Британская компания British Petroleum (BP) пытается «сбросить» свои алжирские активы итальянской компании ENI, получив в обмен более выгодные предложения от него в других африканских странах.
Это касается создания их совместного предприятия в Анголе, взаимодействия на газовых месторождениях «Нур» и «Шурук в Египте и участия в крупном контракте на создание завода СПГ в Мозамбике (Coral South).
В настоящее время энергетические гиганты ведут соответствующие переговоры.
Заметим, что BP уже не первый год пытается с наименьшими потерями выйти из Алжира после того, как в 2019 она не смогла продать свою долю (45.89%) на печально знаменитом газовом заводе In Amenas компании «Роснефть». Других потенциальных покупателей на данный проект тогда не нашлось и сейчас британская компания пытается продать его итальянскому ENI.
Также необходимо напомнить, что у нее имеется другой крупный проект – газовый завод в Салахе, где у BP имеется доля в 33%, которую, судя по всему, она также не против «сбросить» итальянцам.
Заметим, что это на первый взгляд прибыльные и перспективные проекты. Чем же тогда вызвано стремление британской компании сбежать из Алжира? Не будем углубляться в циркулируемые в Алжире конспирологические версии относительно того, что ВР пытается уйти «перед запланированной дестабилизацией».
Заметим, что у руководства компании имеются реальные веские причины экономико-финансового характера. Напомним, что в Алжире продолжает действовать ущербное по отношению к иностранным инвесторам законодательство.
В частности, оно не дает иностранным инвесторам возможности вести самостоятельную работу, которая может осуществляться только совместно с алжирскими партнерами, причем доля зарубежных компаний в таких проектах ограничивается 49%, а также самостоятельно распоряжаться добытым сырьем и полученной прибылью и т.д.
Несмотря на то, что с момент падения президента АНДР Абдельазиза Бутефлики идет уже третий год, его сменщики, громогласно объявившие об «инвестиционных реформах», до сих пор не выполнили свои обещания.
На фоне неопределенной ситуации на мировом энергетическом рынке (в частности, спад в мировом секторе углеводородов в 1 квартале 2020 года составил 13.4% и у инвесторов нет гарантий, что в случае продолжения пандемии коронавируса ситуация радикально улучшится).
Здесь же и ухудшение политических перспектив страны у инвесторов возникает растущее желание вложить ресурсы в более перспективные проекты.
К этому же подталкивает и печальный опыт другой британской компанией Petroceltic, дочерней структуры Sunny Hill Energy, неожиданно для себя лишившейся своих вложений в газовый проект Айн Зила, о чем мы сообщали ранее [1]. Данный конфликт британское руководство оценивает как «экспроприацию».
Соответственно, находиться и далее в неопределенной ситуации и зависеть от изменчивого настроения представителей алжирских властей с риском повторения подобного опыта владельцам BP не хочется.
Между тем, ее руководство хранит показательное молчание относительно истинной природы своего желания «сбросить» алжирские активы.
И интересны объяснения руководства BP относительно причин подобного желания. По данным компании, она, как и ENI, взяла курс на снижение доли углеводородных проектов в пользу экологически чистых в сфере возобновляемой энергетики, особенно солнечной. Согласно этим планам они намереваются сократить их добычу к 2030 году до 30 — 40%.
Таким образом, получается, что обе компании, которые взяли на себя обязательство значительно сократить свои инвестиции в ископаемое топливо, пытаются с помощью этих контрактов переориентировать свои операции на наиболее прибыльные месторождения.
Впрочем, ENI, по сути, являющаяся одним из лидирующих игроков на алжирском рынке, ведет себя совсем иначе. Она явно не против монополизировать его «под себя» и, кажется, отнюдь не намерена в обозримом будущем отказываться от углеводородных проектов.
Что же касается возможного ухода британской BP из Алжира, то для последнего это станет тяжелым ударом и продемонстрирует другим потенциальным инвесторам свои опасения относительно ситуации в этой стране и сохраняющаяся готовность ENI работать здесь не сможет исправить данное положение.
Кроме того, остается неясным, не постигнет ли переговоры между BP и ENI та же участь, что и торпедированное ранее Алжиром схожее соглашение между компаниями Total и Anadarko о передаче французской группе американских активов.
Напомним, что руководство алжирской энергетической компании Sonatrach наложило на данную сделку вето, причем министр энергетики Мухаммед Аркаб утверждал о ее несовместимости с законодательством АНДР.
Однако в нынешних условиях алжирское руководство с высокой долей вероятности не станет раздражать ENI, с которой оно накануне подписало дополнительные договоренности относительно гарантий поставок газа в Италию.
Однако против соображений экономической целесообразности в данной ситуации выступают политические устремления. Так, в том случае, если BP продаст свои активы ENI, та резко усилить свои позиции в Алжире, которые все больше будут приближаться к монопольным.
О том, насколько может прирасти ENI в результате поглощения активов BP, свидетельствуют цифры: так, последняя в среднем производила в 2020 г. порядка 42.3 млн куб. м газа и 6000 баррелей нефти в день. ENI же по данным алжирских источников имела тогда же 81 000 баррелей «нефтяного эквивалента» в день, включая 45.75 млн куб. м газа.
Получение же дополнительных британских мощностей ENI в Алжире в свою очередь, создает для него риск впасть в зависимость от одной крупной компании, «кинуть» которую далее будет все более сложно.
Что же касается международного влияния происходящего, то ясно одно – из Алжира получен очередной индикатор, что пока туда другим крупным компаниям, в том числе российским, вряд ли стоит заходить с крупными серьезными проектами без получения особых на то гарантий для их вложений.