В марте сего года Москву посетила делегация Фронта ПОЛИСАРИО, в которую вошли Мухаммед Хаддад – один из руководителей Фронта, координатор Миссии ООН по проведению референдума в Западной Сахаре, а также председатель Союза сахарских женщин и представитель Союза сахарских студентов. Можно предположить, что активизация внешнеполитической деятельности Фронта ПОЛИСАРИО (наряду с визитом в Россию представители Фронта приняли участие в заседании Комиссии по правам человека ООН и совершили турне по странам Европы и Латинской Америки)[i] [1] связана с обострением противоречий между двумя сторонами конфликта: Алжиром и Марокко. Западная Сахара сегодня – территория, большая часть которой фактически контролируется Марокко, а часть – Фронтом ПОЛИСАРИО, основные базы которого расположены на территории Алжира. Силам ООН последние 23 года удается поддерживать перемирие, однако, угроза военного конфликта сохраняется. Сахарская Арабская Демократическая Республика (САДР), провозглашенная Фронтом в феврале 1976 г., признана 47 государствами (первоначально — 60, впоследствии 13 отозвали свое признание), является членом Африканского союза. В ответ на признание независимости Западной Сахары Африканским союзом Марокко вышло из этой организации. Представительство ПОЛИСАРИО имеется в Российской Федерации. Большинство стран мира считают целесообразным проведение референдума о статусе, и эта позиция отражена в соответствующих резолюциях ООН (в период с 30 августа 1988 г. по 31 октября 2007 г. СБ ООН принял 60 резолюций по вопросу Западной Сахары). Позиция ПОЛИСАРИО, а вместе с ним и Алжира, заключается в требовании права на самоопределение для «народа Сахары» и в предоставлении спорной территории независимости или, в используемых ими терминах «деколонизации от Марокко».[ii] [2] Достижение указанных целей видится этой стороне конфликта посредством референдума о статусе Западной Сахары. Большинство стран мира считают целесообразным проведение такого референдума. Марокканские власти начиная с 1991 г. и по сей день всячески препятствуют проведению референдума. В качестве альтернативы король Марокко декларировал в 2007 г. широкую автономию для этой территории при условии безоговорочного признания марокканского суверенитета.
С ноября 2014 года заметно обострились отношения между Алжиром и Марокко. Отправной точкой нового витка алжиро-марокканского конфликта, который наблюдается сегодня, стала речь короля Марокко Мухаммеда VI по случаю 39-й годовщины «Зеленого марша» (06.11.2014).[iii] [3] Король провозгласил, что Марокко останется «в своей Сахаре навечно». По его словам, «выбор Марокко в пользу переговоров никак не скажется на марокканской принадлежности сахарских провинций». Он в очередной раз подтвердил, что «автономия – это максимум того, что может предоставить этой территории Марокко на пути окончательного решения регионального конфликта». Мухаммед VI подчеркнул, что «не существует предмета для переговоров с ПОЛИСАРИО», за которым стоит Алжир, названный «настоящей стороной конфликта». Огромные финансовые вливания Марокко в освоение и развитие сахарских территорий, а также покупку лояльности коренного населения, сделанные за прошедшие десятилетия, легли непосильным бременем на бюджет страны. Поэтому в королевском выступлении прозвучало: «Хватит торговать страной», и было сделано прямое указание на необходимость превращения дотационного региона в приносящий доход. Одновременно был послан ясный сигнал западным правительствам и НПО о том, что не следует более использовать в качестве предлога для «заговора против Марокко» вопрос соблюдения прав человека в Западной Сахаре. Впервые король, отказавшись в своей речи от дипломатических выражений, призвал «западные державы во главе с США» отказаться от политики двойных стандартов по отношению к Марокко. С одной стороны, они провозглашают королевство «региональным образцом демократии» и надежной опорой в борьбе с терроризмом, а с другой, ставят под сомнение суверенитет Марокко над западносахарской территорией.[iv] [4]
Следует отметить, что эти сигналы были хорошо услышаны. Политический шантаж со стороны Марокко возымел действие. Уже в первых числах февраля 2015 г. на юге Марокко начались «крупнейшие в Африке» военные маневры с участием США и 15 европейских и африканских государств, которые продлятся до конца марта. «Африканский лев» направлен на борьбу с «самой большой опасностью современности, воплотившейся в «Аль-Каиде исламского Магриба», ИГИЛ и очагах терроризма в Ливии».[v] [5] Очевидно, что и эти маневры, и активизация сотрудничества с европейскими спецслужбами в январе после расстрела редакции «Шарли Эбдо», стали демонстрацией поддержки Марокко в вопросе Западной Сахары.[vi] [6]
В более сложной, чем США, ситуации оказалась Франция. Отношения бывшей метрополии с Марокко в 2014 г. можно описать одним словом «кризис». В феврале 2014 г. французским СМИ был представлен фильм «Дети облаков», рассказывающий о «правом деле» ПОЛИСАРИО. В нем прозвучала фраза, приписываемая послу Франции в ООН: «Марокко — любовница, с которой спишь каждую ночь, не очень-то её любишь, но должен защищать».[vii] [7] Разразился скандал, в результате которого было заморожено двустороннее сотрудничество по всем направлениям. Вслед за этим западносахарская активистка Наама Асфари подала суд высшей инстанции Парижа иск против Марокко и жалобу в Комитет ООН против пыток. За год до этого, в феврале 2013 г., она была приговорена военным трибуналом в Рабате к 13 годам тюрьмы за создание преступной группы и убийство полицейских при исполнении обязанностей во время беспорядков в лагере Гдим Изиг и г. Лааюне в ноябре 2010 г.[viii] [8] Иск был приурочен к визиту во Францию министра внутренних дел Марокко, которого правозащитные НПО требовали вызвать в суд и даже пытались сделать это через посольство Марокко в Париже. Резкая реакция марокканского правительства не заставила себя ждать: был отменен визит спецпредставителя президента Франции Николя Юло, приостановлено на неопределенный срок действие двусторонних соглашений в уголовно-правовой сфере. В апреле-мае французские официальные лица сделали ещё несколько «ошибок», которыми не преминули воспользоваться марокканские власти для усугубления кризиса. В результате невидимых СМИ усилий французской дипломатии к 30 июлю (Дню трона) удалось смягчить позицию Марокко, что позволило премьер-министру Франции Манюэлю Валю заявить в поздравительной речи о возобновлении «исключительного партнерства» между двумя странами. Оттепель в отношениях была недолгой и завершилась в январе 2015 г. отказом министра иностранных дел Марокко участвовать в марше солидарности с «Шарли Эбдо» и его же резким интервью в журнале «Жён Африк». На этот раз раздражителем для марокканских властей стала поддержка со стороны Франции ведущей роли Алжира в урегулировании ситуации на севере Мали. В целом, за многими демаршами Марокко просматривается «ревность» к попыткам Франции сблизиться с Алжиром.[ix] [9] Такие же иррациональные чувства проявляют руководители Алжира по отношению к франко-марокканскому сотрудничеству. В связи с этим вспоминается утверждение алжирских оппозиционеров, что президент А.Бутефлика, родившийся и выросший в марокканском городе Уджда, испытывает личную неприязнь к бывшей родине из-за того, что его не приняли в 1957 г. на полицейскую службу по причине малого роста.[x] [10]
Поддержка западных государств, оказанная Рабату в ходе нынешнего обострения конфликта с Алжиром, вызвала демонстративную реакцию алжирского руководства. Это выражается в продолжающемся свертывании участия алжирской стороны в средиземноморских программах Франции, в том числе по борьбе с нелегальной миграцией. Направления и масштабы торгово-экономического сотрудничества с европейскими странами пересматриваются в пользу арабских монархий Залива. Алжир постоянно дает понять, что поддержка Марокко по западносахарскому вопросу может стоить Западу как новых, так и уже заключенных контрактов в сфере ВТС. Так, Минобороны Алжира стало заказывать боевые корабли в Китае и у подрядчиков из ОАЭ. Кроме того, руководство АНДР сигнализирует своим западным партнерам, что оно готово снова «впустить» Россию в военно-морской сегмент ВТС, откуда её за последнее десятилетие фактически вытеснили другие страны: Франция, Италия, КНР. Фактически приостановлено сотрудничество с французами по борьбе с исламистами в Ливии и Мали.[xi] [11] Последнее обстоятельство отражает, без сомнения, разногласия между противоборствующими кланами в руководстве Алжира (клан президента А.Бутефлики, с одной стороны, и генерала Мухаммеда «Туфика» Медьена, с другой стороны). Сторонники Медьена (спецслужбы) выступают против сближения с Парижем в этом вопросе, что, в частности, проявилось в категорическом отказе принять французскую «техническую помощь» в поисках тела Э.Гурделя, убитого 24 сентября 2014 г. боевиками джихадистской группы «Джунд аль-Халифа».
Разногласия между Марокко и Алжиром вокруг вопроса о статусе Западной Сахары подпитывают напряженность на границе между соседями на протяжении почти сорока лет. Начало положило боевое столкновение 27 января 1976 г., получившее название Первая битва при Амгала. Тогда части алжирской армии, находящиеся в населенном пункте Амгала на территории Западной Сахары в 260 км на запад от своей границы, подверглись атаке со стороны королевских вооруженных сил. По утверждению властей Алжира, их военнослужащие оказывали помощь беженцам, количество которых к тому времени возросло до десятков тысяч человек. По версии марокканской стороны, алжирцы занимались подготовкой повстанцев к ведению боевых действий, а в качестве доказательств были продемонстрированы зенитные комплексы советского производства «Куб», якобы захваченные у алжирской стороны. Это событие имело серьезные военно-политические последствия, значительно ослабив шансы на быстрое мирное урегулирование вопроса. Это столкновение – единственное доказанное марокканской стороной прямое вовлечение вооруженных сил АНДР в конфликт в Западной Сахаре, живыми свидетелями которого являлись алжирские военнопленные в Марокко и марокканские в Алжире (обмен ими был произведен только в 1987 г.).
В августе 1994 г. граница между соседями была «закрыта». Поводом послужил теракт в Марракеше, в котором марокканцы обвинили алжирские спецслужбы. С обеих сторон был введен визовый режим, началось патрулирование границы. С тех пор неоднократно происходили пограничные стычки, связанные с контрабандной деятельностью племен, веками проживающих на территории, по которой прошла демаркация. В последние годы ситуация на границе активно используется в информационной войне между двумя странами. В ноябре 2013 г. в местечке Уэд Кис марокканские и алжирские подростки бросали друг в друга камни через границу, что привело к громкому дипломатическому скандалу. В октябре 2014 г. соответствующие органы Алжира и Марокко по борьбе с наркотиками «отчитались об успехах». Марокканцы перехватили 26 000 единиц психотропных препаратов, ввезенных из Алжира (для сравнения: 450 000 — в 2013 г.). Их коллеги по другую сторону границы захватили 127 тонн марокканского гашиша.[xii] [12] Тогда же на границе произошла перестрелка, в результате которой был тяжело ранен 28-летний марокканец. Рабат обвинил алжирских военных, Алжир всё отрицал. Произошел очередной дипломатический скандал. Менее, чем через месяц, 10 ноября 2014 г., алжирские жандармы, по версии марокканских СМИ, «похитили трех марокканских бедуинов» и конфисковали отару овец, которую те пасли в районе г. Фигиг, не признавая государственных границ.[xiii] [13] Конечно, этот инцидент был охарактеризован МИД каждого из государств как агрессия и провокация противной стороны, направленная на ухудшение двусторонних отношений.
Приведенные эпизоды — только вершина айсберга. Из Алжира в Марокко в обход пограничных КПП и армейских патрулей проникают мигранты из африканских стран южнее Сахары, а вместе с ними и джихадисты из Ливии, провозятся оружие и нефтепродукты. В обратную сторону идет поток марокканского гашиша. Несмотря на то, что граница официально закрыта уже на протяжении десятилетий, пограничники и спецслужбы обеих стран не могут, а в некоторых случаях не желают эффективно перекрывать нелегальные трансграничные пути. На фоне взаимных обвинений в неспособности обеспечить безопасность и непроницаемость границы Алжир и Марокко начали возведение различных сооружений. В Алжире с 5 ноября 2014 г. роют заградительные рвы, увеличивают численность личного состава жандармерии и оснащают её новой техникой. Кроме того, «разрабатываются новые планы по борьбе с организованной преступность на границе».[xiv] [14] С марокканской стороны в июле 2014 г. началось возведение 140-километровой стены высотой три метра, оснащенной электронными датчиками, которая протянется от побережья Средиземного моря на юг. Министр внутренних дел Марокко заявил в парламенте, что это сооружение призвано защитить границу от проникновения террористов. Пока эти меры не приносят желаемого результата. В дополнение к сообщениям о выявленных осенью 2014 г. джихадистских ячейках с участием сирийцев, египтян и йеменцев на севере Марокко и в «марокканской» Сахаре власти объявили об аресте 25 января 2015 г. в районе г.Уджда близ границы с Алжиром выходца из этой страны, подозреваемого в причастности к джихадистской группировке «Джунд аль-Халифа». Ранее эта группировка, присягнувшая на верность «Исламскому государству», взяла на себя ответственность за убийство в сентябре прошлого года французского заложника Эрве Гурделя. В момент ареста при алжирце была обнаружена взрывчатка и огнестрельное оружие. Как утверждалось в коммюнике МВД Марокко, этот боевик был направлен в королевство с задачей вербовки адептов «идей джихадизма» с последующим их направлением в Алжир для прохождения там военной подготовки.
Напряженность между двумя странами усугубляется различиями в подходе к решению проблемы нелегальной миграции. Миграционный канал через Алжир, повторяющий древние караванные пути, остается самым «полноводным».[xv] [15] Потоки мигрантов, исходящие с юга Сахары, на территории Алжира отклоняются на запад, к границе с Марокко. Этому способствует политика алжирских властей на протяжении последних 15 лет. В южные провинции страны в поисках работы ежегодно прибывают, по оценкам экспертов, от 20 до 30 тысяч переселенцев из Мали и Нигера, Кот-д’Ивуара, Судана и Ливии. Работу они находят, но легализовать свое пребывание на территории Алжира не могли и не могут. Официальная позиция заключается в нежелании признавать присутствие трудовых мигрантов и, соответственно, оформлять им вид на жительство или гражданство. Алжирские власти предпочитают контролировать миграционные потоки через свою территорию полицейскими методами. Тем более, делать это не так сложно в рамках борьбы с контрабандой, наркотрафиком и терроризмом. Закон «О правилах въезда, пребывания и перемещения иностранцев в Алжире от 25 июня 2008 г.»[xvi] [16] ввел новую меру борьбы с нелегальными мигрантами: они должны быть препровождены обратно на границу страны. Пограничные пункты, куда свозятся задержанные на алжирской территории мигранты, в большинстве своем оказываются на границе с Марокко. Оттуда африканцы проникают на территорию королевства и пробираются к заранее известным местам сбора, расположенным вдоль средиземноморского побережья страны. Массовой подобная инфильтрация мигрантов с территории Алжира стала с 2004 г., т.е. длится уже 10 лет. Граница между Марокко и Алжиром, официально закрытая из-за длящейся десятилетиями «холодной войны» между двумя странами, проницаема, во-первых, в силу её протяженности, а, во-вторых, благодаря местным проводникам-контрабандистам, переправляющих нелегалов за деньги на верблюдах, ослах и внедорожниках при непротивлении алжирской полиции. Пересекшие границу мигранты оседают в городах Марокко. Это – трущобы Касабланки и Рабата в центре станы, Танжер на севере и Уджда на востоке. Полиция проводит регулярные рейды, депортируя всех, кого удалось задержать, обратно к границе с Алжиром.[xvii] [17] Таким образом, создается «санитарный кордон» на севере Марокко, целью которого является недопущение мигрантов к промежуточному, но ключевому пункту их маршрута – к побережью Средиземного моря. Одновременно марокканские власти, в отличие от алжирских, скорректировали свою миграционную политику. В 2014 г. началась кампания по легализации иммигрантов, находящихся нелегально на территории королевства. Несмотря на проблемы организационного и психологического (сложившиеся веками расистские стереотипы в коллективном сознании марокканцев) характера к январю 2015 г. были достигнуты первые результаты новой миграционной политики марокканских властей. В 2014 г. было подано около 27 тысяч заявок о легализации, свыше 16 тысяч из которых были удовлетворены.
Показателен, на наш взгляд, пример того, как проблема Западной Сахары влияет на отношения Марокко с другими странами. Неизбежное в условиях ливийского кризиса сотрудничество силовиков Алжира и Египта вызвало опасения марокканцев относительно позиции Египта по вопросу западно-сахарского урегулирования, что привело в 2015 г. к скоротечной информационной войне между Марокко и Египтом. Поводом для выпуска передач Первого и Второго каналов марокканского телевидения,[xviii] [18] в которых египетский режим характеризовался как узурпаторский, а военные во главе с президентом А.Ф.ас-Сиси были названы путчистами, ведущими страну к пропасти, стала публичная критика короля Марокко в египетских СМИ за его взаимодействие с правительством исламистов, расточительство во время поездок в другие страны и т. п. С июля 2014 г. публиковались нелицеприятные высказывания некоторых египетских артистов о моральных качествах марокканцев. Египетское правительство приняло сигнал гораздо быстрее, чем европейские, и этому есть объяснение. Бюджет страны полностью зависит от финансовой помощи Саудовской Аравии и ОАЭ. Король Марокко именно в последние месяцы наглядно продемонстрировал свои тесные личные отношения с правящими там династиями. Отменив визиты в Россию, США и Китай по разным причинам (Мухаммед VI действительно испытывает серьезные проблемы со здоровьем) он в то же время побывал частным образом в КСА, ОАЭ и Турции, принимал молодое поколение арабских эмиров у себя в стране. Через две недели после информационного удара марокканского телевидения министр иностранных дел «братского» Египта прибыл к королю, чтобы засвидетельствовать поддержку «территориальной целостности» Марокко и откреститься от ПОЛИСАРИО.[xix] [19] Уже 20 января с.г. МИД, а вместе с ним СМИ Марокко, откровенно праздновали очередную дипломатическую победу.
Изложенная выше ситуация, в первую очередь, речь короля Марокко, а затем — политические маневры западных стран и Египта не остались без ответа со стороны фронта ПОЛИСАРИО. На 10 марта с.г. было назначено начало военных маневров Фронта на подконтрольной ему части территории Западной Сахары. Отметим — одновременно с учениями под эгидой Пентагона. Всем войскам объявлено состояние повышенной боевой готовности. Очевидно, что, не имея реальной возможности противостоять Марокко в военном отношении, Фронт таким образом пытается оказать информационное и дипломатическое давление на СБ ООН, заседание которого по вопросу продления полномочий МИНУРСО ещё на один год состоится 30 апреля с.г. В то же время эмиссары ПОЛИСАРИО совершили несколько визитов в страны Европы и Африки с целью продемонстрировать поддержку мирового сообщества.[xx] [20]
Обострение ситуации в связи с проблемой Западной Сахары возникло, по нашему мнению, по причинам, гнездящимся внутри Марокко. Во-первых, в эту территорию вложены огромные средства, во-вторых, окончательно стало ясно критическое для марокканской экономики значение разведанных здесь запасов полезных ископаемых. В 2013 г. король Мухаммедом VI объявил начало десятилетней программы развития Западной Сахары стоимостью 13 млрд евро. Для привлечения инвестиций ему требуется сделать не подлежащим сомнению суверенитет Марокко над этой территорией. Очевидно, обострение конфликта в дипломатической и информационной сферах отвечает задаче ускоренного и окончательного размежевания «врагов» и «друзей» королевства. Последние получат доступ к сахарскому «пирогу».
[i] [21] Например: http://www.spsrasd.info/en/content/saharawi-delegation-attends-28th-regular-session-human-rights-council [22], http://www.spsrasd.info/en/content/sadr-minister-foreign-affairs-attends-inauguration-tabar%C3%A9-v%C3%A1zquez-president-uruguay [23], http://www.spsrasd.info/en/content/sadr-minister-foreign-affairs-attends-inauguration-tabar%C3%A9-v%C3%A1zquez-president-uruguay [23]
[ii] [24] По материалам встречи автора с делегацией ПОЛИСАРИО.
[iii] [25] Это подтвердили и представители ПОЛИСАРИО во ходе московской встречи.
[iv] [26] См. анализ королевской речи: http://www.le360.ma/fr/politique/les-points-cardinaux-du-discours-du-roi-24699 [27]
[v] [28] http://www.le360.ma/fr/politique/maroc-usa-grandes-manoeuvres-militaires-a-agadir-31333 [29]
[vi] [30] http://www.le360.ma/fr/politique/pressions-de-securitaires-europeens-pour-solliciter-le-maroc-30651 [31]
[vii] [32] http://telquel.ma/2014/02/24/le-maroc-est-une-maitresse-dont-nest-pas-amoureux-mais-que-lon-doit-defendre_11333 [33]
[viii] [34] Подробнее об этих событиях см.: Сухов Н.В. Западная Сахара: «арабская весна» в пустыне. // http://www.iimes.ru/?p=16589 [35]
[ix] [36] Подробнее см. публикации AFP и MAP.
[x] [37] http://www.yabiladi.com/forum/trop-petit-abdelaziz-bouteflika-refuse-2-6756431.html [38]
[xi] [39] Подробнее см.: http://www.iimes.ru/?p=22081 [40]
[xii] [41] http://www.huffpostmaghreb.com/2014/10/27/maroc-algerie-frontiere-_n_6035340.html [42]
[xiii] [43] http://www.le360.ma/fr/politique/larmee-algerienne-enleve-des-marocains-a-la-frontiere-25191 [44]
[xiv] [45] http://telquel.ma/2014/11/06/proliferation-armes-a-la-frontiere-entre-maroc-algerie_1421839 [46]
[xv] [47] Hein de Haas. Trans-Saharan Migration to North Africa and the EU: Historical Roots and Current Trends. // http://www.migrationpolicy.org/article/trans-saharan-migration-north-africa-and-eu-historical-roots-and-current-trends/ [48]
[xvi] [49] Loi 08-11 du 25 juin 2008 relative aux conditions d’entrée, de séjour et de circulation des étrangers en Algérie.// Journal officiel n°32 du 2 juillet 2008.
[xvii] [50] Samia Errazzouki [51]. Complicity and Indifference: Racism in Morocco. 2013 // http://www.jadaliyya.com/pages/index/13324/complicity-and-indifference_racism-in-morocco [52]
[xviii] [53] GUERRE MÉDIATIQUE AVEC L’EGYPTE// http://www.le360.ma/fr/medias/guerre-mediatique-avec-legypte-28749 [54]
[xix] [55] http://telquel.ma/2015/01/16/maroc-egypte-nul-ne-peut-nous-diviser_1430470 [56]
[xx] [57] См.: http://www.spsrasd.info/en [58]