24 февраля с. г. Российская Федерация начала специальную военную операцию, которая была обозначена, изначально, как операция по защите признанных Россией ДНР и ЛНР.
Однако, как можно заметить, границы операции значительно расширились и уже можно говорить об «операции» практически на всей территории Украины. Заменив в заголовке слово «Донбасс» на слово «Украина», продолжаем ранее начатый цикл публикаций, посвященный текущей, оперативной, реакции в Турции на российскую специальную операцию (хотя, с учетом просачивающегося в СМИ хода переговоров между российской и украинской делегациями, возможно, придется обратно менять слово «Украина» на слово «Донбасс» — И.С.).
Имея в виду геополитическую важность Турции для России, как «южного окна» в мир, продолжаем разбираться с турецкой реакцией на происходящие события.
Часть 34 нашего цикла статей доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=85122 [1].
Напомним, что в прошлой части нашей серии статей мы остановились на новостях с трека турецко-американских отношений, на основании публикации ведущего турецкого политолога Бурханеттина Дурана в издании Daily Sabah.
Из практических результатов создания некоего «совместного механизма» между Турцией и США, можно отметить заключение Государственного департамента США о то, что «продажа Турции истребителей F-16 соответствует национальным интересам США».
Тут стоит заметить, что Турция рассчитывала на F-16 как на «пожарный вариант» на фоне того, что её исключили и, вплоть до настоящего времени, не вернули в программу создания истребителя пятого поколения F-35.
На этом фоне, «положительный сигнал», о котором пишет турецкий автор, смотрится как «латание дыр» турецкой стороной, а не как решение вопроса в турецко-американских отношениях. Далее автор называет уже более интересные для Турции вопросы, включая, разумеется, поддержку со стороны США организаций, рассматриваемых турецкой стороной в качестве угрозы её национальной безопасности – речь идет о сирийских Силах народной самообороны и о так называемой «террористической организации Фетхуллаха Гюлена».
Решение своих задач в Восточном Средиземном море, включая справедливое, на взгляд Турции, прочерчивание границ исключительных экономических зон, и стратегическое решение по транспортировке природного газа, добываемого в регионе по сухопутной территории Турции, используя её газотранспортную систему – это главный экономический приоритет Турции.
В этом смысле, США рассматриваются в качестве весомого политического рычага, который должен способствовать решению этих вопросов в пользу Турции. Впрочем, заметим, что, вплоть до настоящего времени, американская сторона особо в процессы в Восточном Средиземноморье не вмешивалась, отдавая их оперативное сопровождение на откуп Европе, которая демонстрирует однозначную поддержку Греции и Республики Кипр. Турция пытается с помощью США изменить региональный баланс сил. По крайней мере, решить это можно «выбиванием» из состава так называемого «газового консорциума» его ключевых членов – Египта и Израиля с помощью американской «открывалки». И, как можно судить, из заявлений и шагов турецкого руководства последнего времени, оно настроено в этом направлении и даже встречает интерес со стороны указанных двух стран. За чем просматривается американская «рука».
Если резюмировать все то, что пишет автор по поводу факторов, которые могут способствовать нормализации и укреплению отношений между США и Турции, то главное – это новые геополитические разломы в мире, в ходе которых американцы могут обратиться к своим «традиционным союзникам», включая Турцию, значение которой – политическое и экономическое — за последние годы, резко выросло.
Завершает свой материал маститый турецкий политолог раздело «Где начать?» — как можно понять, за какой конец можно потянуть ниточку на клубке турецко-американских отношений, чтобы его распутать?
Цитируем:
«Хотя эти события создают позитивную атмосферу для восстановления турецко-американских отношений, надо ею воспользоваться в ближайшие пару месяцев. Также необходимо иметь в виду, что США могут отвлечься на промежуточные выборы в ноябре, а Турция тоже сосредоточится на выборах в июне 2023 года.
Украинский кризис раскрыл истинное значение нового агентства Турции (здесь сложно понять, что имел в виду турецкий автор, когда использовал слова new agency — то ли турецкое посредничество, то ли новую турецкую роль – И.С..). Чтобы позитивная атмосфера оставалась неизменной, Вашингтон должен уважать уникальные обстоятельства и предпочтения Анкары.
Вопрос о санкциях может стать первым испытанием этой новой динамики. В то же время мы часто слышим, что западные правительства склонны подождать до выборов 2023 года, чтобы начать более тесное сотрудничество с Турцией.
Пандемия коронавируса и украинский кризис показали, что ожидание ничего не приносит, кроме потери времени и задетых интересов».
На самом деле, нельзя не согласиться с тем, что Турция вошла в предвыборный период, который продлится 1 год, вплоть до июня 2023 года. И Запад, очевидно, будет ждать того, каков будет исход президентских и парламентских выборов, имея свои собственные предпочтения в сторону турецкой оппозиции и, с полными основаниями, рассчитывая на их сильное выступление. И это – самое мягкое, что, по этому поводу, можно сказать. Точнее, что можно сказать – это то, что Запад дожидается ухода Реджепа Тайипа Эрдогана от власти.
Причем, отдельных слов заслуживает то, как этот уход может состояться? – Ведь прецедент недавнего времени уже был: речь идет об отчаянном сопротивлении турецкой власти итогам мэрских выборов в Стамбуле. Где власть организовала повторное голосование и, в результате, вместо поражения с минимальной разницей в счете, потерпела убедительное поражение от оппозиционного кандидата Экрема Имамоглу. Это – наглядный пример того, на какую борьбу идет турецкое руководство с оппозицией, дающее представление и о возможных сценариях выборов 2023 года.
В свою очередь, желание «здесь и сейчас» конвертировать благоприятный внешнеполитический момент в бонусы от Запада может быть реализовано турецким руководством, похоже, только одним образом: досрочными выборами, в ходе которых Р.Т.Эрдоган и его Партия справедливости и развития покажут, что они остаются у власти на следующие 6 лет, ещё не став «хромыми утками». Заметим, что выше турецкий политолог пишет о том, что благоприятный момент в двусторонних отношениях не продлится слишком долго: всего лишь, 2 или 3 месяца.
Изложенное выше, повышает, некоторым образом, вероятность досрочных выборов в Турции, о которых та же турецкая оппозиция твердит уже, как минимум, на протяжении последнего года. Хотя и с серьезными сомнениями, которые не могут не одолевать действующую в Турции власть.
Вопрос заключается в том, что будущие выборы, выборы 2023 года – это выборы, «приуроченные» к 100-летнему юбилею Турецкой Республики.
И официальной Анкаре надо иметь очень четкое обоснование, почему партия власти отказывается от идеи превратить свою предвыборную агитацию, одновременно, в витрину тех успехов, которые она достигла к важному для Турции возрастному рубежу. Иными словами, в случае объявления досрочных выборов, власть отказывается от выигрышного для неё символизма и тогда придется объяснять избирателю, зачем это было сделано. Налицо — проигрыш в символизме и необходимость иметь «железобетонное основание», которое, все равно, не будет выглядеть для избирателей убедительным.
Оборотной стороной данного вопроса являются текущие рейтинги власти в Турции – читай перспективы выиграть выборы, если они будут объявлены, как говорится в социологических опросах, «в ближайшее воскресенье». Более того, интересуют не только рейтинги в моменте, но и та динамика, которая может ожидаться в течение ближайшего года.
То есть, вопрос заключается в том, где сейчас находится турецкая власть и на какие изменения в этом положении она может рассчитывать?
В этом смысле, уместно привести иллюстрацию того, в каком экономическом положении сейчас находится и видит себя турецкое население, на примере результатов опросов, проведенных за последнее время анкарской социологической компанией MetroPoll. Был задан вопрос: «Из-за своей экономической ситуации, делали ли вы что-то из перечисленного?» (оригинальная страница из исследования приведена ниже):
[2]
Перевод результатов опроса:
«Уменьшил число приемов пищи: 50,3% — да, 49,0% — нет.
Время от времени остаюсь голодным: 31,9% — да, 67,2% — нет.
Отказался от потребления мяса: 61,8% — да, 37,3% — нет.
Одеваясь потеплее не обогреваю дом: 53,7% — да, 44,7% — нет.
Меньше стираю (одежду): 57,9% — да, 40,5% — нет.
Отказался от пользования личным транспортом: 62,5% — да, 34,9% — нет».
Заметим, что это – беспрецедентные, сами по себе вопросы, для страны, которая на протяжении целого ряда лет считалась государством, где – сильный малый и средний бизнес, и велика прослойка среднего класса.
Не говоря уже о том, какие были получены на эти вопросы ответы. Главный ответ для действующей власти – это даже не звоночек, а набат о том, что народ, который придет на предстоящие выборы (когда бы они не состоялись, будь то в 2023 году, будь то – в текущем году, если будут объявлены досрочные выборы – И.С.), придет в крайне скверном настроении людей, которые себя самоограничивают.
И число этих людей – настолько велико, что оно может обеспечить победу на выборах. Это – не группа, вытесненных на «обочину жизни» маргиналов. Это – как минимум, половина населения страны, местами – более чем половина. Более того, граница между ответами «да» и «нет» на эти вопросы является плавающей и, с учетом нынешней ситуации, будет скорее смешаться в сторону «да», чем в сторону «нет».
Как можно заметить, сдвинуть в нужную себе сторону границу, у турецкого руководства пока не получается. Невзирая на те колоссальные усилия в сфере поддержки населения, которые предпринимаются.
А вот другая яркая иллюстрация, наглядно демонстрирующая то, что механизмы самонастройки турецкой экономики являются основательно сбитыми. Это «индекс бедности» (индекс Оукена), который получается путем сложения показателей инфляции и безработицы.
[3]
Заметим, что эта картинка получена социологической компанией MetroPoll лишь только на основании официальных данных.
На самом деле, мы не раз писали о том, что инфляция в Турции за год составляет сейчас далеко не те 64%, о которых недавно объявило Турецкое статистическое агентство. При том, что цены в Турции на товары первой необходимости за последние несколько месяцев, как может заметить любой турецкий гражданин, который ходит в ближайший магазин за продуктами или за одеждой, выросли в диапазоне 2 – 3 раза, то есть, речь идет об инфляции в 200 – 300%.
Иными словами, к 100-летнему юбилею Турецкой Республики, страна подходит с такими же показателями какие были у страны в разгар экономических кризисов конца 1990-х годов – начала годов 2000-х.
«Правильный вопрос» в этой ситуации звучит так: «Какие перспективы это сулит нынешней турецкой власти?». – Перспективы, заметим, крайне сложные, с учетом того, что турки, к тому же, ещё и потеряли привычку к экономическим тяготам и лишениям за последние годы, которые были для страны достаточно «тучными».
На протяжении всех этих лет между турецкой властью и населением существовал экономический договор, который, так или иначе, соблюдался: власть получала голоса – турецкое население безбедную жизнь и рост экономики. Этот договор хорошо исполнялся до рубежа 2010 года и далее начал давать сбои. Последнее падение курса лира и галопирующая инфляция поставили на этом договоре жирный крест.
И все это множится на то, что турецкое население является достаточно пассионарным и его невозможно убедить в том, что выборы – ничего не решают и им лучше остаться «в знак протеста» дома.
Мы ещё не раз будем возвращаться к рейтингам действующей в Турции власти, имея в виду ту дилемму, с которой та сейчас столкнулась. А именно: надо показать Западу то, что турецкая власть продлит свое пребывание ещё на 6 лет таким образом, чтобы тот не сомневался в этом. А, следовательно, чтобы Запад пошёл на договоренности с нынешней властью. Причем, договоренности, имеющие для Турции принципиальное значение по проблемным вопросам повестки отношений.
Однако, показать это можно лишь только одним способом – досрочными выборами. Проведение которых является, с учетом нынешней экономической обстановки, для турецкой власти крайне рискованным. Более того, экономическая ситуация в стране не внушает оптимизма и в случае проведения выборов в положенный срок – то есть в июне 2023 года. Несмотря на то, что турецкое руководство активно ищет способы найти зарубежные деньги для Турции – в виде инвестиций или просто «горячего» капитала везде, где только можно.
Повторимся, рейтинги таковы, что без выборов Запад не «поверит» в том, что нынешнее руководства Турции продлит свое пребывание во власти. Более того, в этой игре, Запад свою ставку на оппозицию уже сделал. О чем, президент Р.Т.Эрдоган полностью в курсе. Другой вопрос, что в настоящее время внутри оппозиции идет большая подковерная борьба на тему того, кто будет «бортом №1» — объединенным кандидатом на пост президента от оппозиции, который получит, как политик, огромный бонус поддержки от Запада.
Вот характерная публикация на эту тему ведущего турецкого политолога Бурханеттина Дурана, генерального координатора мозгового центра — Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции SETAV», вышедший в ведущем англоязычном издании Турции «Daily Sabah. Материал называется «Оппозиция против оппозиции в Турции».
Цитируем материал турецкого политолога:
«Поскольку дискуссия вокруг единого кандидата в президенты от оппозиции не подает признаков затухания, нельзя не обратиться к этому вопросу заново. Совсем недавно всплыли имена Мансура Яваша, мэра Анкары, и Хашима Кылыча, бывшего председателя Конституционного суда. По правде говоря, шесть оппозиционных партий имеют четкую позицию. Основная оппозиционная Народно-республиканская партия (НРП) и другие часто заявляют, что они совместно поддержат единого кандидата, и утверждают, что для достижения этой цели достаточно времени.
Однако по иронии судьбы сама оппозиция по разным причинам придает импульс этим дебатам. Судьбоносный вопрос — «кто будет кандидатом?» – этим вопросом задаются сторонники кандидатов в президенты, оппозиционные СМИ и оппозиционные партии, не имеющие места за столом переговоров.
На самом деле, председатель НРП Кемаль Кылычдароглу ответил на вопрос, почему люди продолжают спрашивать о кандидате от оппозиции «при условии, что (президент Реджеп Тайип) Эрдоган еще не объявил о своей кандидатуре» в том духе, что он не может заставить людей прекратить спрашивать.
Я также согласен с тем, что нет оснований ожидать, что оппозиция определит своего кандидата (кандидатов) до начала кампании. Независимо от того, вызвано ли это решение опасением, что их кандидат станет уязвимым для нападок, или стремлением ответить на самый сложный вопрос позже, а не раньше, оппозиция, похоже, предпочитает дождаться периода кампании».