Когда в начале этого месяца в результате нападения боевиков пострадала святыня в городе Шираз, в Иране началась массовая кампания по увязыванию этого инцидента с присутствием афганцев в Иране, которое все чаще становится неприятной и острой темой публичной внутриранской  дискуссии после возвращения талибов к власти в соседней стране. Стрельба, в результате которой погибли 4 человека, стала вторым нападением на мавзолей Шах-Чераг в провинции Фарс менее чем за год. Это вызвало призывы к проведению прозрачных расследований потенциальных упущений спецслужб ИРИ и недостатков в области безопасности. Первое нападение в октябре 2022 года унесло жизни 15 человек. Группировка «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России) взяла на себя ответственность, и двое афганцев были казнены через повешение. Хотя никто не взял на себя ответственность за недавнюю стрельбу в Шах-Чераге, губернатор провинции Фарс Мохаммад Хади Иманиех напрямую обвинил ИГ, предположив, что нападение могло быть местью за казнь его сторонников. По меньшей мере 20 иностранных граждан были задержаны в связи со вторым нападением в Ширазе. Согласно источникам, на которые ссылается информационное агентство Tasnim, связанное с КСИР, один из боевиков был идентифицирован как Рахматулла Норозов, выходец из Таджикистана, прошедший трехмесячную подготовку в ИГ. Последствия нападений на святыню всколыхнули иранское общество. Сообщения о том, что террористы проходят подготовку в Афганистане, усилили обеспокоенность в Иране. Есть опасения по поводу радикализации среди афганских беженцев, которых, по данным иранских властей, насчитывается 5 млн. По оценкам ООН, число зарегистрированных афганских беженцев в Иране составляет 780 000, а 2 млн не имеют документов. Критики афганской иммиграции, однако, называют цифру намного выше. На этом фоне все большее число голосов в Иране призывают правительство рассмотреть вопрос о присутствии афганцев в стране как о серьезной угрозе безопасности. После недавнего нападения известный член парламента Нури Газалджа охарактеризовал приток афганских иммигрантов за последние два года как угрозу безопасности и экономике. Некоторые иранцы также опасаются, что «Талибан» завербовал много агентов из афганской общины уже в самом  Иране. Тем временем политический активист в Иране, пожелавший остаться неназванным, выразил обеспокоенность радикализацией иранского общества из-за растущего числа афганцев в стране, которые могут придерживаться «антиженских и радикальных убеждений»: «В течение многих лет мы боролись с религиозными экстремистами. Теперь, когда в Иране семь миллионов афганцев, вступающих в брак в среднем в 18 лет и имеющих множество детей, беспокойство усиливается. Проблема заключается в потенциальном поселении и гражданстве этих людей во втором поколении. Как мы должны противостоять этому культурному проникновению?». В то время, когда большая часть иранской общественности выступает против религиозных ограничений, после смерти Махсы Амини, после ее задержания полицией нравственности, некоторые считают, что правительство активно поощряет расселение афганцев в стране. Реформистский аналитик внутренней политики Ирана, пожелавший остаться неназванным, сказал, что принятие Исламской Республикой афганцев и их распределение по всей стране проистекает из вероятного плана осуществления демографических изменений: «Исламская Республика стремится изменить состав населения, привлекая от 10 до 15 миллионов афганцев, которые, как правило, набожны и самодовольны, несмотря на тяжелые экономические условия. Это укрепило бы их [консерваторов] влияние в стране». Тем не менее, в последние месяцы иранские власти ввели ограничения в отношении афганцев. Они запретили им въезд в некоторые провинции, такие как Керманшах, и отказали им во въезде в торговый комплекс Bam Land возле озера Читгар, на северо-западе Тегерана. Кроме того, согласно некоторым сообщениям, власти также запретили афганцам работать в магазинах в Ширазе и Мешхеде. Тем временем бывший иранский дипломат, работающий в Пакистане, который попросил не разглашать его личность, указал, что действия властей по расселению афганских беженцев имеет свою логику: «99% афганцев, проживающих в Иране, считают его своей родиной. Эти люди также служат защитным барьером от потенциальной террористической деятельности из Афганистана. Те, кто выступает за высылку афганцев, либо не информированы, либо связаны с повесткой дня иностранных разведывательных служб».

После возвращения «Талибана» к власти в Афганистане в августе 2021 года Иран применил новый подход к взаимодействию с талибами, отличный от его предыдущей стратегии. Хотя Тегеран по-прежнему воздерживается от официального признания возглавляемого талибами правительства в Кабуле, он разрешил представителям «Талибана» управлять афганским посольством в Тегеране. Эта позиция подкрепляется продолжающимся дипломатическим присутствием Ирана в Афганистане, в том числе с работой посольства в Кабуле и консульств в различных афганских городах. За последние два года высокопоставленные представители движения «Талибан» совершили официальные визиты в Иран, что способствовало установлению прочных отношений между правительством Эбрахима Раиси и руководством талибов. Кроме того, Иран стал важным экономическим партнером Афганистана. Примечательно, однако, что на этом фоне ситуация с безопасностью вдоль их общей границы неизменно напряженная: боевики «Талибана» и иранские пограничники регулярно вступают в столкновения, чего не было при предыдущем афганском правительстве. Обострением антиафганских настроений в Иране стала напряженность по поводу распределения и поставок  воды из афганской реки Гильменд, известной на иранской стороне как река Хирманд, в иранскую провинцию Систан и Белуджистан. Тегеран обвинил движение «Талибан» в ограничении подачи воды в восточные регионы Ирана в нарушение Договора о реке Гильменд 1973 года, что привело к нехватке воды в юго-восточной провинции. «Мы не допустим нарушения прав нашего народа», — заявил президент Эбрахим Раиси в своем послании афганским властям 18 мая во время визита в провинцию Систан и Белуджистан. Поскольку напряженность вокруг оспаривания взаимных прав на воду из реки Гильменд продолжала расти, несколько дней спустя на границе между Систаном и Белуджистаном и афганской провинцией Нимроз вспыхнули боевые действия. Были убиты два иранских пограничника и один боевик движения «Талибан». Иранцы ранее требовали, чтобы правительство применило военную силу, чтобы остановить дальнейшие нападения талибов. Связи правительства Раиси с «Талибаном» породили много противников в Тегеране. Например, умеренно-консервативная газета «Джомхурие эслами» предложила вернуть афганское посольство «законному правительству», и эта точка зрения получила распространение среди некоторых иранских депутатов. Передача посольства «террористической группе», по словам газеты, подобна «черному пятну» в ирано-афганских отношениях. Таким образом, вся внутренняя публичная риторика в отношении «засилья афганцев» можно в значительной степени связать с борьбой за власть между различными группами иранской элиты. Как собственно, это происходит в той же Турции, но уже с сирийскими беженцами.