Алжир вступает в БРИКС. Вопрос состоит в том, что это даст самой этой организации и ее «старым» членам. Во всяком случае, пока основные «дивиденды» от этого пожинает Китай. Не намерены в Алжире отказываться и от многовекторности в отношениях с Западом.
Россия и Китай положительно отреагировали на желание Алжира вступить в БРИКС. Соответствующую официальную заявку на вступление в эту организацию он подал 7 ноября. Об этом заявила Лейла Зерруки, специальный посланник по вопросам крупных международных партнерств МИД АНДР.
Напомним, что о готовности этой страны войти в него мы сообщали в своем материале еще 30 июня [1]. Об этом наглядно говорило желание самого Алжира, участвовавшего в последнем саммите БРИКС в июне в качестве приглашенного члена. Тогда его представители сделали несколько пространное заявление о том, что такое намерение диктуется «необходимостью коммерческой открытости для других государств, стремящихся к паритету и равенству».
А в июле президент АНДР Абдельмаджид Теббун открыто объявил о своем намерении присоединиться к БРИКС на том основании, что такое членство «защитит Алжир, пионера принципа неприсоединения, от трений между двумя полюсами».
Он подчеркнул «заинтересованность в получении членства в этой структуре в том смысле, что представляющие ее страны демонстрируют экономическую и политическую мощь».
Он также указал, что «членство в группе БРИКС зависит от выполнения экономических условий, чего «Алжир в значительной степени уже достиг».
И все последующие месяцы перед официальной подачей соответствующей заявки шла подготовительная работа главным образом по линии МИД заинтересованных в этом стран – прежде всего АНДР, России и Китая.
В этой связи алжирские источники живо комментируют реакции на эту заявку российских дипломатов. В частности, они приводят слова одобрения посла России в АНДР Валериана Шуваева и особенно специального представителя президента России по Ближнему Востоку и Африке, заместителя министра иностранных дел Михаила Богданова.
Цитируются следующие высказывания последнего: «Наши отношения с Алжиром превосходны, а диалог налажен очень доверительный и тесный. Мы приветствуем готовность наших друзей, партнеров и единомышленников присоединиться к работе в таких группах, как БРИКС, ШОС и других, где мы активно работаем».
Также, исходя из реакций на это высокопоставленных российских дипломатов, включаязаместителя министра Михаила Богданова и самого министра иностранных дел Сергея Лаврова, становится ясно, что на повестке дня может стоять рассмотрение заявок и скорое принятие в данную структуру других стран, выразивших соответствующее желание. Среди них Аргентина, Саудовская Аравия, Турция, Египет и Нигерия.
Между тем, немедленного предоставления членства сама по себе подача заявки не предусматривает. Так, алжирские источники делают вывод, что процесс оформления членства АНДР в БРИКС только начинается, несмотря на полученное соответствующее одобрение. Однако для этого требуется пройти необходимые бюрократические процедуры.
Так, в алжирскую печать попали утверждения высокопоставленного российского дипломата: «Этот вопрос (о присоединении новых членов – авт.) рассматривается в рамках коллективной работы». То есть для этого Алжиру следует получить одобрение не только со стороны России, но и других членов БРИКС, включая Индию и ЮАР. Впрочем, учитывая характер их весьма тесных связей с АНДР, особенно с последней, и они вряд ли будут препятствовать осуществлению соответствующего алжирского влияния.
Ранее положительную реакцию на это высказал Пекин. В конце сентября министр иностранных дел Китая Ван И встретился со своим алжирским коллегой Рамтаном Ламамрой в Нью-Йорке на полях сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Там он заявил, что поддерживает Алжир «в его роли меняющегося председателя Лиги арабских государств (ЛАГ)» и за движение «в правильном направлении» в связи с проведением ее саммита и приветствует его присоединение к семье БРИКС», поскольку Алжир является «крупной развивающейся страной» с «развивающейся экономикой»».
Важно заметить, что 8 ноября Алжир и Китай подписали второй пятилетний план стратегического сотрудничества на 2022 — 2026 годы. В связи с этим стороны отмечают, что их партнерство становится все более тесным и затрагивает все аспекты отношений, включая политические и экономические. Соответственно, они фиксируют «произошедший в отношениях КНР и АНДР качественный скачок».
Это выражается и в показателях двустороннего торгового оборота – так, по итогам выполнения первого плана стратегического сотрудничества за 2015 — 2020 годы Китай стал первым партнером Алжира по данным показателям, надежно вытеснив из числа таковых Францию.
И теперь, судя по имеющимся данным, Пекин поставил перед собой на следующий пятилетний план задачу опередить и Евросоюз в целом. Задача эта непростая с учетом заметного роста торговых показателей между Алжиром и Италией, но для Китая в перспективе выполнимая.
Тем более, что руководство АНДР не видит для этого преград. Так, алжирский министр иностранных дел Рамтан Ламамра и его коллега, также являющийся членом Политбюро Компартии Китая, Государственный Советник и КНР Ван И выступили с совместным заявлением по поводу подписания второго пятилетнего плана стратегического сотрудничества.
В нем они указали, что данный документ «является своевременным, закладывающим основу для углубления и активизации всестороннего сотрудничества во всех областях, включая экономику, торговлю, энергетику, сельское хозяйство, науку и технологии, космос, здравоохранение и культура».
По их словам, он должен «дополнительно усилить достижения двустороннего развития первого пятилетнего плана всеобъемлющего стратегического сотрудничества», разработанного в 2014 г. и запущенного в 2015 году. Который, по данным представителей властей АНДР, «был блестяще реализован» как «дорожная карта», заложив достигнутые Алжиром и Китаем стратегические успехи сотрудничества, «придав значительный импульс их экономическим отношениям, включая прямые инвестиции КНР». В результате это привело «к увеличению, расширению и диверсификации двусторонней торговли во всех областях и в обновленных формах».
Причем представители китайской дипломатии назвали запуск этого стратегического плана «историческим, знаменующим собой начало исключительного партнерства между Китаем и Алжиром, первого в своем роде, которое Китай заключает с арабской страной».
И теперь МИД КНР утверждает, что «алжиро-китайские отношения укрепляются на всех уровнях глобального стратегического сотрудничества. Беспрецедентная скорость этого свидетельствует о глубоких связях между двумя странами».
Причем источники в МИДе АНДР увязывают реализацию этого плана, который должен принести много пользы Алжиру, особенно в условиях «интеграции в ряды БРИКС. Алжир сумел превратить свою дипломатию в эффективный инструмент, осуществляя политический и стратегический выбор в сочетании со своей дипломатической доктриной и историческими союзами на основе прагматизма».
От себя заметим, что присутствие Алжира в БРИКС демонстрирует привлекательность интеграционных объединений с участием России и Китая. Однако значение этого для Москвы не следует преувеличивать.
Да, включение Алжира в БРИКС упростит работу российским дипломатам по «вербовке» в данную структуру и других африканских стран, с которыми он активно взаимодействует и имеет на них серьезное влияние. Особенно тех из них, что имеют крупные сырьевые запасы, интересующие Москву и Пекин.
Как представляется, в первую очередь это плюс для Китая, которому реально что есть предложить Алжиру в плане экономических проектов (причем, пользуясь занятостью российского ВПК украинским конфликтом, и возможно «подвинуть» Москву на местном оружейном рынке).
Также «допуск» АНДР в БРИКС будет способствовать усилению присутствия КНР в алжирской сырьевой экономике. В частности, в добыче и переработке железной руды, фосфоритов и цветных металлов и серьезных перспективах на энергетическом рынке.
Однако это вовсе не означает, что Алжир теперь будет строить и политические отношения лишь сугубо с ним и Россией. Параллельно АНДР усиливает взаимодействие со странами Запада, особенно США, Францией и Италией, тем самым продолжая играть во «многовекторность» и пытаясь извлечь максимальные выгоды от условного столкновения российско-китайского и западного «блоков».