30 января с. г. в Анкаре в торжественной обстановке прошла презентация единой оппозиционной программы в случае, если так называемый «шестисторонний стол» придет ко власти в результате президентских и парламентских выборов, намеченных на 14 мая (предварительно; подлежит согласованию Великим национальным собранием /Меджлисом/ Турции – И.С.).
Документ был представлен со сцены Анкарского конгресс-центра председателями партий, образующих оппозиционную шестерку.
Продолжаем анализировать документ. Часть 4 нашей публикации доступна по ссылке на сайте ИБВ: http://www.iimes.ru/?p=94785 [1].
Напомним, что после того, как нами анализируется раздел «Внешняя политика, оборона, безопасность и миграционная политика».
Нами было отмечено, что ни одна из частей раздела, включая внешнюю политику, оборону и безопасность и терроризм, не включают тех реалий, в которых существует страна. Внешняя политика не упоминает Украину, национальная оборона ни слова не говорит о программе развития собственного независимого ОПК и импортозамещении, а безопасность говорит об угрозе терроризма лишь только самые общие слова, не упоминая ни РПК, ни СНС. Равно как и тех угроз, которые несет эта структура Турецкой Республике.
В части терроризма произнесено столь же много правильных, сколь и выхолощенных слов относительно того, что борьба с терроризмом будет вестись «строго в рамках закона», но «всеми силами и средствами». Это – на самом деле, не совсем коррелирующие подходы, которые оппозиция предлагает увязать, находя «разумный баланс» между ограничениями и свободами. Отдельно упомянута и экстрадиция террористов, но, как всегда (похоже) применительно к этой программе оппозиции, не названа ни одна страна, и не указано чем методы оппозиции, по части выдачи из-за рубежа, будут отличаться от методов действующей в Турции власти.
Очень «по-европейски» звучит сентенция оппозиции о том, что структуры безопасности страны будут более прозрачными и более подотчетными для гражданского общества. Заметим, что «натягивание вожжей» в нынешней ситуации смотрится, как минимум, странно. Напротив, если в стране – растет угроза терроризма (а закрытие / временная приостановке деятельности западных дипломатических учреждений указывает, как раз, на это – прим.), то необходимо «отпускать» структуры безопасности и проводить более жесткую политику. Тем более, что регион опять «заштормило».
Что характерно, документ оппозиции построен на отрицании или, в лучшем случае, на крайне неохотном признании того, что до неё сдала действующая в Турции власть. На самом деле, такое «черно-белое» видение портит предвыборную программу самой оппозиции, которая пытается выглядеть, как будто она строит что-то с чистого листа, а не собирается начинать уже на некоем фундаменте, который для неё заложило 20-летнее правление действующего руководства страны.
Это применимо и к следующей части раздела про «кибербезопасность» Турции. Начнем с того, что в стране создано специальное ведомство, курирующее все аспекты цифровой трансформации Турции – Офис по цифровой трансформации Турции при Администрации президента страны. В рамках направлений его деятельности: а) один из отделов занимается вопросом кибербезопасности, определяя политику страны в этой сфере, б) создан специальный кластер в сфере кибербезопасности, который включает не один десяток местных игроков.
И тут оппозиция говорит, что она собирается обеспечить «институциализацию» (которая, по факту, уже произведена) и обновить Документ о стратегии национальной кибербезопасности. Сразу возникает законный вопрос: что недостаточно учитывается действующим документом, что делает необходимым его пересмотр? Кроме того, что он подготовлен действующей в стране властью.
Заметим принципиальное обстоятельство в этой связи: турецкая оппозиция делает ставку на то, чтобы развивать международное сотрудничество в сфере обеспечения своей кибербезопасности – с НАТО и с западными «партнёрами». В то время, как нынешнее руководство страны твердит о необходимости повышения своего «цифрового суверенитета» и о необходимости развития собственного программного обеспечения в этом смысле.
Программа же оппозиции демонстрирует достаточно узкий взгляд на тему кибербезопасности: персональные данные, телефонное мошенничество, облачные сервисы на территории страны и осведомленность турецких граждан об угрозах в цифровом пространстве. Из продуктов предлагает разработка собственной операционной системы и библиотеки программ с открытым кодом. Довольно занятно, что оппозиция не упоминает то, что, на самом деле, у Турции есть своя собственная операционная система «Pardus», которая вполне даже себе используется. Что же до библиотек с открытым кодом – они тоже есть и тоже внедряются. В чем тут новое слово? – Понять совершенно невозможно.
Этот подход отрицания того, что сделали и пытались сделать нынешние турецкие руководители со стороны оппозиции, играет с ней крайне дурную шутку: дело в том, что турецкая власть поставила множество задач в сфере кибербезопасности, однако, значительная их доля, вплоть до настоящего времени, не реализована. Допустим, это касается собственной социальной сети (YAAY, аналог Твиттера) или же собственных решений в сфере защиты от утечек данных (официальный разработчик: компания ОПК Havelsan).
Оппозиции, смело и опираясь на факты, можно было бы говорить, что при правильном общем целеуказании, реализация хромает и там уже говорить о недоработках действующей власти (как вариант: бюрократия, нерациональное расходование средств, нехватка компетенций и проч.). И это бы смотрелось как предметный и серьезный разговор в отличие от того, как это выглядит сейчас.
Переходим к части программы турецкой оппозиции, которая посвящена той миграционной политике, которая мыслится на период «после Эрдогана».
То, что просматривается здесь, собственно, мы отмечали и для предыдущих разделов: классическими для оппозиции являются упоминания того, что та собирается укреплять то или иное учреждение (в данном случае, Управление по делам миграции), повышать справедливость кадрового отбора, продвижения по служебной лестнице, выделять необходимые ресурсы для работы и т.д. Признаком хорошего тона является пересмотр того или иного национального закона в сторону его гармонизации с международным законодательством и законодательством ЕС. На это уходит добрая половина того, что оппозиция предполагает сделать. Причем, без цифр и, вообще, без какой-либо конкретики.
Причем, заметим, что миграционная политика не может не интересовать самым живым образом тех турок, которые устали от засилья иностранцев.
Впрочем, надо сразу оговориться: устали от засилья «некачественных иностранцев» (читай: беженцев из неблагополучных стран и регионов, включая Сирию – И.С.), которые приезжают без денег, нарушают привычный ритм городов и поселков, и создают внутреннюю напряженность. Разумеется, к «качественной публике» в Турции наблюдается совершенно другое отношение. Просто потому, что качественная публика – основа экономики турецкого побережье. Которое, допустим, страдает от сезонности, когда с ноября по апрель побережье вымирает.
Однако и тут не все так просто: дело в том, что с началом СВО в Турцию отправилось совсем немало граждан России и, казалось бы, они должны были получить зеленый свет на получение ВНЖ. Просто потому, что они являются явно денежными, работают «на удаленке» и инвестируют ежедневно заработанные деньги в турецкую экономику. Однако, уже к концу декабря из Анкары пришло неофициальное распоряжение по тому, чтобы резко ограничить выдачу ВНЖ обладателям российских паспортов. После чего начались массовые отказы.
Крайне интересный взгляд на причины проблемы получения ВНЖ россиянами, возникшей в последнее время, озвучил в своей публикации (ссылка на оригинал: https://www.roportajlik.com/turkiyedeki-rus-gocmenler-icin-kurallar-degisiyor/ [2]) известный турецкий обозреватель Ильбер Васфи Сель.
Несколько характерных цитат, отражающих его точку зрения:
— В чем причина такой жесткой практики в отношении россиян, в то время как страна принимает всех отовсюду как иммигрантов или просителей убежища?
— В последнее время российские иммигранты в Турции формируют свою организационную структуру.
— Многие из этих иммигрантов являются активистами российской оппозиции, которые требуют свержения Владимира Путина и организуют публичные мероприятия/конференции.
— Не секрет, что российские диссиденты, наряду со своим желанием свергнуть Путина, испытывают большие симпатии к Западу и получают финансирование от ряда американских фондов. Например, от Фонда Сороса, Национального института демократии (NDI) и Национального фонда демократии (NED).
— Все эти американские институты сотрудничают со всевозможными структурами, выступающими против государства в Турции. Одним из простейших примеров тому является террористическая организация ФЕТО.
— Взгляд на события с либеральной точки зрения и допущение политизации разросшейся российской диаспоры может привести к появлению в Турции новой структуры, тесно связанной с остатками американских фондов и ФЕТО. В этом случае предсказать результаты будет довольно сложно.
Подводя черту под, подчеркнем, точкой зрения отдельно взятого турецкого автора: отечественные «беженцы» и «борцы с режимом» перенесли свою борьбу на территорию Турции, которой это оказалось не надо от слова «совсем». Потому что борцы с Путиным и борцы с Эрдоганом «окормляются» из одного источника.
Разумеется, это лишь одна из точек зрения на происходящее с россиянами в Турции, но она дает представление о том, насколько серьезен вопрос миграционной политики для страны, которая перегружена мигрантами. Тем более, что у медали есть и обратная сторона – туризм. Предельная либерализация въезда в страну и пребывания на её территории с туристическими целями, в том числе, по туристическим ВНЖ – это залог развития турецкой индустрии гостеприимства.
Что же, в этом смысле, предлагает избирателям турецкая оппозиция, кроме гармонизации законодательства и административных перенастроек?
Турецкая оппозиция декларирует пересмотр турецкой визовой системы, обещает отменить практику «инвестиционного гражданства», а также говорит о том, что и ранее выданные турецкие паспорта станут объектом проверки.
Что это, по сути означает? – По сути, за этим просматривается предложение провести делиберализацию визовой системы в Турции. Полагаем, что, в первую очередь, это должно коснуться российских граждан, которые уже традиционно воспринимают Турцию в качестве страны, в которую легко попасть и легко задержаться при желании / необходимости. Это, в свою очередь, привело к тому, что турецкая экономика приняла россиян в качестве перспективного источника дохода и начала под них подстраиваться. Особенно это заметно в южных регионах Турции, на побережьях Средиземного и Эгейского морей.
В рамках этой экономики «открытых дверей», самыми многочисленными гостями в которой являются россияне, и было принято законодательство об инвестиционном гражданстве, с которым сейчас турецкая оппозиция предлагает распрощаться. Напомним, что изначально турецкое руководство установило порог инвестиционного входа в турецкое гражданство в размере 1 млн долл. В дальнейшем он снижался до 500 тыс. долл. и до 250 тыс. долл. В 2022 году этот порог был вновь увеличен – до 400 тыс. долларов.
Как мы можем видеть, турецкое гражданство нынешнее руководство страны дает отнюдь не бесплатно. Порог в 400 тыс. долл. – достаточно существенный и позволить себе его могут крайне мало иностранцев, включая россиян. Тем не менее, сейчас оппозиция говорит о том, что с этой практикой надо распрощаться вообще. И, на самом деле, это – ещё полбеды. Проблема заключается в том, что турецкая оппозиция предлагает провести анализ и ранее выданных гражданств на предмет выявления разного рода нарушений.
Сразу скажем, что при желании найти нарушения – их можно всегда или, по крайней мере, в значительной части случаев обнаружить. Простой пример: вокруг выдачи гражданства существует огромное количество консалтинговых компаний. Которые нередко, кроме оказания непосредственно юридической консультации, занимаются и лоббизмом – продавливают досье от стола одного чиновника к столу другого чиновника. Можно, вообще, проверить несколько таких компаний с интересными результатами и, так получится, что вместе с ней и их клиентские базы.
Хороший вопрос для заинтересованных россиян здесь звучит так: лишение гражданства — это очень резкий шаг, не означает ли он, что и недвижимость может быть изъята? Коль скоро человек так «напортачил» на взгляд проверяющих служб, что у него паспорт с полумесяцем и звездой отнимают. Обычно, у таких людей прав на территории страны не остается от слова «совсем». – Ничего обнадеживающего здесь сказать нельзя, кроме того, что, исходя из программы, если ко власти придет оппозиция, россиян могут ждать те сценарии, которые они получили в прочих, в частности, в европейских странах, присоединившихся к антироссийским санкциям – преследования вплоть до изъятия имущества.
Крайне интересный пункт касается мест регистрации сирийских беженцев, в которые оппозиция предлагает их вернуть. Достаточно логично, что наивысшая концентрация регистраций сирийских беженцев – на юго-востоке страны, в турецко-сирийском приграничье. Так же логично, что большинство из них перетекли в крупные города, вроде того же Стамбула (как место, где можно найти себе работу) или же района Измира (откуда можно пробовать «удачу» — переплыть в Грецию и отправиться оттуда глубже в ЕС).
Каким образом, допустим, предлагает оппозиция вернуть беженцев по местам регистрации? – Ведь понятно, что они, так или иначе уже оказались вписанными в экономику крупных городов Турции. Получили работу, устроили себя и детей. Весьма возможно, что при этом они нарушили режим пребывания в стране в статусе беженца. Однако, когда явление это носит массовый характер, нельзя просто «взять и поделить». Так можно получить крайне неприятные последствия с точки зрения даже внутренней безопасности страны.
Подчеркнем – 4 млн сирийских беженцев, причем, не абстрактных, а конкретных, находящихся на турецкой территории по тому или иному адресу с семьями (как правило), встроенные в турецкую экономику (уж как устроились) – это та реальность, которую получит любая власть, которая придет во власть после мая 2023 года. Хоть нынешняя, хоть оппозиционная. Подход действующей власти – он, да действительно, достаточно демократичен по отношению к сирийским беженцам и к прочим переселенцам, включая россиян. Однако, говорить о том, что можно в одночасье этот подход изменить, вырулив на 180 градусов – это утопия.
Более того, попытка это сделать создаст Турции серьезные проблемы. Сейчас Турция много выигрывает от того, что позиционирует себя в качестве центра притяжения для гостей из-за рубежа. Этот образ культивировался годами. Сейчас изменение его приведет к резкому спаду туризма, к резкому падению спроса на турецкую недвижимость. И, в итоге, к падению популярности у части населения той власти, которая такую политику проводит. Впрочем, сейчас в моменте, возможно идеи о том, что «иностранцев много» давлеют.