Нет нужды говорить о том, насколько «поход», предпринятый Е.Пригожиным и ЧВК «Вагнер» на Москву, стал резонансным событием для всего мира, включая Турцию.
Он стал главным событием 24 июня, когда турецкие СМИ демонстрировали и кадры, и репортажи с мест событий в режиме реального времени. В свою очередь, турецкая власть также, с первых часов, продемонстрировала свою вовлеченность в происходящее. Состоялся телефонный разговор между В.В.Путиным и Р.Т.Эрдоганом. Турецкая власть продемонстрировала поддержку российской власти и, по турецкой традиции, выразила готовность сделать со своей стороны «все, что необходимо».
Часть 4 нашей публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=99129 [1].
Напомним, что мы в ней затронули такую тему, как турецкий взгляд на последствия ситуации с ЧВК «Вагнер» для африканского континента.
Продолжаем знакомиться с мнением турецких аналитиков. В частности, обратимся ко мнению военно-политического эксперта Фонда SETAV Мурата Аслана, который опубликовал статью под заголовком: «Страна и компания, который сами рубят сук (на котором сидят – прим.): Россия и Вагнер».
Под заголовком значится: «Вагнер ушел с линии фронта и двинулся на Москву. С вмешательством белорусского президента Лукашенко владелец Вагнера Пригожин ушел в туннель молчания. В то время как русские предложили вагнеровцам три варианта и «захватили» компанию, известные имена российской бюрократии и вооруженных сил подверглись процессу ликвидации».
Приступаем к цитированию материала:
«Проблема Вагнера важна не только для россиян, но и для всех государств. Потому что ситуация, в которую попала Россия после Вагнера, касается не только России и Украины, но и большой географии. Может быть полезно рассмотреть этот вопрос как трансформацию восприятия безопасности, в которую вовлечены частные военные компании, и изменение международного порядка.
После восстания Вагнера стремление государств приватизировать свои вооруженные силы и войну стало сомнительным. Было понятно, что частные военные компании, которые могут играть активную роль на передовой, могут создать параллельную государственную структуру, угрожать государству презрением и даже осмелиться захватить свое собственное государство и изменить конституционный порядок, если они имеют аналогичный или более сильный структуру государствам, которым они служат. В то время как отставные солдаты были наняты в эти компании с высокой зарплатой, чтобы выиграть войну, было замечено, что выстрел из оружия в руках (бывших – И.С.) заключенных может разрушить дисциплину и иерархию.
Естественно, другим государствам в предстоящий период стало труднее давать «рабочие места» частным военным компаниям вроде Вагнера.
Государствам, у которых есть проблемы с безопасностью, вероятно, придется постоять за себя. Во-первых, они инициируют реформы в области безопасности и вооруженных сил, а если возникнет необходимость, то смогут предпочесть помощь стране и безопасности со стороны законных «дружественных» государств частным компаниям. С другой стороны, необходимо обсудить новый период, когда слабые государственные структуры в Африке и на Ближнем Востоке могут зависеть от гарантий безопасности другого государства, как в период холодной войны.
В контексте баланса международной безопасности и политического порядка этот вопрос не должен быть связан только с Вагнером. Кроме Вагнера, уместно было бы обратить внимание на общую привлекательность россиян.
Акция Вагнера, которую можно считать бунтом, прояснила большую трансформацию в восприятии «России». Было видно, что Россия, утратившая черты «сверхдержавы» после «холодной войны», умирала вместе с войной на Украине. После вагнеровского мятежа, оказавшего «боевые» услуги государству за плату, Россия была воспринята как бессильное государство. Конечно, такое восприятие может иметь некоторые последствия.
Во-первых, Россия не является беспомощным государством, как утверждают. У него явно большие проблемы. Однако арсенал ядерного оружия и ракет по-прежнему способен угрожать любой части мира. Хотя российская разведка далеко не так сильна, как КГБ, она достаточно сильна, чтобы разжечь нетрадиционный конфликт. Однако, представляется, что ядерный вариант проблематичен и для России, когда он выходит за линию сдерживания. В таком случае следует отметить, что российские инициативы с военной подоплекой могут приблизить Россию к концу, поэтому дипломатические пути мудрее.
Каким бы ни был преобладающий военный или дипломатический вариант, антиутопия расширения в бывшие советские сферы влияния, озвученная Путиным и Лавровым до войны на Украине, теперь является утопической перспективой для россиян.
Помимо восточного фланга Европы, интегрированного в НАТО, после инцидента с Вагнером лидеры и общества на «длинной» оси Приднестровье — Черное море — Кавказ — Средняя Азия были потрясены психологической обусловленностью России.
Та риторика и действия на местах, которые крутились в отношении России, наверное, останутся в памяти. Однако, при таком заявлении следует учитывать реакцию россиян. После восстания Путин активизировал свои усилия, чтобы выступать среди россиян и формировать общественное мнение. Следующим шагом, вероятно, станет усиление взаимодействия с тем, что было названо советской сферой влияния, и процесс обучения неуникальных. Однако необходимо знать, что средства россиян для поддержки такой цели ограничены.
Вопрос, который определит преемственность тренда в географии влияния и интересов России, — это ход войны на Украине. Если Украина продолжит разрушать шаткое российское восприятие, особенно если она добьется конкретных военных успехов на поле боя, Россия, находящаяся в состоянии застоя, может оказаться втянутой в период упадка.
По сути, поддержка, которую Украина до сих пор получает от западных государств, поддерживает военный баланс вдоль линии фронта. Иными словами, ни Украина, ни Россия не могут совершить стремительное боевое наступление. Если Запад усилит военную поддержку Украины, указанный балансовый период может измениться в пользу Украины в короткие сроки. Однако без сил ВВС и ПВО Украине вряд ли удастся подняться на вершину. По этой причине вопрос о передаче Украине F-16 стоит на повестке дня Запада.
Запад, который продолжает все отдавать Украине, хочет, чтобы Россия развалилась не только на украинском фронте, но и на длинной оси с учетом китайского фактора. Восстание Вагнера доказало правильность метода».
Вообще, важное место в рассуждениях турецких аналитиков с самого начала СВО занимало положение России на Ближнем Востоке (Сирия, в первую очередь) и в Африке.
Если повторить предельно кратно то, о чем мы неоднократно писали на страницах ИБВ по части турецкой позиции. Звучит эта позиция следующим образом: Россия отвлеклась на СВО, которая пожирает ресурсы страны. А, следовательно, изменяется и расстановка сил и в Сирии, и в африканских странах. Что Турция может использовать для роста своего влияния, заполняя тот вакуум, появления которого она дожидается.
Заметим, что эти рассуждения, спустя один год хода СВО, пока не слишком оправдались.
Тот же президент САР Башар Асад — там же где и был, причем Сирию вернули в Лигу арабских государств, что означает (пере)признание Дамаска весьма влиятельным клубом мировых держав. И во встрече с Башаром Асадом теперь заинтересована и сама Турция, и президент Реджеп Тайип Эрдоган. Тема беженцев сегодня — устойчиво в тройке самых актуальных для турецких граждан забот. Первая, все-таки, была и останется экономика. Хотя многие в Турции и увязали беженцев и экономические проблемы в одну группу вопросов.
Новая вводная для турецких аналитиков поступила после «марша справедливости» Пригожина 23-24 июня.
Как мы видим из материала, изложенного выше, и из предыдущих частей нашей публикации, в течение недели-полутора в среде турецких экспертов родилось следующее мнение по поводу влияния российского действа на положение России в Африке и на Ближнем Востоке. Квинтэссенция турецких мыслей выглядит следующим образом:
Во-первых, Россия будет продолжать использовать ЧВК, вообще, и ЧВК «Вагнер», в частности, в Африке (последний, возможно, после ребрендинга и изменения подчиненности). Поскольку обратное нерационально. Насколько это получится — это отдельный вопрос, ибо — см. ниже.
Во-вторых, в мире в целом происходит переосмысление ЧВК как потенциально опасных «параллельных структур». Разочарованные бывшие военные, поднимающие бунт, перестали быть лишь только героями боевиков. Это переосмысление должно вылиться в конкретные решения: функционал, подчиненность, оснащенность создаваемых ЧВК.
В-третьих, в Африке сильно забеспокоились тем, что будет если «Вагнер уйдет». Это может вызвать к жизни идею о том, что надо их заменить кем-то более надежным. Причем, предсказуемым и строго контролируемым государственным игроком, допустим, той же Турцией. Ну не Францией же или США. Турция неизбежно придет, если уже не пришла к той идее, что ЧВК «Вагнер» надо в Африке подвинуть, используя сложившуюся в её пользу ситуацию.
Более того, не может у африканцев не закрасться мысль о том, что если ЧВК «Вагнер» практически дошли до Москвы, то могут и до их столиц дойти при определенном стечении обстоятельств. Если же такая мысль не закралась ещё в африканских столицах, то её можно вполне внедрить. Что, опять же, работает на идею о необходимости перемен, которую Турция вполне может начать продвигать.
Резюмируя с точки зрения уже России: срочный поиск формулы, при которой ЧВК «Вагнер» не просто останется там, где был, но и сохранит доверие принимающей стороны — первостепенная задача для отечественного руководства. Впрочем, какова бы она ни была – «осадок останется». Можно говорить, что на этом этапе Россия записала себе жирный минус в африканских делах и следует ожидать активизации Турции на африканском направлении со стремлением потеснить российскую сторону.
Ещё одним немаловажным вопросов был и остается тот, а, действительно ли, после наглядной демонстрации ЧВК «Вагнер» альтернативных политиков типажа Пригожина, Запад заинтересован в уходе «предсказуемого» В.В.Путина? Этим рассуждениям посвящен материал в издании Yeni Şafak авторства политолога Кадира Устюна. Процитируем:
«Исторические события в России в минувшие выходные также привели к обсуждению роли и предпочтений Соединенных Штатов и их союзников. Главной мотивацией Пригожина, одного из самых близких к Путину имен, было сохранение власти и автономии Вагнера, но часто делались комментарии о том, что он мог быть «поощрен» Западом.
Пока Путин обвинял Пригожина в том, что он «нанес ему удар в спину», из Кремля поступали намеки на «внешние силы». Можно предположить, что эти претензии были бы еще более значимыми, если бы восстание Пригожина носило более политический характер.
Понятно, что эти комментарии и подтексты сделаны политически и их трудно доказать, но будет ли американская политика требовать отстранения Путина — важный вопрос. Можно сказать, что Москву, резко порвавшую с Западом и понесшую большие экономические издержки из-за украинской оккупации, вместо того, чтобы втягивать в хаос, попросили сесть за стол со слабой рукой.
Несомненно, марш лидера Вагнера Пригожина в Москву нанес серьезный удар по имиджу непобедимого и могущественного российского президента Путина. Хотя Пригожин сказал, что восстал за лучшее ведение войны, было ясно, что Путин встал на сторону Министерства обороны, которое хотело интегрировать Вагнера в армию.
Этот раскол между двумя главными противоборствующими силами показал, что дела в Украине идут не очень хорошо и что проблемы достигли такой точки, когда власти Путина может угрожать опасность. Перед лицом этой ситуации непросто говорить о том, что США и их союзники, внимательно следящие за развитием событий и располагающие ранними разведданными, хотят, чтобы Путин отошел от власти. Перспективы того, что Россия погрузится в хаос и поставит под угрозу безопасность ядерного оружия, вызывают тревогу у Запада. Более того, приход к власти более жестких фракций после Путина создал бы сценарии, которыми гораздо труднее управлять.
Сложно сказать, что смена режима в Москве отвечает интересам Запада, а война, которая сейчас идет не очень хорошо для России и, скорее всего, растянется на годы. Восстание Пригожина показало, что режим в Москве слабее, чем считалось, масштабы слабости внутренней безопасности и текущая стратегия не была принята теми, кто вел войну.
События, которые подтолкнули Украину к освобождению всех своих земель, включая Крым, задели Путина. Можно сказать, что Вашингтон предпочел бы ослабленного Путина в рамках девиза «знакомый черт лучше незнакомого черта». Понятно, что Вашингтон предпочел бы слабого Путина Путину, который должен бороться за жизнь и может применить ядерное оружие. Соединенные Штаты, главный сторонник Украины в борьбе с Россией, воспринимают Путина как более предсказуемого игрока и собеседника в окончательном мирном соглашении. Хотя попытка вторжения рассматривается как большая ошибка, нет никаких иррациональных или неуравновешенных комментариев о Путине.
Потенциал России по применению ядерного оружия был одной из самых важных забот США с самого начала попытки вторжения. Чтобы справиться с этим риском, Вашингтон, который сохранил свои позиции в поставках современного оружия на Украину, также наложил ограничения на дальность поставляемых ракет.
После обеспечения большей целостности внутри НАТО Вашингтон согласился на отправку передовых танков и, наконец, на обучение и снабжение F-16, и настойчиво доносил до сведения, что во всех этих шагах нет никакой угрозы для существования Москвы.
Администрация Байдена, которая также заявила, что выступает против прямого нацеливания Украины на Россию, не хотела, чтобы режим Путина чувствовал, что его жизни угрожает опасность. Несмотря на эти усилия, Кремль не воздерживался от ядерных угроз, время от времени поднимая руки, но Москва осознает, что применение ядерного оружия было бы самоубийством. По-прежнему существует возможность применения тактического ядерного оружия, но в Москве к этому тоже относятся с осторожностью, так как шаг, который полностью изменит баланс войны, приведет к прямому вмешательству НАТО.
Вашингтон с удовлетворением наблюдал за покушением Пригожина, поскольку Путин терял власть, и с беспокойством по поводу безопасности ядерного оружия. Известно, что Путин, который в прошлом считался рациональным игроком, совместно работавшим над подписанием соглашений типа СНВ в российско-американских отношениях, вновь станет собеседником в возможном прекращении огня или мирном соглашении.
Хотя считается идеальным, чтобы такой собеседник подходил к столу со слабой рукой, было бы нежелательно, чтобы этот актер исчезал и заменялся более жестким актером.
Степень успеха контрнаступления Украины в ближайшие месяцы также будет определять динамику этого уравнения. Прогресс Зеленского может еще больше раскрыть слабость и неэффективность российской армии. В этом случае возможно, что Путин, который был сбит Пригожиным и понес большие потери на фронте, будет вынужден отступить, но превратить это в постоянное мирное соглашение будет непросто. В заключение можно сказать, что Вашингтон предпочел бы ослабленного и обреченного Путина хаосу, который будет создан сменой режима и акторов в Москве».
Итак, заметим, что главный вывод турецкого эксперта заключается в следующем:
- Россия продемонстрировала неготовность к применению ядерного оружия в ходе СВО.
- Запад постепенно расширяет номенклатуру поставляемого Украине оружия, (на словах) декларируя идею о том, что он не угрожает Москве и России в «старых границах».
- Запад считает процесс с нынешней Россией относительно управляемым на фоне угрозы прихода более непредсказуемых собеседников, возникшей в ходе «марша справедливости».
- Целью является подвести максимально ослабленного В. Путина к мирным переговорам, а не добиваться его отстранения от власти.
- Нынешняя ситуация подошла к опасной черте внутри России, показав всю шаткость российской власти. Таким образом, Западу, желающему ослаблять Россию и дальше придется относиться крайне осмотрительно к тому, чтобы не раскачать ситуацию в стране больше необходимого.