- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

К вопросу об участии президента Р.Т.Эрдогана в саммите G-20 в Риме. Часть 3.

30-31 октября с.г. президент Р.Т.Эрдоган принял участие в саммите «Большой двадцатки» в Риме, где на полях мероприятия состоялась его встреча с президентом США Джо Байденом. Продолжаем анализировать итоги этой встречи.

Напомним, что Часть 2 данной публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=81008 [1].

Мы остановились на заявлениях президента Р.Т.Эрдогана, которые он сделал на своем пути из Рима. В частности, мы рассмотрели его заявления, касающиеся аванса, выплаченного за (несостоявшуюся) поставку истребителей пятого поколения F-35, а также планов по наращиванию взаимной торговли с США.

Упомянули мы и мнение, выраженное президентом Р.Т.Эрдоганом о том, что журналисты «плохо относятся к нему». В частности, преуменьшая значение Турции в глазах США и ту заинтересованность, которая есть у американского руководства к построению отношений с президентом Р.Т.Эрдоганом лично. А на самом деле, как можно понять недовольство турецкого лидера, вопреки мнению, озвучиваемому со стороны журналистов, именно США крайне заинтересованы в том, чтобы строить с Турцией плодотворный диалог. А не только Турция является интересантом двусторонних отношений.

Ну, на этот счет мы высказали и свое мнение, которое заключается в том, что для США Реджеп Тайип Эрдоган стал «нежелательным лидером».

Ровно в тот момент, когда это произошло (процесс конечно – нелинейный, однако, скорее всего окончательный перелом во взгляде американцев на Р.Т.Эрдогана случился в конце 2010-х годов, «где-то в районе» так называемой «арабской весны» — И.С..), его моментально провозгласили лидером «авторитарным», «попирающим базовые права и свободы человека» и т.д. и т.п. С тех пор, можно сказать, что на Западе началось формирование медийного образа президента Р.Т.Эрдогана, как «антигероя». Хотя, конечно же, и сам турецкий президент не раз давал повод к тому, чтобы СМИ на Западе по нему «проходились». Были достаточно эксцентричные поступки и с его стороны, когда он, допустим, общался с зарубежными журналистами «правозащитного толка» в странах Латинской Америки и это общение перерастало в громкие скандалы. Или же когда его свита устраивала потасовки по всему миру – от штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке до вашингтонских «лужаек». Все-таки, «короля делает свита». А что касается сотрудников службы безопасности Р.Т.Эрдогана, то они откровенно «безбашенные» и устраивают откровенные проблемы своему «шефу». Хотя, заметим, что, устраивая ему проблемы, они, в немалой степени, копируют именно его манеру поведения.

В результате, медийный образ Р.Т.Эрдогана, в желаемом для США виде, стало строить намного легче и сегодня взгляд на турецкого лидера, как на громкого, одиозного, авторитарного и непредсказуемого лидера, на Западе является, более-менее, сформировавшимся.

Хотя, США, разумеется, весьма заинтересованы в том, чтобы строить «плодотворные отношения» с Турцией, но в рамках исключительно собственного понимания данного эпитета, разумеется. А отношения США нужны, поскольку Турция – это южный рубеж России и держательница ключей от Черноморских проливов. И действовать можно в двух направлениях – с одной стороны, «стравливая» Россию и Турцию и играя на их противоречиях. А, с другой стороны, через попытку усиления своего контроля над Турцией, используя различные рычаги – от экономических до «членских» (в смысле членства Турции в НАТО и статуса страны-кандидата на вступление в ЕС – И.С.).

Но вывод США заключается в том, что контролировать Турцию при Реджепе Тайипе Эрдогане получается не слишком хорошо. Отсюда и все эти «отклонения» турецкого президента от «задаваемого курса» в виде «Турецкого потока», «Аккую», С-400 и прочего.

Как бы в России не смотрели на личность турецкого лидера, надо четко понимать, что «другого Эрдогана у нас нет». И на смену ему, следует ожидать, что, с немалой долей вероятности, придет лидер прозападных взглядов. И тогда, практически неизбежно, произойдет и корректировка турецкого курса.

То есть, разумеется, конкуренция между Россией и Турцией на грани столкновения в ряде регионов мира, включая Сирию, Ливию, Южный Кавказ и Центральную Азию, сохранится. Потому это – данность, которая не слишком связана с личностью первого лица в Анкаре.

Но вот балансиров в виде развивающихся стратегических проектов между Россией и Турцией ожидать не приходится. Про сворачивание ранее запущенных инициатив не говорим – ожидать их было бы, все же, преувеличением. Однако, и ничего нового в российско-турецких отношениях ожидать не приходится.

К чему приведет возникновение данного дисбаланса в российско-турецких отношениях – это предмет для отдельного разбора с неизменным, впрочем, выводом: Россия не готова к смене руководства Турции. Не потому не готова, что не знает о грядущих переменах. А потому не готова, что, зная о них и получая регулярные сигналы, и пальцем о палец не ударила, чтобы к ним хоть как-то подготовиться.

Цитируем следующий вопрос турецкого журналиста, обращенный в сторону турецкого президента:

«Насколько мы понимаем, это была очень теплая и искренняя встреча, но, с другой стороны, США пока открыто поддерживают РПК / СНС. В то время, как продолжается подготовка (сил СНС) с оружием в руках, невзирая на десятки предупреждений из Турции, дело дошло уже и до учений. У вас, на самом деле, было очень четкое и краткое заявление по этому поводу. Вы послали сигнал о том, что пока обязанности не выполняются, в любой момент может начаться операция. Вы сказали: «Если будет необходимо, то мы проведем операцию в этом регионе». Вы также заявили на здешней пресс-конференции о том, что в ходе встречи с Байденом вы выразили свое сожаление (американской поддержкой сирийских курдов – И.С.) и сказали, что после этого начнется новый процесс. Чего мы ожидаем от этого нового процесса и как следующий процесс повлияет на перспективы проведения Турцией операции?».

И вот ответ турецкого президента:

«Конечно, операция проводится тогда, когда операция требуется. В этом смысле, нет пути назад. На этот раз, для нас невозможно сэкономить силы в борьбе с террористическими организациями. Если против нас будет действовать террористическая организация РПК / ПДС / СНС, мы сделаем все необходимое. И в этом мы не пойдем на компромиссы. Мы всегда им это говорили и говорим. Если мы будем союзниками по НАТО в следующий период (достаточно интересное «если» в исполнении турецкого президента – И.С.), то наш партнер, с которым мы являемся союзником по НАТО, не должен предпринимать подобных действий (в смысле США не должны поддерживать сирийских курдов – И.С.). Точно так же сегодня мы пришли к соглашению, что мы должны работать вместе над этим вопросом, который является одним из основных приоритетов Турции в следующем процессе. Там тоже не было отрицательного подхода (со стороны президента Джо Байдена – И.С.)».

Не могли, разумеется, не спросить турецкие журналисты турецкого президента про «кризис С-400». Вот как прозвучал их вопрос:

«Мы — не единственная страна в мире, у которой есть С-400. Индия тоже (станет обладательницей – И.С.). Они будут поставлены в декабре. Но все влиятельные журналы Америки, члены американского Сената говорят: «О, давайте не будем вводить санкции С-400 против Индии». Заместитель госсекретаря США также заявил: «Министерство иностранных дел и президент Байден решили, что санкции не могут быть наложены на Индию». Кроме того, Lockheed Martin основали в Индии завод для производства модели (истребителя – И.С.) F-21, которая является продвинутым аналогом истребителя F-16. Пока в Конгрессе обсуждается вопрос продавать или не продавать Турции F-16 из-за С-400, по отношению к Индии наблюдается вот такой подход. Как вы его оцениваете?».

Цитируем ответ турецкого президента:

«После нашей встречи в Риме, я думаю, что ничего подобного нет (турецкий президент выразился именно в настоящем времени, а не в прошлом «не было» или «не будет» — И.С.). В настоящий момент, и наш министр иностранных дел, и наш министр обороны, вместе со своими контрагентами, завершают эту работу встречами, которые они проведут. И мы будем внимательно следить за этим вопросом на встречах, которые мы проведем с ним (с президентом Джо Байденом – И.С.). Конечно же, прецедент Индии важен. Поскольку Индия — не в НАТО, а Турция — в НАТО, она – твой партнер (в смысле, партнёр США по НАТО – И.С.). Следовательно, вы не вступаете в подобное со своим партнером по НАТО (имеется в виду производство истребителей на территории Индии – прим.), но вы пытаетесь сделать такой шаг с Индией, которая не входит в НАТО. Это, конечно, нас огорчает».

На самом деле, турецкий президент отлично понимает то простое обстоятельство, которое заключается в том, что Индия является для США, в настоящий момент и более крупным, и более перспективным рынком вооружений, где американцы пытаются потеснить Россию и делают для этого стратегическую инвестицию в производство на индийской территории.

Что же до Турции, то она «и так – партнёр НАТО», где у США – конкурентов нет. И Россия в Турции, разумеется, не конкурент американскому ОПК. Для того же, чтобы не допустить других прецедентов, вроде покупки систем С-400, американцы пытаются преподнести Турции максимально жесткий урок, который вызовет у турок «жесткий негативный рефлекс» на развитие дальнейших связей с российской оборонкой. В частности, на покупку второй партии российских С-400, а также на покупку российских истребителей (хотя она – намного менее вероятна, поскольку требует целого ряда организационных мероприятий другого уровня, по сравнению с С-400, для того, чтобы обеспечить возможность использований российской техники в Турции: от подготовки турецких пилотов, до налаживания сервиса и регулярной поставки запасных частей в Турцию – И.С.).

Достаточно интересным образом, и Турция может полагать, что она «преподнесла урок Западу», вступив с Россией в стратегическое партнерство по такому проекту как АЭС «Аккую» и поставка систем С-400.

В том смысле, что Запад на протяжении десятилетий тянул со строительством на турецкой территории первой турецкой АЭС. Этот вопрос тянулся с 60-х годов прошлого века. То же самое можно сказать и о поставках систем ПВО С-400 Турции, как турецкий ответ на то, что американцы не поставили турецкой стороне системы The Patriot.

Насколько Запад «усвоил» этот урок, после взаимной игры, это – большой вопрос. Во всяком случае, не похоже, чтобы Запад был готов участвовать в строительстве 2-й и 3-й АЭС на турецких условиях.

Именно этим и объясняется заявление президента Р.Т.Эрдогана о том, что он обсудил данный вопрос с президентом В.В.Путиным. Что же до поставки систем ПВО The Patriot, то и здесь, по всему получается, что Турции не удалось донести свою мысль до американской стороны: похоже, что США не собираются Турции поставлять свои системы ПВО, рассчитывая на то, что у Турции, благодаря и санкциям, и общему давлению на страну, выработался «негативный рефлекс» на развитие сотрудничества в этой сфере с российским ОПК.

Помимо встречи с Джо Байденом, комментировал президент Р.Т.Эрдоган и встречи с другими лидерами «двадцатки». Приведем наиболее знаковые комментарии и ответы турецкого лидера.

В числе таких встреч – это общение между турецким лидером и президентом Франции Э.Макроном. Заметим, что на протяжении целого ряда лет между Турцией и Францией продолжается холодная война. Две страны жестко конкурируют между собой за влияние в регионе Восточного Средиземного моря, а также за влияние в Африке. Особняком стоит и конкуренция между Турцией и Францией за влияние на Южном Кавказе. Не секрет — особые связи между Францией и Арменией, которые, впрочем, не помогли последней в ходе последней Нагорно-карабахской войны.

Эта конкуренция отливается в те жесткие заявления, которые по поводу друг друга регулярно делают два лидера. В Турции Франция воспринимается в качестве самого влиятельного антагониста в составе ЕС.

Тем интереснее каждая очная встреча между двумя лидерами и те заявления, которые они делают.

Цитируем вопрос, обращенный к президенту Турции Р.Т. Эрдогану со стороны турецкого журналиста:

«Нам также интересны подробности вашей встречи с президентом Франции Макроном. В какой атмосфере она проходила, какие темы обсуждались? Что бы вы сказали о влиянии вашей встречи на двусторонние отношения?».

Цитируем ответ турецкого лидера:

«На встрече с Макроном было 5-6 основных тем. В центре их, конечно же, была Ливия. Он хочет провести аналогичную Берлинской конференции по Ливии конференцию в Париже… Он настойчиво хочет, чтобы мы приехали туда в качестве сопредседателей. Я сказал: «Мы уже проводили эту конференцию в Берлине. Кроме того, у вас есть несколько приглашений (в том смысле, что Париж пригласил нижеперечисленные страны, неприемлемые для Турции – И.С.): например, Греция, например, Израиль, например, греческая часть Кипра… Мы не можем присутствовать на Парижской конференции, на которой они будут присутствовать».

Он остановился и сказал: «А если мы проведем работу, если мы назначим специальных представителей».

Я сказал: «Это — наше условие, ни в коем случае их не будет. Если Греция приедет сюда, не нужно посылать специального представителя или что-то в этом роде. Если вы здесь очень настойчивы, давайте посмотрим, кто ваши специальные представители, но если здесь будут Греция, Израиль и киприоты-греки, мы все равно не сможем этого сделать».

Это первое. Теперь он назовет имена, мы назовем имена, коллеги будут разговаривать между собой. Но, конечно, если наши условия не будут выполнены, то этого не случится (в смысле, не случится конференции в Париже – И.С).

Другой вопрос — Афганистан. Как вы знаете об Афганистане, мы вывели наших солдат, наших солдат там больше нет. Конечно, у них есть свои проблемы: время от времени там могут быть французы, например, их высылка оттуда … Мы сказали, что в настоящее время работаем с Катаром, у нас есть усилия, и мы не намерены оставлять афганцев в одиночестве в Афганистане.

После этого он поднял вопрос Южного Кавказа. Мы сказали, что были там на прошлой неделе, и в настоящее время на Южном Кавказе предпринимаются позитивные шаги, и наш брат Ильхам Алиев решительно хочет продолжить эти позитивные шаги. У него даже была встреча с Пашиняном. На этой встрече, на первый план вышел вопрос о создании в регионе шестисторонней платформы. Россия, Азербайджан, Турция, Иран, Грузия и Армения, если все они согласятся, мы создадим здесь платформу для мира. Это наша забота в настоящее время и если это случится, то будет символично.

На встрече с Макроном, в связи с Ливией, я еще раз заявил, что наши солдаты были там в качестве инструкторов и (их присутствие) было согласовано с национальным правительством Ливии».