Аудиторский отчет Счетной палаты Турции за сентябрь 2023 года выявил использование средств Министерства иностранных дел для НПО и найма сотрудников, не имеющих дипломатических полномочий, но имеющих тесные связи с правительством. Ассигнования Министерства иностранных дел из бюджета на 2022 год составили 7,48 млрд турецких лир. Согласно отчету, расходы министерства превысили общую сумму, выделенную из центрального бюджета. В том же году министерство получило дополнительные 3,5 млрд турецких лир из казны, что составляет почти половину его ежегодных бюджетных ассигнований. В аудиторском отчете подчеркивается, что крупнейшей статьей расходов министерства в 2022 году был персонал — 4,99 млрд турецких лир. Балансовый отчет показывает значительное увеличение расходов на персонал из-за снижения курса турецкой лиры по отношению к иностранным валютам. На заседании парламентского комитета 20 ноября министр иностранных дел Хакан Фидан поделился информацией, указывающей на то, что новый бюджет на 2024 год предусматривает выделение министерству бюджета в размере 31,4 млрд турецких лир (приблизительно 1,09 млрд долларов). Примерно 55% бюджета используется для покрытия расходов на зарубежные миссии, в то время как 31% предназначен для взносов в международные организации и выплаты заработной платы учителям и религиозным деятелям за рубежом. Кроме того, для директората министерства по делам ЕС на утверждение комитета было представлено бюджетное предложение в размере 4,6 млрд турецких лир, включая 4,2 млрд турецких лир на участие в  программах ЕС. Бюджетное предложение для турецкого агентства по аккредитации в размере 266 млн турецких лир на 2024 год также ожидает утверждения.

Во время заседания комитета оппозиционные члены парламента обратили внимание на постоянное сокращение выделения средств из общего бюджета министерству на протяжении многих лет, объяснив это плохими показателями турецкой экономики. Кроме того, они отметили, что политические назначения на должности послов привели к недовольству в министерстве. Бывший посол и нынешний депутат от главной оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) Намык Тан выразил обеспокоенность по поводу растущего числа чисто политических назначений, отметив, что в настоящее время насчитывающего 22 посла, которым не хватает опыта в дипломатии. Тан обратил внимание на тот факт, что примерно 10 из почти 30 должностей на уровне Генерального директората министерства в настоящее время занимают лица без дипломатического опыта, что свидетельствует об отходе от традиционной практики министерства. Тан усомнился в влиянии этой тенденции и ее совместимости с давними профессиональными нормами министерства, которые действовали со времен османов. Он потребовал объяснений относительно «любого заявленного ощутимого, измеримого и дифференцирующего вклада, полученного в результате этих политических назначений». Он выразил оговорки по поводу недавних дипломатических назначений, сославшись на случаи, когда назначенцы, в частности бывший член правящей партии, назначенный в посольство в Индонезии, проявляли «пристрастное поведение». Тан выразил обеспокоенность по поводу использования назначенцем официальной учетной записи Twitter для раздачи комплементов коллегам по партии из его предыдущего избирательного округа, что подчеркивает отход от традиционного дипломатического нейтралитета. В ответ на растущую обеспокоенность Тан сообщил, что в связи с этими спорными назначениями было начато парламентское расследование. Однако он отметил отсутствие реакции со стороны министерства относительно каких-либо потенциальных административных действий или предупреждений, вынесенных в отношении посла, причастного к неприемлемому поведению. Тан также поднял вопросы прозрачности, связанные с назначением посла в Ливии, подчеркнув ограниченный доступ общественности к биографическим данным назначенца. Отсутствие биографических данных на официальных платформах вызвало подозрения, что свидетельствует о преднамеренных попытках утаить какую-то важную и деликатную информацию.  Эта критика усугубляется сообщениями СМИ о том, что бывший советник президента, назначенный послом в Алжире, имеет судимость, включая обвинения в угрозах и нападении. Taн сообщил, что, несмотря на парламентский запрос с просьбой разъяснить этот вопрос, реакция министерства была минимальной: было предложено только краткое заявление, в котором утверждается, что назначения в министерстве соответствуют существующим законам. Критики воспринимают этот ответ как пренебрежительный. Тан также выразил свое мнение, что назначение кого-либо не из министерства на должность главы директората кадров не отвечает наилучшим интересам будущего министерства.

С приходом Хакана Фидана на должность министра было сделано несколько знаковых назначений, в основном за счет перевода в МИД кадров из   Национальной разведывательной организации (MIT). Среди них особо выделяется назначение Гаджи Али Озеля генеральным директором по персоналу. Озель, который ранее занимал должность заместителя Фидана, когда тот был главой MIT, отвечал в ней за корпоративные отношения. В 2018 году Озель, который был выдвинут кандидатом в парламент от Партии справедливости и развития (ПСР) президента Реджепа Тайипа Эрдогана, вернулся к своей работе в разведке после того, как не смог получить место в списке кандидатов. В то время, когда MIT находилась под юрисдикцией премьер-министра, многие высокопоставленные сотрудники разведки занимали должности заместителей министра. После перехода Турции к президентской системе правления в 2017 году MIT перешла под личный контроль президента. Джевдет Акай, другой оппозиционный законодатель, раскритиковал выплаты некоммерческим организациям, поставив под сомнение природу этих организаций, которые получили около 55 млн турецких лир. Он потребовал дополнительных разъяснений целей этих организаций, выразив обеспокоенность по поводу выделения средств исключительно проправительственным организациям.

Кроме того, в аудиторском отчете отмечается, что значительная часть расходов из бюджета министерства приходится на зарубежные миссии. Принимая это во внимание, аудиторы обнаружили, что обменный курс, используемый в транзакциях, не был определен в соответствии с соответствующими нормативными актами.