В Израиле нет конституции и верхней палаты парламента, а закон о «принципе разумности» был якобы введен в действие, чтобы позволить судьям определять, превысило ли правительство свои полномочия или нет. Причем введен самостоятельно самим судом, в рамках расширения своих уполномочить и права «трактовки» уже принятых законов.
Поправка правительства от 24 июля к «пункту о разумности» гласит, что теперь суды не могут рассматривать дела или издавать приказы против выборных должностных лиц на основании этой доктрины. Оппоненты утверждают, что это предоставит неограниченные полномочия правительству и проложит путь к более авторитарному правлению. Биньямин Нетаньяху и члены его коалиция утверждают, что законодательные изменения необходимы для восстановления баланса полномочий между законодателями и судебной властью.
В итоге все эти «разборки», как и ожидалось, дошли до Верховного суда, который обязался рассмотреть это вопрос в полном составе, видимо, чтобы «замарать» всех его членов, тем или иным вердиктом, принятым по данному вопросу. В тот день тысячи израильтян следили за историческим процессом в прямом эфире — трансляция велась и на сайте Верховного суда, и на платформе YouTube.
Более 13 часов продолжались первые в истории Израиля слушания БАГАЦа, в которых принимали участие все 15 судей. В первой половине дня свои аргументы изложили адвокаты правительства и Кнессета, вечером слово получили представители организаций, требующих отменить июльскую поправку в Основной закон «О судопроизводстве» как подрывающую основы демократического устройства государства.
Доводы противников закона
Первым из противников правительства слово получил представитель офиса юридического советника правительства, адвокат Анар Хельман. Офис юридического советника поддержал апелляции против отмены «илат а-свирут», изложив свои аргументы на 147 страницах, в зале суда адвокат Хельман ответил на прозвучавшие в первой половине слушаний аргументы представителей правительства и Кнессета.
Адвокат сказал, что, услышав речи адвоката правительства Илана Бомбаха, «ощутил себя так, словно в зале прозвучала сирена ракетной тревоги». Отмена «илат а-свирут» дает большинству Кнессета возможность творить, что угодно, — отменять выборы, отменять пункты регламента, требующие квалифицированного парламентского большинства при решении определенных вопросов. «История учит, что неограниченная власть развращает, это аксиома. Возможно, это правительство и не станет злоупотреблять (поправкой -авт.), но невозможно сомневаться, что в будущем какое-то правительство это сделает. Когда правительство говорит — положитесь на нас, нас контролирует Кнессет, — все мы должны очень-очень насторожиться», — сказал представитель офиса юридического советника правительства.
Судья Эстер Хайют отвергла предложение адвоката Элиада Шраги рассматривать поправку об «илат а-свирут» в общем контексте объявленной правительством «правовой реформы». «Невозможно отменить закон из-за деклараций правительства о намерении принять другие законы», — заявила председатель Верховного суда.
Судья Ноам Сольберг, например, задал представителю юридического советника правительства вопрос, почему он придает такое драматическое значение «илат а-свирут» и не думает, что в будущем суд сможет разработать другие критерии критики решений правительства — ведь в последние десятилетия это происходило, появились критерии дискриминации, превышения полномочий, пропорциональности решений и прочие. Судья Алекс Штейн выразил удивление, что офис юридического советника правительства просит отменить закон, а не ограничить его толкованиями. Хельман ответил, что юрисконсульт правительства не сумела найти такую трактовку, которая ограничила бы вред, наносимый этим законом.
Судья Эльрон напомнил, что за последние 10 лет было лишь 16 случаев, когда Верховный суд отменил решения правительства на основании «илат а-свирут», так что, возможно, отмена этого критерия не будет иметь таких уж драматических последствий. Адвокат Гельман ответил, что количество отмененных решений ни о чем не говорит — пока существует «илат а-свирут», подавляющее большинство нерезонных решений правительства блокируются, не доходя до суда. Правительственные юрисконсульты следят за тем, чтобы министры не принимали решений, которые «не пройдут БАГАЦ». Во многих случаях достаточно апелляции в БАГАЦ, чтобы государство изменило свое решение.
Судья Сольберг спросил, почему, если последствия отмены «илат а-свирут» так тяжелы, юрисконсульты правительства разрешили ему нанять частного адвоката вместо того, чтобы «лечь на пол и сказать — через наш труп». «Подозреваю, что вы сами не очень верите, что демократия падет из-за этого закона», — заявил судья.
Когда адвокат Элиад Шрага, глава «Движения за качество власти», заявил, что поправка об отмене «илат а-свирут» нарушает принцип разделения властей, «правительство вторгается на территорию судебной власти», судья Эльрон парировал: если речь идет о границах разделения властей, как это отражено в Декларации Независимости?
Доводы защитников закона
Первым выступал адвокат председателя Законодательной комиссии Кнессета Симхи Ротмана Ави Сегаль. Он пытался опереться на тезисы «консервативных» судей и при этом противоречил тому, что говорил его доверитель Ротман в первой части заседания. Ротман утверждал, что Верховный суд не имеет полномочий оценивать резонность решения министров, его адвокат не отрицает прерогатив суда — он доказывает, что среди судей есть сторонники отмены или сужения «илат а-свирут», это предлагал в свое время судья Ноам Сольберг, так что поправка, соответствующая предложению судьи Сольберга, никак не может «разрушать основы демократии», что у судей есть разные мнения, и их «мнения» ничем не лучше «мнений» министров. Судья Сольберг возразил адвокату, что он отнюдь не предлагал отменять «илат а-свирут» законодательным путем.
«У нас была демократия и до вердикта по делу «Дапей Захав» (прецедентного вердикта 1984 года, когда впервые был применен критерий разумности – авт.)», — заявил адвокат Сегаль. Он настаивает, что судебная критика решений правительства сохраняется — судьи могут отменять решения на основе дискриминации, «посторонних мотивов» при их принятии или выхода за рамки законных полномочий. Судьи возражают, но адвокат Ротмана ведет себя так же, как его наниматель — кричит, перебивает и перекрикивает судей.
Адвокат Илан Бомбах дал судьям ответ на вопрос, на который не мог ответить утром юрисконсульт Кнессета. Он заявил, что действия чиновников, предпринятые во исполнение решений министров, по-прежнему будут подлежать судебной критике и после отмены «илат а-свирут». «По крайней мере, я так думаю, я уточню», — оговорился адвокат.
Адвокат Бомбах пустился в исторические экскурсы, говорил о разногласиях между судьями при принятии прежних прецедентных вердиктов, но не смог объяснить, как все это связано с обсуждаемым вопросом об отмене «илат а-свирут». Судья Ицхак Амит заметил, что адвокат правительства предлагает суду использовать другие критерии оценки решений правительства и отменять только такие решения, по которым «не может быть двух разных мнений — когда всем здравомыслящим людям ясно», что решение не лезет ни в какие рамки.
Судьи Ицхак Амит спросил, почему бы адвокату правительства просто не признать, что принятый закон плох, — вместо этого он «предлагает суду всякие сложные обходные пути». Судья Йехиэль Кашер привел адвокату два гипотетических примера, в которых решения министра могут болезненно нарушить права простых граждан, — например, когда министр не разрешает закупку более качественных и дешевых автомобилей по известной только ему причине и ссылается на «ситуацию в экономике, на транспорте и проч. — никаких посторонних соображений». Адвокат правительства не смог ответить ничего, кроме того, что «министры не занимаются такими частными вопросами».
«Мы говорим, что министры будут действовать резонно, мы говорим, что депутаты будут действовать резонно так же, как судьи действуют резонно. Если судьи будут действовать нерезонно, какая санкция? Нет санкции. А если министры — санкция есть», — посетовал адвокат Бомбах.
В заключении БАГАЦ взял паузу
В итоге на слушаниях в БАГАЦ ни юрисконсульт Кнессета, ни адвокат правительства не смогли дать суду внятных ответов на вопросы, касающиеся практических последствий новой поправки в Закон о судопроизводстве, отменяющей «илат а-свирут».
Юридический советник Кнессета не мог сказать, сможет ли суд принимать апелляции против действий никем не избранных государственных служащих, если эти служащие исполняли предписание министров, — по словам юрисконсульта, ответ на этот вопрос «образуется со временем». Он не дал ответа и на вопрос, сможет ли суд рассматривать апелляции против увольнений должностных лиц по политическим мотивам. Юрист, выступающий против отмены новой поправки, признал, что по закону правительство обязано действовать в рамках разумного, — но не смог сказать, кто будет контролировать соблюдение этих рамок.
Юрисконсульт Кнессета повторял, что все решится в будущем правоприменительной практикой, и судьи заключили, что он «фактически предлагает им переписать закон заново». «Лучше дать ограничительные трактовки Основного закона, нежели его отменять», — ответил юрист. Все вопросы судей, касающиеся целей и практических последствий отмены «илат а-свирут», остались без ответов.
Депутат Ротман «помог» юрисконсульту, сказав, что контролировать резонность действий правительства будет «общественность». Судьи возразили, что общественность часто не располагает необходимой информацией, и Ротман парировал: «А кто контролирует разумность ваших решений?».
Судья Гроскопф заключил, что по логике защитников закона, судьям придется отказывать в помощи пострадавшим от несправедливых действий правительства и предлагать им добиваться справедливости методами политической борьбы. «Нам придется говорить — ты прав, но нам запрещено, иди создавай партию», — заявил судья.
Слушания завершились поздно вечером. Юрисконсульт Кнессета в заключительном слове предложил судьям, во избежание конституционного кризиса, не принимать сейчас никакого однозначного решения — не удовлетворять ни апелляции, ни требования правительства — а избрать «третий путь»: подождать и положиться на службу юрисконсультов, пообещав «сделать все, что в их силах, для создания альтернативных инструментов критики, которые заменят «илат а-свирут»».
Продолжение следует
Подводя итоги дня, можно отметить лишь несколько основных моментов. Во-первых, судьи придирчиво допрашивали ответчиков, то есть Кнессет и правительство, насчет механизма по утверждению именно Основных законов, то есть тех, которые определяют рамки для остального законодательства. Но ответа, естественно, не дождались, поскольку статус Основных законов как каких-то особенных нигде не закреплен. Ведь все присутствующие понимали, что этот статус им придал в свое время сам БАГАЦ, а точнее его председатель Аарон Барак. После утверждения Основных законов о человеческом достоинстве и свободе («хок-есод квод ха-адам ве-херуто») и о свободе трудовой занятости («хок-есод хофеш ха-исук»).
У этих законов, кроме слова «есод»(основной) в названии, нет ничего из ряда вон выходящего. Это обычные законы, в тексте которых прописано их законодательное преобладание, кроме перечисленных там же исключений.
Аарон Барак нафантазировал в своих вердиктах много нового. Так, в том же 1992 году по делу банка «Мизрахи» БАГАЦ постановил: Кнессет, наряду с его законодательной функцией, является «учреждающим конституцию органом», два существующих на тот момент Основных закона — «конституционными», а проверкой на соответствие простых законов конституционным уполномочен заниматься БАГАЦ. Иными словами, суд сам изобрел себе предлог для возможности отменять «простые» законы, если они противоречат «основным».
Но проблема в том, что все это не зафиксировано ни в каких законодательных нормах, а постановления самого БАГАЦа законодательной силы не имеют. Поэтому отмена законов носила эдакий «полулегальный» статус. С ней мирились по факту, избегая открытого конфликта ветвей власти, но правомерной и полноправной ее никогда, и никто не признавал.
Именно поэтому БАГАЦ, официально признавший в свое время полномочия Кнессета по утверждению конституционных законов, теперь сам же допытывается у представителей Кнессета, в силу каких законодательных актов парламент утверждает эти самые конституционные законы.
Во-вторых, как видно из решения суда «продолжить» рассмотрение по поводу конкретного закона о «принципе приемлемости» , суд скорее всего не станет его отменять, чтобы не создавать кризис в данное конкретное время и в данном конкретном месте. Скажет, что нет оснований, поскольку этот закон не подрывает базовых принципов. Судьи не полезут сейчас мараться об отмену конкретного Основного закона, тем более учитывая его незначительность. Но воспользуются случаем, чтобы закрепить свое право на абсолютный диктат, уже не опираясь даже на Основные законы.
Но главное, что все эти «решения» обрисуются, скорее всего после 28 сентября, когда в 10 часов утра Верховный суд соберется расширенным составом в 11 судей, чтобы обсудить вопрос о том, вступит ли в силу поправка к Основному закону правительства, известному как «Закон о дееспособности главы правительства», начиная со следующей каденции Кнессета, или же она будет применяться в нынешней.
Данный закон был принят Кнессетом в марте прошлого года. Это сделано для того, чтобы позволить премьер-министру Нетаньяху «обойти» соглашение о конфликте интересов, которое применяется к нему, чтобы он при этом не попал в тюрьму за его нарушение.
И хотя юридический советник правительства Гали Бахарав-Миара отказалась официально представлять позицию правительства, она считает, что поправка к Основному закону не должна быть признана недействительной, так как, по ее оценке, она никак не влияет на конфликт интересов Нетаньяху.
Позицию главы правительства Биньямина Нетаньяху представляет адвокат Михаэль Рабило, а не юридический советник правительства. По словам адвоката, истцы пытаются при помощи иска пересмотреть результаты голосования на выборах. К тому же премьер-министр заявил, что Верховный суд не имеет полномочий обсуждать конституционность Основного закона.
Все это можно подытожить, одним словом, если Нетаньяху «выиграет» этот суд, он выиграет и все остальные.