По состоянию на январь 2023 года одним из центральных пунктов ближневосточной повестки дня для Турции является возможность нового «захода» на сирийское урегулирование.
При этом ряд американских и турецких аналитиков продолжают говорить о том, что необходим пересмотр двусторонних отношений на сирийском треке, поскольку продолжение существующего Астанинского формата, а, тем более, возобновление прямой коммуникации между Анкарой и Дамаском, всерьез укрепит позиции России на Ближнем Востоке. И также укрепит и ось Россия – Турция, что вызывает в Вашингтоне серьезную обеспокоенность.
Однако, единственным способом если не развалить, то серьезно пошатнуть эту конструкцию является пересмотр многолетней ставки США на курдское «ополчение» в Сирии.
Ставки, напомним, сделанной ещё в бытность президента США Б.Х. Обамы, которая встретила постоянное сопротивление со стороны Турции, причем, иррелевантное по отношению к тому, кто находится во власти в Анкаре. Вплоть до настоящего времени, ни администрация Д.Трампа, ни администрация Дж.Байдена, не рискнули изменить ранее определенную линию. Однако, со временем, приходит и понимание того, что РПК и СНС будут рассматриваться в качестве угрозы при любом руководстве в Анкаре.
В этой связи, стоит задаться простым, но ключевым вопросом: что для американцев означает тот факт, что политика Турции по отношению к РПК и к СНС, как к сирийскому филиалу РПК, не является функцией того, кто находится в турецкой власти – Эрдоган или оппозиция? — А значит это ровно то, что даже если, как считают американцы, ко власти в Анкаре придет «стол, накрытый на шестерых» (оппозиционный блок из шести партий), турецкое видение угрозы не изменится. А, следовательно, не исчезнет и главная проблема турецко-американских отношений. Замылить этот вопрос, при всем желании, в глазах турецких избирателей не удастся ни турецкой власти, ни, тем более, американцам, даже с их несомненным влиянием на информационный фон в мире.
При этом приближается поворотная точка: встреча с Б.Асадом на высшем турецком уровне либо состоится, либо нет.
Если эта встреча состоится, то уже буквально в течение нескольких недель. Она может не состояться лишь только при одном условии: если Мевлют Чавушоглу из Вашингтона привезет для Р.Т.Эрдогана «хорошие новости».
Но вот в чем проблема: пересмотр США своей многолетней политики по отношению к курдам – это даже ещё больше очков к его рейтингу в преддверии президентских и парламентских выборов. Это — не просто пересмотр политики. Это – уже чуть ли не гарантированная победа на предстоящих выборах и ещё 5 лет во власти. Достаточно в интересную дилемму «погружает» турецкая дипломатия Государственный департамент США.
Январь месяц, в контексте тематики данного материала, отмечен статьей, опубликованной со стороны Hudson Institute под заголовком «Спасаясь из сирийского лабиринта: дорожная карта».
Продолжаем анализировать этот материал, написанный при сотрудничестве двух авторов: Майкл Доран — старший научный сотрудник и директор Центра мира и безопасности на Ближнем Востоке Гудзоновского института и Омер Озкизилджик — базирующийся в Анкаре аналитик турецкой внешней политики.
Часть 1 нашей публикации доступна по ссылке на сайте ИБВ: http://www.iimes.ru/?p=94161 [1].
Продолжаем цитировать данный материал, а именно американской его половины:
«Чтобы понять это кажущееся противоречие, полезно посмотреть на него глазами Владимира Путина. Российский лидер стремится реабилитировать сирийского диктатора Башара Асада и восстановить контроль Асада над утраченной сирийской территорией. Турецкие военные подготовили и обучили СНА, около семидесяти тысяч сирийских боевиков, противостоящих режиму Асада. Турция и ее местный партнер контролируют большие участки сирийской территории и контролируют миллионы сирийских граждан на севере страны. Таким образом, роспуск СНС и нейтрализация турецкой оппозиции режиму Асада являются главными приоритетами Путина в Сирии.
Если он достигнет этих целей, жители Запада, которые верят в важность сдерживания России, многое потеряют. Повторюсь, Турция является одним из самых стойких и эффективных сторонников Украины. С 2014 года Анкара ни разу не дрогнула в своем противодействии аннексии Крыма. Мало того, что она поставляет беспилотники украинским военным, она даже подписала соглашение о совместном производстве беспилотников с Украиной, прежде чем сделать то же самое с Азербайджаном, своим ближайшим союзником. Турецкие военные также поставили Украине много бронетехники и, как сообщается, ракет. Кроме того, турецкий флот помогает восстанавливать украинский флот, поставляя ему в том числе корветы. Оказывая эту поддержку Украине, Турция также превратилась в самое большое препятствие для российской повестки дня в Сирии.
Однако, если дипломатический процесс в Москве пойдет по плану, давление Турции на Россию в Сирии быстро ослабнет и, вероятно, может полностью исчезнуть. В конце декабря, министр обороны Турции Хулуси Акар и глава разведки Хакан Фидан встретились со своими сирийскими коллегами в Москве. Будущие встречи на уровне министров в Москве уже разрабатываются — это явный признак того, что Путин добился больших успехов в установлении modus vivendi между Анкарой и Дамаском.
Путин рассматривает это как услугу за услугу. В обмен на прекращение оппозиции режиму Асада Турция будет ожидать, что Россия и Асад прекратят всякую поддержку РПК и YPG. Точные условия проекта соглашения еще не обнародованы, но турки, вероятно, требуют, чтобы Дамаск и Москва признали YPG террористической организацией и запретили всю ее деятельность на сирийской территории.
Если Путин получит эту сделку, Турция, Сирия и Россия объединятся против YPG. Тем временем, Соединенные Штаты станут лишними, их силы будут сидеть в одиночестве в северо-восточном квадранте Сирии, и только их друзья из YPG составят им компанию. Двусторонние российско-турецкие рамки определят будущее Сирии.
Опыт учит нас, что аналитики из американского сообщества национальной безопасности будут изображать российско-турецкую сделку по режиму Асада еще одним доказательством якобы антизападной программы Эрдогана. Этот анализ, однако, упускает ключевой момент: поддержка США YPG является главным фактором, толкающим Эрдогана в объятия Путина.
Сторонники этого анализа страдают от амнезии в отношении расчетов, которые впервые убедили американцев ложиться спать с YPG. В 2014 году, когда альянс расцвел, президент Обама нацелился на ядерную сделку с Ираном, которая сама по себе была плодом убежденности в том, что у России и Ирана есть много общих с Соединенными Штатами основных интересов, в том числе, стабилизация Сирии. Чтобы не нарушить ядерную сделку, Обама искал сирийского партнера против ИГИЛ, который воздерживался бы от работы по свержению режима Асада и, таким образом, ввергал бы Соединенные Штаты в конфликт с покровителями Асада, Россией и Ираном. Как подразделение РПК, YPG исторически имела теплые отношения с Тегераном и теплые отношения с Москвой.
Другими словами, США позаимствовали местного партнера России и Ирана. Но стратегическое соглашение с Москвой и Тегераном, о котором мечтал Обама, так и не материализовалось. Если нынешний дипломатический гамбит Путина с Эрдоганом окупится, ему удастся обменять YPG на Америку в обмен на ее отношения с Турцией — вряд ли разумная сделка с точки зрения США.
Как может отреагировать администрация Байдена?
Есть три основных сценария.
Во-первых, он может бежать и бежать по образцу вывода войск из Афганистана. Его уход создаст вакуум в восточной Сирии, который заполнят Турция, Россия и Иран. В этом случае Турция вытеснит YPG со своей границы и демонтирует все политические структуры, которые организация построила вместе с Соединенными Штатами. Турки, скорее всего, будут стремиться контролировать буферную зону глубиной 30 миль внутри Сирии. Россия и Иран будут контролировать районы, эвакуированные американскими войсками южнее, в таких местах, как Дейр-эз-Зор.
Во-вторых, Соединенные Штаты могут продолжать карабкаться, сохраняя свой союз с YPG. Этот вариант только подтолкнет Турцию, побудит ее работать с Россией, а не с США, для решения проблем безопасности в Сирии. Имея статус наблюдателя, США будут наблюдать со стороны за тем, как Россия (не говоря уже об Иране) работает с Турцией над формированием будущего Сирии. Со временем Вашингтон станет все более неуместным в отношении событий на местах и начнет вести переговоры о выводе своих войск. Другими словами, Сценарий два просто задерживает сценарий один, а затем переходит в него.
Сценарий третий предполагает работу с Турцией по созданию Сирии, которая будет служить интересам США и их союзников. Этот шаг имеет здравый геостратегический смысл, но он сопряжен с большими политическими издержками. Чтобы победить турок, США должны разорвать союз с YPG.
С помощью прилагаемой дорожной карты Омер Озкизилчик объясняет, как Соединенные Штаты могут ответственно выполнять эту сложную миссию таким образом, чтобы спасти жизни партнеров Америки из YPG, как можно меньше нарушать жизнь сирийцев, живущих в настоящее время под властью YPG, и быть наиболее стратегически выгодным для США и их союзников, в том числе, и для Израиля. Его видение обладает пятью качествами, заслуживающими особого внимания:
- Оно основана на существующем партнерстве между Турцией и Региональным правительством Курдистана (КРП) в Ираке — партнерстве, с которым Соединенным Штатам уже очень комфортно.
- Блокируя иранские линии снабжения через Сирию, «дорожная карта» создает основу для союза США, Израиля и Турции в Сирии, очень похожего на союз, существовавший в 1990-х годах.
- Дорожная карта ослабляет режим Асада и его покровителей, Россию и Иран, и создает основу для совместных действий США и Турции в будущем, включая ликвидацию ИГИЛ.
- Оно не требует прямых американских военных действий против российских или иранских сил. На самом деле, оно практически не требует прямых военных действий против кого бы то ни было со стороны Соединенных Штатов, чья роль ограничивается оказанием дипломатической поддержки и расширенным военным сдерживанием.
- Дорожная карта поощряет местное управление арабами над арабами и курдами над курдами в Сирии.
Многие американцы будут решительно возражать против самой идеи разрыва связей с YPG. Они будут утверждать, что Америка в долгу перед организацией за ту роль, которую она сыграла в победе над «Исламским государством» (ИГ, запрещенная в РФ террористическая организация – прим.). Предательство союзников, будут продолжать они, — это не только грех и бесчестный поступок, но и грубая ошибка, потому что это подрывает доверие других к дружбе Америки. Эту линию рассуждений невозможно опровергнуть. Можно только спросить, не повлекли ли объятия самих YPG предательство союзника Америки по договору Турции.
Если союз с заклятым врагом Турции не был преступлением, то, безусловно, ошибкой. Когда Турция впервые опротестовала решение Обамы вооружить, обучить и вооружить YPG, американцы попытались успокоить Анкару, объяснив, что их отношения с YPG были «временными, тактическими и транзакционными». Законопроект теперь пришел к сроку по этим обещаниям. Эти слова, возможно, были неискренними, но, тем не менее, они выражали глубокую правду. Рано или поздно американские силы собирались покинуть Сирию, но Турция всегда собиралась оставаться ее соседом — и Анкара никогда не собиралась мириться с государством YPG на южной границе Турции.
Короче говоря, баланс сил диктовал, что Вашингтон всегда будет отказываться от YPG. Заблуждаясь на этот счет, США поступили опрометчиво. Вопрос лишь в том, будет ли они теперь действовать с прицелом на минимизацию потерь среди YPG и местного населения, а также на то, чтобы вернуть «гео» в «геостратегию». Извлекая уроки из своей прошлой неосторожности, у США есть шанс точно прочитать стратегическую карту, оживить американо-турецкий альянс и более эффективно сдерживать Россию и Иран. Или он может просто следовать плану Обамы до его логического конца и уступить все влияние в Сирии Москве и Тегерану. Это — строгий выбор. Предложить третью альтернативу — значит увековечить иллюзию — курс действий, который только укрепит стратегических соперников Америки и принесет еще больше смертей и разрушений сирийцам и партнерам Америки по YPG.
Озкизилджик указывает нам путь вперед. Но окно для того, чтобы прислушаться к его совету, не будет оставаться открытым долго. Время уходит».
Вот такое достаточно развернутое вводное слово написал американский автор к дорожной карте турецкого аналитика. Если обратиться к квинтэссенции того, что им написано в предисловии, то получается следующая картина:
- Американский автор говорит о «моментальном улучшении отношения» США к Турции в связи с российско-украинским конфликтом. Это много говорит о природе восприятия Турции в США, продиктованной желанием «таскать каштаны из огня чужими руками». В данном случае, турецкими.
- Развивая тему в п.1, американский автор явно спекулирует тезисом о «моментальном улучшении», выдавая желаемое за действительное. Ибо никаких практических результатов этого улучшения вплоть до настоящего времени в США не обнаружено, включая урегулирование болезненных для двухсторонних отношений вопросов.
- Роль Турции в американских глазах – это роль противовеса российской мощи. Иными словами, американский автор говорит о возвращении ситуации Холодной войны, в которой такая роль была отведена турецкой стороне. При этом «противовес» и субъектность – очевидно, плохо совмещаемые между собой понятия. «Гире» на весах сложно быть субъектной. В определенной степени, американский автор пытается замылить этот факт.
- Излюбленная тема американцев, как имел возможность неоднократно в дискуссиях с американскими политологами убедиться нижеподписавшийся, когда те говорят о российско-турецких отношениях – а) преувеличить уровень противоречий между двумя сторонами, б) преувеличить градус противостояния, который наблюдается между Россией и Турцией, в) преувеличить вклад Турции в «оборону Киева», г) спекулировать на инциденте с гибелью турецких военнослужащих в Сирии в начале 2020 года, в феврале месяце. Разумеется, при таком выдавании желаемого за действительное, начисто исчезает положительная повестка из отношений России и Турции, созданная за последние два десятка лет, да и тот факт, что соседство России и Турции – вечное. А географическое сосуществование диктует определенные правила благоразумности нахождения в «одном помещении».
- Вашингтон преувеличивает заинтересованность Турции в том, чтобы обеспечить «энергетическую безопасность Европы» и ограничить влияние на международных рынках «России и Ирана». Поясним американским товарищам простую мысль: у Турции нет задачи по недопущению России на европейский газовый рынок. У Турции есть задача по тому, чтобы весь или максимум того газа, что идет в Европу, шёл бы по турецкой территории. И, более того, крайне желательно для турок, чтобы Турция была бы газовым хабом, то есть центром ценообразования, а не только транзитной территорией. Согласимся, что это – другая постановка вопроса.