по материалам программы по Ближнему Востоку и Северной Африке Европейского совета по международным отношениям (ECFR)

Напряженность на море между Грецией и Турцией, выраженная в противоположных мифологиях национального суверенитета, не является чем-то новым. Враждебность между обоими государствами восходит к периодам их основания. Эти конфликты, как правило, принимали форму затаившегося конфликта с периодическими вспышками. В результате необходимо расследовать причины, подпитывающие нынешний кризис, который является самым продолжительным в отношениях между двумя странами с момента ввода турецких войск на Кипр в 1974 году. Традиционные источники конфликта между Турцией и Грецией усугубили дилемму, переплетаясь с новым набором геополитических тревог и энергетических разногласий в Восточном Средиземноморье между Турцией и группой других стран, в которую входят Египет, Франция и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ). В результате увеличилось не только число стран, участвующих в кризисе, но и масштабы проблемы, которая теперь включает в себя новые вызовы, такие как неопознанные находки нефти в восточном Средиземноморье и постоянно развивающаяся ситуация в Ливии. Суть вопроса значительно расширилась в результате этих размышлений. Разногласия на море между двумя странами – Грецией и Турцией – сосредоточены на трех проблемах: 1) разногласия по поводу границ греческих территориальных вод и контроля над конкретными островами в Эгейском море; 2) разногласия по поводу ИЭЗ (исключительных экономических зон) двух правительств в Средиземном море; и 3) неурегулированность кипрского конфликта. Помимо этих проблем, Турция утверждает, что целый ряд других, таких как автономия или демилитаризованный статус некоторых греческих островов, все еще остаются нерешенными и должны быть решены. Греция, однако, категорически выступает против этих предложений как посягательства на ее суверенитет. Две независимые геополитические тенденции, в частности, добыча энергоресурсов и неустойчивая ситуация в Ливии, осложнили и усугубили проблему. Это также демонстрирует, что нынешний конфликт является более опасным, чем любой из предыдущих, в результате двух системных корректировок: 1) вакуума власти, созданного сужением роли Соединенных Штатов в регионе Восточного Средиземноморья или Ближнего Востока; и 2) отчуждения от схемы вступления в Европейский союз (ЕС). Вакуум, оставленный США – рассматривающими сценарий через призму реализма – вызвал борьбу за влияние и власть в Средиземноморье, что должно побудить ЕС воспринять это как предупреждающий знак для активизации и усиления роли в деэскалации конфликта. Наконец, учитывая существенное участие трех государств-членов ЕС, в частности Франции, Кипра и Греции, это кризис не только в европейском регионе, но и внутри Европы.

Газовые месторождения – катализатор кризиса, а не корень

Спрос Турции на разведку углеводородов вырос в результате крупных залежей газа в восточном Средиземноморье, поскольку основным источником дефицита бюджета страны является торговля энергоносителями. Аналогичным образом, Турция все больше стремится стать энергетическим центром и воротами в Европу и подписала ряд соглашений о трубопроводах нефти и газа с Россией, Азербайджаном, Ираном и Ираком. Ее амбиции, однако, в основном остались неудовлетворенными. Турция, аналогичным образом, желала, чтобы любой предложенный проект трубопровода в Европу из Восточного Средиземноморья проходил через нее. Однако, учитывая напряженные связи Анкары практически со всеми другими странами, граничащими с Восточным Средиземноморьем, эта альтернатива кажется крайне маловероятной. Несмотря на энергетические устремления Турции, последние находки газа в Восточном Средиземноморье вызвали опасения, что он может быть исключен из растущего баланса экономики и безопасности региона. Это связано с двумя взаимосвязанными компонентами: 1) проектируемым маршрутом для восточносредиземноморского проекта трубопровода и 2) формированием Восточносредиземноморского газового форума (EMGF).

Осложнения в Ливии

Ливийский конфликт, имеющий побочные последствия по всему восточному Средиземноморью, противопоставил Турцию Франции, ОАЭ и Египту. Решение ОАЭ и Греции начать военные учения на Крите в период обострения турецко-греческих трений, а также неоднократные проявления ОАЭ поддержки позиции Греции в Восточном Средиземноморье неразрывно связаны с обострением антагонизма между ОАЭ и Турцией по всему региону, особенно в Ливии. Аналогичным образом, возможно, что греческо-египетское соглашение о разграничении морских пространств не было бы подписано, если бы не было турецко-египетской конкуренции в Ливии или турецко-ливийского морского соглашения. Аналогичным образом, поскольку Франция и Турция поддерживают противоборствующие группировки и имеют конкурирующие претензии в Ливии, конфликт усугубил враждебность между ними, обострив проблему в Восточном Средиземноморье. Франция стала самым откровенным европейским сторонником греческо-кипрского дела, организуя военные маневры совместно с Грецией. В этом отношении Восточное Средиземноморье предоставило Франции более распространенный способ выражения своего несогласия и неудовлетворенности внешней политикой Турции, которая во многих отношениях противостоит геополитическим амбициям Франции. В результате геополитическое соперничество между Турцией и Францией, Египтом и Объединенными Арабскими Эмиратами перекинулось на восточное Средиземноморье, создав еще один источник трений.

Перспективы на будущее – Рекомендации:

Как страны-участницы могут найти выход из сложившегося тупика в восточном Средиземноморье, учитывая этот обзор и контекст?

• Приостановка бурения и поисковых попыток:

Разговор о решении проблемы привлекателен, но на данный момент это нереалистично, особенно за такой короткий период времени. Как указывалось ранее, для достижения долгосрочного мирного результата необходимо решить не один, а несколько вопросов. Конфликты между Турцией и Францией, например, отличаются от длительных морских проблем между Грецией и Турцией. Вместо немедленного заключения крупной сделки в восточном Средиземноморье ЕС должен сосредоточить свои дипломатические усилия и переговоры на противодействии конфликту между Афинами и Анкарой, таким образом изолируя морские проблемы между Турцией и Грецией от региональной геополитической борьбы за власть. Для начала серьезных дискуссий все стороны должны согласиться прекратить бурение и разведочные работы в спорных морях по крайней мере на некоторое время.

• Проведение международных форумов для поощрения общения и деэскалации:

Аналогичным образом, серия международных конференций и совещаний может быть использована для деэскалации ситуации. Первоначально Турция предложила провести встречу прибрежных стран Восточного Средиземноморья для урегулирования их разногласий, в то время как президент Европейского совета Шарль Мишель выступал за создание глобального форума. Международная встреча с участием представителей государств, окружающих восточное Средиземноморье, а также Европы и НАТО, может стать подходящим местом для начала урегулирования ситуации в многосторонних рамках на данном этапе.

• Чтобы предотвратить попадание повествования в ловушку, смягчите гиперболу:

Дилемма Восточного Средиземноморья является результатом противоположных точек зрения Турции и Греции на национальный суверенитет, что чрезвычайно затрудняет ее разрешение. Различия между претензиями и правами, а также конфликты и суверенитет в этой обстановке теряются. В дополнение к этой внутренней проблеме, когда турецкие и греческие политические лидеры используют максималистскую и возвышенную риторику для описания своих разногласий, любые переговоры или уступки воспринимаются как уязвимость и угроза суверенитету соответствующего государства. Это, как следствие, позволяет завлечь повествование в ловушку, что фактически исключает любую возможность для разговора.

• Продвижение амбициозной стратегии ЕС по разрешению конфликта:

Региону будут угрожать дополнительные кризисы до тех пор, пока не будет разрешен современный конфликт в Восточном Средиземноморье. Более того, каждый кризис создает возможность для вмешательства таких субъектов, как Россия. В результате Европа должна проводить более инновационную внешнюю политику и придерживаться крупного регионального видения. Действительно, в ходе продолжающегося кризиса выдвигались требования о новом плане Шумана или новом Барселонском процессе, ссылаясь на прошлые фантастические триумфы Европы.

Заключение

Ожидается, что спор в Восточном Средиземноморье будет циклически проходить через эскалацию, деэскалацию и повторную эскалацию, поэтому любое кратковременное снижение напряженности или боевых действий во время кризиса не следует ошибочно принимать за самоуспокоенность. Вместо этого Европа и вовлеченные стороны должны воспользоваться этим ограниченным окном возможностей для разработки более дальновидного плана и политики для Восточного Средиземноморья, которые могут служить общей безопасности, экономическим и энергетическим устремлениям всех основных игроков. В этом контексте ЕС мог бы либо попытаться ускорить вступление Турции в Восточно-Средиземноморский газовый форум, либо создать трехсторонний формат, в котором страны Восточно-Средиземноморского газового форума, ЕС и Турция могли бы обсудить методы разрешения своих разногласий и сотрудничества.