23 января с. г. Великое национальное собрание (Меджлис) Турции проголосовало за членство Швеции в НАТО. А 25 января, след за голосованием турецкого Парламента, последовала ратификация документа со стороны уже президента Турецкой Республики Реджепа Тайипа Эрдогана.
Часть 4 нашей публикации доступна по ссылке на сайте ИБВ http://www.iimes.ru/?p=105703.
Напомним, что в прошлой части нашей публикации мы приступили к рассмотрению материалов, подготовленных к голосованию в турецком Парламенте по шведскому членству в НАТО. В частности, мы ознакомились с положительным откликом на шведскую заявку от 16 ноября 2023 года со стороны заместителя министра иностранных дел Бурака Акчапара.
Далее мы перешли к репликам, заметно более скептическим к шведскому членству в НАТО, чем позиция официальной турецкой дипломатии.
Реплики прозвучали от членов Комитета по международным делам турецкого Меджлиса.
В частности, указывается на то, что не вполне понятно, как именно Швеция может оказать содействие Турции в смысле процесса евроинтеграции.
Выражаясь аккуратно, отметим, что, вряд ли, шведская сторона может переломить складывающуюся в ЕС ситуацию, при которой процесс вступления Турции в объединенную Европу следует считать практически замороженным с предложением переформатироваться в сторону особого партнерства, не предполагающего членства. При всем при этом, отметим, что турецкое руководство продолжает настойчиво выносить этот вопрос на повестку дня – о причинах этого, как внешнеполитических, так и внутриполитических мы писали уже не раз.
Следующий немаловажный момент состоит в том, что заключенные в Мадриде документы Турции со Швецией и Финляндией не содержат конкретных обязательств с конкретными сроками, а посему и мониторинг их выполнения – затруднен трактовками сторон. Вплоть до того, что каждая из них может и непременно будет трактовать документ в свою пользу. Допустим, и Финляндия и Швеция будут (что уже и делают) ссылать на общеевропейские практики, вступающие в противоречие с требованиями Турции.
Отдельным и принципиальным является и озвучивание одним из членов Комитета по международным делам (без указания имени) следующей позиции:
«У нас есть опыт и предвидение, что проблемы безопасности, возникшие среди народов Европы в результате вторжения России в Украину, не могут быть решены путем расширения НАТО. Членство Швеции, а в будущем и еще одной страны, в НАТО усилит обеспокоенность общественности по поводу войны и конфликтов параллельно с увеличением военных расходов.»
Заметим, что это – неклассический взгляд для турецкой стороны, которая продолжает утверждать, что поддерживает «политику открытых дверей НАТО», рассматривая расширение НАТО в качестве фактора укрепления евроатлантической и, в целом, глобальной стабильности.
Продолжаем цитировать реплики членов Комитета по международным делам турецкого Меджлиса:
«Ценность НАТО проистекает из ее приверженности защите фундаментальных ценностей, таких как демократия, права человека и верховенство закона, и того, что эти ценности имеют большое значение не только для государств-членов, но также для глобального мира и стабильности в целом.
Одним из требований альянса является то, что все страны-члены НАТО свободны от всех форм терроризма. Они должны вести эффективную борьбу всеми своими методами и уважать свободу вероисповедания и священные ценности в пределах своих границ. Швеция, как мы ожидаем от всех других государств-членов НАТО, должна уважать эти основополагающие принципы и ценности и видеть требования этого как в правовых нормах, так и на практике.
Принятие Швецией в июне закона о терроризме является дипломатическим успехом нашей страны.
Наша страна заплатила высокую цену, став членом НАТО, Турция подала заявку на членство в НАТО в 1950-х годах сразу после создания НАТО, но три заявки, поданные Турцией до 1952 года, то есть до Корейской войны, были отклонены.
С точки зрения геополитического положения нашей страны, это страна, которая должна жить в центре трех конфликтных регионов, а также ей поручено защищать южные границы НАТО.
Однако, когда южные границы Турции подверглись нападению, в НАТО не смогли продемонстрировать свой дух союзничества, и хотя Турция запросила ракеты «Пэтриот» в обмен на определенную цену, и хотя она запросила ракеты «Пэтриот» для защиты своих южных границ, которые являются границами НАТО, эта просьба была отклонена. Этот вопрос необходимо вновь рассмотреть, вернувшись к нему.
Шаги, предпринятые Швецией на данный момент, считаются ценными, но недостаточными.
Когда мы смотрим на Протокол, упоминается, что существует «дорожная карта» в борьбе с терроризмом и что это за «дорожная карта» (неясно – И.С.)
Будет ли этот вопрос связан с другими вопросами, касающимися обсуждаемого Протокола?
Сколько человек было запрошено об экстрадиции на основании принадлежности к РПК и какие организации являются террористическими согласно шведскому законодательству?
Существует отчет, подготовленный Департаментом полиции нашего Министерства внутренних дел, и этот отчет был распространен среди членов парламента, и что некоторые из ассоциаций, названия которых были взяты в указанном отчете, являются ответвлениями РПК, и на каком этапе находится стадия с точки зрения деятельности этих объединений? Это следует рассматривать как позитивный шаг, но в конечном итоге, есть ли конкретные последствия для Турции на практике, каковы эмбарго, которые были сняты на сегодняшнем этапе и почему Швеция их ввела?».
Как мы можем заметить выше, членам Комитета по международным делам не хватило конкретики в смысле шагов Швеции в рамках договоренностей с Турции. Информация о создании механизмов консультаций, а также о том, что прошли те или иные встречи имеет значение в большей степени тогда, когда возникает уже конкретная информация о повестке и о практических результатах встречи.
Отдельно стоит указать и на тот скепсис в отношении 5-го пункта Устава НАТО, который возник после отказа Турции в предоставлении систем «Пэтриот» для защиты своих границ. Очевидно, подразумевается 2015-й год, когда Турцией был сбит российский самолет и о попытках Турции заручиться политической и военно-технической поддержкой со стороны Североатлантического альянса. – Как мы помним, запрошенной поддержки, в частности в плане представления Турции систем ПВО, предоставлено не было. И это следует считать неизжитой травмой в отношениях между Турцией и странами НАТО. В первую очередь, с США.
Заметим, что, в свете нынешних заявлений американской стороны, не нулевую вероятность имеет то, что Турции могут предложить вернуться в программу создания истребителя пятого поколения F-35 при условии, что страна откажется от ранее поставленной Турции российской системы ПВО С-400. На эту тему в США в последние дни начали раздаваться достаточно противоречивые заявления. Сразу заметим, что подобного рода «вбросы» являются далеко не новыми: американская сторона регулярно устами тех или иных своих руководителей говорит о том, что Турции «следует избавиться от С-400» и о том, что российские системы являются главным препятствием на пути нормализации турецко-американских отношений (что, строго говоря, является неправдой – допустим, та же поддержка американцами сирийских курдских формирований, связанных с РПК, возникла до сделки по С-400 и, вряд ли, американцы откажутся от этой поддержки, даже если Турция вернет С-400 России или передаст их третьей стороне – И.С.)
Впрочем, как сообщило 30 января ТАСС, вопрос о возвращении Турции в программу по производству американских истребителей пятого поколения F-35 в настоящее время не является предметом обсуждений. Об этом заявил пресс-секретарь Министерства обороны США Патрик Райдер на брифинге.
«Я видел комментарии от наших коллег из Госдепартамента по этому вопросу <…>. Сейчас эта тема не находится на повестке дня», — сказал он в ответ на соответствующий вопрос. С другой стороны, ранее заместитель госсекретаря США по политическим делам Виктория Нуланд в интервью телеканалу CNN Turk заявила, что Вашингтон готов вернуть Анкару в программу по F-35, если удастся решить вопрос с приобретенными Турцией российскими зенитными ракетными системами С-400.
Выразим сугубо личное мнение о том, что «дыма без огня не бывает» и что Турции, время от времени, пробрасывают идеи о том, что можно отказаться от российских систем ПВО, в обмен на участие в программе F-35. И, можно предположить представляя себе логику турецких переговорщиков, что, в любом случае, американские предложения по «избавлению от С-400» не отвергаются по умолчанию, а рассматриваются самым пристальным образом на предмет возникновения новых американских обещаний Турции и на предмет изменившейся ситуации в целом.
Понятное дело, что при гипотетическом (пока) «возврате» Турцией систем С-400 возникнет, как минимум, два вопроса:
1) Чем заменить Турции российские системы С-400, особенно, с учетом негативного опыта прошлого, когда Турция не смогла приобрести американские «Пэтриот»?
2) Что значит практический «отказ»? — Если речь пойдет о передаче третьей стороне, то она должна быть согласована и российской стороной, в первую очередь. Понятное дело, что передача систем С-400 Украине вызовет в российско-турецких отношений, и без того не беспроблемных, очередной кризис, который может иметь уже немедленные последствия для других стратегических проектов сотрудничества.
Попросту говоря такой шаг, без должного согласования с российской стороной, может сорвать и газовый хаб и вторую АЭС «Синоп», как флагманы российско-турецких отношений. А это, в свою очередь, послужит сигналом и толчком для сворачивания и многих других перспективный направлений. Таким образом, может сложиться ситуация не только неиспользования уникального для Турции шанса СВО с целью наращивания своего присутствия в России, но и потеря в качестве уже достигнутого уровня отношений.
Тут для Турции, как можно судить из возникших в Комитете по международным делам Парламента дискуссий, будет актуальным вопрос насколько США и НАТО являются надежными партнерами для Турции в сфере военно-промышленного комплекса.
Речь идет и о долгосрочном партнёрстве – в том смысле, что кроме травмы с системами «Пэтриот», есть ещё и травма в плане исключения Турции, юридически необоснованного, из программы истребителя F-35.
Кроме того, одновременно заметим, что Турции крайне сложно будет идти двумя путями одновременно: одной рукой строить свои ВВС на базе американской техники, а другой рукой реализовывать свою собственную программу, на что Турция сейчас перестроилась, используя существующие ресурсы.
В ответ на запросы со стороны членов Комитета по международным делам, которые перечислены выше, заместитель министра иностранных дел Турции, а также представитель Министерства юстиции (Директорат международных отношений и Европейского союза – И.С.), сообщили следующее, что нашло отражение в документе Комитета:
«Понятно, что Венгрия подписала Протокол о вступлении со всеми другими странами НАТО, включая Турцию, 5 июля 2022 года и что процесс утверждения продолжается в венгерском Парламенте, что они не будут последней страной, которая одобрит свою текущую декларацию, поэтому они следят за развитием событий в Турции.
США, Нидерланды и Германия разместили батареи «Патриот» в нашей стране (Турции – прим.) до конца 2015 года, а впоследствии Испания передала батарею «Патриот» по состоянию на 2016 год, и эта батарея до сих пор находится в Турции.
Шведская администрация заявила, что она изменила для себя парадигму в период после подписания тройного меморандума о борьбе с терроризмом, включая РПК, и что Швеция поддержала эту смену парадигмы некоторыми шагами, предпринятыми в правовом поле, одним из которых было изменить Конституцию, а другой – изменить соответствующий закон, чтобы следовать этому. Эти законодательные изменения представляют собой постоянные правовые преобразования.
Что касается борьбы с терроризмом, одним из двух элементов, решенных на полях Вильнюсского саммита, было создание этой дорожной карты, а другим – создание механизма сотрудничества в области безопасности на уровне министров. Таким образом будет создан Комитет сотрудничества в области безопасности. Швеция уже депортировала в нашу страну человека с досье на членство в РПК в декабре 2022 года, и это считается позитивным шагом в правильном направлении, а также в этом процессе. Было замечено, что Швеция предприняла шаги по предотвращению выдачи разрешений на проживание и работу аффилированным лицам.
С точки зрения связи с другими вопросами: было заявлено, что был сделан запрос на 40 F-16 Block 70, при этом письма-запросы на модернизацию Block 40/50 были поданы в США в сентябре 2021 года и официально вручены в мае 2022 года. В американском Конгрессе должен был начаться процесс, но этот процесс еще не завершен. Было понятно, что со стороны Конгресса было сделано объединение, но было заявлено, что США должны действовать в соответствии с духом союзничества и было четко заявлено, что наш запрос на F-16 не может быть связан с несвязанными с ним вопросами и это не может быть принято (как сообщило Министерство национальной обороны Турции 1 февраля, вопрос поставки Турции новых истребителей F-16 и модернизации существующих передан на рассмотрение в Конгресс США, который должен согласовать сделку – И.С.).
Есть ряд запросов, выданных Министерством (юстиции – И.С.) с 1980-х годов, у нас есть 32 запроса об экстрадиции за террористические преступления, а всего 69 запросов по обычным преступлениям, в том числе 37 уголовных запросов из Швеции.
Когда мы смотрим на 4-ю статью Трехстороннего меморандума, то видно, что она призвана оказать полную поддержку Турции против всех угроз национальной безопасности Турции, и для этой цели в соглашении с Финляндией и со Швецией использованы выражения «ПДС / СНС» и «называемая в Турции (организация – И.С.) ФЕТО», определены как FETO», и в этом контексте существует обязательство, что «они не будут оказывать поддержку ФЕТО (иными словами, Швеция и Финляндия признают такие структуры как ПДС / СНС, однако, не признают ФЕТО, но обязуются им не оказывать поддержку, пусть и, судя по выражению, не бороться с ними – И.С.)
По поводу РПК есть отдельная статья и подтверждено, что РПК является запрещенной террористической организацией, а также ведется борьба с террористическими группировками, которые связаны с этими террористическими организациями и включены в деятельность РПК и всех других террористических организаций и их отделений.
Что касается ограничений, то утверждается, что ограничения в оборонной промышленности начались после операции «Весна мира», что экспортные ограничения были полностью сняты в этот период, что это решение было прямым результатом процесса Тройного меморандума, что на все заявки всех наших компаний ответили положительно, и что на данный момент нет ни одной ожидающей (решения – И.С.) заявки от турецкой компании, и что это развитие событий является результатом процесса, начатого со Швецией и Финляндией».