В то время как у представителей крупных мировых конфессий, таких, как буддизм или христианство, на Ближнем Востоке, в Африке или в Азии нет влиятельных политических покровителей (или они активно преследуются государственной машиной, как, например, далай-лама китайским правительством), которые могли бы своим авторитетом влиять на происходящее в странах региона, к примеру, в Пакистане, где ежегодно насильственной смертью умирают сотни христиан, а также становятся возможными откровенно дикие истории наподобие той, что произошла с христианкой Асией Биби [1], такой покровитель на протяжении уже многих лет имеется у большинства мусульман Европы, политики которой в массе своей дистанцируются от прямого участия в делах традиционных для континента христианских конфессий, прежде всего, в силу устойчивой секулярной традиции последних столетий.
На фоне такого дистанцирования ярким контрастом проступают европейские религиозные инициативы президента Турецкой Республики Р.Т.Эрдогана, открыто покровительствующего многим исламским проектам в самых разных государствах Европы и эффективно использующего эти проекты для укрепления своего имиджа безусловного авторитета и фактического лидера европейских мусульманских общин.
Понятно, что мусульманское население континента неоднородно, а потому у турецкого президента в Европе имеется и немало противников среди самых разных этно-религиозных групп, исповедующих ислам, в том числе курдов, алавитов, шиитов и т. д. Однако также практически не приходится сомневаться, что именно Р.Т.Эрдогана большинство мусульман континента назвало бы в качестве наиболее авторитетного для них политического лидера исламского мира, если бы такой вопрос был задан.
При этом европейская активность турецкого президента распространяется не только на Германию с доминирующим среди мусульман страны числом выходцев из Турции. Хотя именно на эту страну приходятся, пожалуй, самые масштабные и резонансные проекты и пиар-поводы в рамках европейской происламской активности Р.Т.Эрдогана.
Так, 29 сентября 2018 г. турецкий лидер открыл в Кёльне одну из крупнейших в стране и в Европе в целом мечетей [2], рассчитанную на более чем 1200 верующих и построенную, само собой, на турецкие деньги. А турецкие политики из правительства страны всерьез собирались агитировать турецкие диаспоры, например, в Нидерландах перед референдумом 2017 г. о расширении полномочий Эрдогана. К счастью, власти страны в последний момент осознали долгоиграющие последствия подобной активности иностранных политиков на своей территории и запретили им въезд.
Впрочем, не обделяет своим вниманием президент Турции и другие крупные страны Европы с внушительными мусульманскими общинами. В декабре 2019 г. очередь дошла и до Великобритании, где Эрдоган открыл первую на континенте экомечеть. Приставка эко в данном случае означает, что у мечети нулевой углеродный след. Иными словами ни ее строительство, ни функционирование не наносят никакого вреда окружающей среде. Здание сооружено из древесины и мрамора, крыша из ели сконструирована так, чтобы пропускать максимальный объем естественного освещения, низкоэнергетические лампы питаются за счёт генерации энергии солнечного света. В здании действует пассивная система вентиляции и система сбора дождевой воды. Самой собой, по всему периметру мечети расположены контейнеры для раздельного сбора мусора.
На сайте мечети говорится о том, что подобный формат исламских культовых сооружений уже весьма распространен в Индонезии и Марокко, однако в Европе это первая мечеть подобного рода. Отсутствие до сего момента экомечетей в северных странах вполне объяснимо, несмотря на повышенное внимание Европы к проблемам экологии – довольно сложно решить вопрос с отоплением здания из мрамора и древесины в холодное время года так, чтобы он не оставлял углеродного следа. В Кембриджской мечети эта проблема решена за счёт размещенных в подвале здания насосов, нагревающих или охлаждающих помещение посредством тепловой переработки грунтовых вод.
Проект мечети разработан лондонским архитектурным бюро Marks Barfield Architects, а идея постройки была выдвинута ещё в 2008 г. доктором исламоведения Кембриджского университета, обратившимся в ислам британцем Тимоти Винтером.
Построили ее в Кембридже главным образом на средства, выделенные турецким правительством и турецкими компаниями. В общей сложности Турция вложила в строительство порядка 15 млн фунтов из итоговых 23-х млн. В резонансный проект также вложились Катар и британский певец Юсуф Ислам, до произнесения шахады известный как Кэт Стивенс. Участие Турции и Катара в финансировании такого проекта на территории Соединённого Королевства уже само по себе является тревожным и настораживающим фактором, учитывая связи этих стран с деятельностью террористической группировки «Исламское государство» [3] (ИГ, запрещена в РФ). Впрочем, британские власти этот сигнал, кажется, проигнорировали, как и многие другие сигналы в последние годы.
Мечеть распахнула свои двери для верующих ещё в апреле 2019 г. (первый намаз прошел в марте), но официальное открытие с участием главного инвестора состоялось 5 декабря. Не вызывает удивления выбор клериков для контролируемой Турцией мечети. Главным имамом является имеющий докторскую степень Лондонского университета британец боснийского происхождения Сежад Мекич (Sejad Mekić), а помогает ему уроженец Турции Али Тос (Ali Tos). Мечеть позиционируется как не относящаяся ни к одной конкретной школе или движению и приветствует в своих стенах как суннитов, так и шиитов, и представителей любых других течений. Примечательной деталью является отсутствие минарета и даже громкоговорителей снаружи здания, призыв к молитве осуществляется исключительно внутри мечети.
Вполне очевидно, что участие в подобных проектах не только позволяет укреплять свой личный авторитет среди единоверцев в Европе Р.Т.Эрдогану, но также даёт возможность Турции иметь точки прямого влияния на тысячи верующих в ключевых странах континента. Более того, достаточно легко предположить, что прямо сейчас личный авторитет Эрдогана и влияние Турции среди мусульманских общин Европы существенно выше не только чем влияние любого лидера и страны исламского мира, но, и это ключевой фактор, чем у любого европейского политика или правительства.
Какие дивиденды это даёт Эрдогану лично и возглавляемой им стране? Вряд ли преувеличением будет сказать «колоссальные». Достаточно лишь кратко упомянуть потенциал для агитации и лоббирования среди бывших соотечественников (зачастую сохраняющих турецкое гражданство в качестве второго) в частности и единоверцев вообще по любым политико-идеологическим вопросам, касающимся Турции и исламского мира – от референдума по наделению Эрдогана безграничными полномочиями до планируемого вторжения Турции в Ливию и легитимации там своих интересов.
С учётом постепенного увеличения числа выходцев из Турции и мусульман вообще во влиятельных политических партиях Европы, правительственных и общественных структурах, этот потенциал с годами будет все быстрее трансформироваться из абстрактного во вполне конкретный и очень эффективный ресурс прямого влияния на политику целого континента.