Как указывают индийские эксперты в области безопасности, на фоне войны Израиля против ХАМАСа в секторе Газа и растущего недоверия между США и Ираном беспрецедентное обострение ирано-пакистанских отношений в январе с. г. удивило аналитиков по внешней политике и политике безопасности. Формально ирано-пакистанская напряженность возросла из-за неспособности обеих стран ликвидировать присутствие белуджских сепаратистов на территории друг друга. На самом деле, существуют различные другие эколого-политические, геостратегические и геополитические предпосылки, которые объясняют эту «неожиданную» вспышку насилия. Пакистан исторически был членом лагеря США. Однако вскоре после индо-китайской войны 1962 года Пакистан начал разделять лояльность между США и Китаем. Долгое время Пакистан сохранял баланс между США и Китаем. Во время вторжения Советского Союза в Афганистан все три страны — США, Китай и Пакистан — были в союзе против Советского Союза. В ту эпоху США не обращали внимания на деятельность Пакистана по созданию ядерного оружия, а Китай поставлял людей, материалы и технологии. Кульминацией этого стало создание ядерного оружия в Пакистане. Тем не менее, Пакистан чувствовал себя брошенным США, а соблазны крупных кредитов от Пекина и Китайско-пакистанского экономического коридора отдалили Пакистан от США и практически привели его в китайский лагерь. Возвышение Китая и возрождение России поставили под сомнение статус США как единственной сверхдержавы и мир оказался биполярным. Теперь есть две сверхдержавы – США и Китай. С течением времени китайско-американские разногласия расширились и усилились, и мир начал раскалываться на два лагеря – лагерь США и китайский лагерь. Соответственно, в Азии сформировался возглавляемый Китаем альянс, состоящий из России, Ирана и Пакистана. В результате, несмотря на предупреждения США, Пакистан продолжал играть критически важную роль в расширении китайского экономического проекта «Один пояс, один путь» (ОПОП) через Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК). Итак, при содействии Пакистана Китай начал работу над проектом — связью с Ираном, Афганистаном и Центральной Азией, а также с Россией и Западной Европой через Восточную и Центральную Азию. Похоже, КПЭК, стартовый проект ОПОП, был грандиозным инфраструктурным проектом в воображении пакистанцев. Однако результат оказался иным. Вместо роста экономики за счет реализации проектов КПЭК экономика Пакистана достигла края пропасти. Фактически, проекты в рамках КПЭК не принесли Пакистану того, чего он ожидал. В этой связи Исламабад начал проводить переговоры с Китаем, США, Саудовской Аравией и ОАЭ, требуя денег, чтобы спасти свою экономику от полного краха. Тем не менее, ни одна страна не выступила с предложением помочь экономике Пакистана. Фактически, у Пакистана не осталось других вариантов, кроме Китая, но в ответ он получил категорический отказ от предоставления кредитов. В этот момент полного разочарования США нашли какое-то решение для рушащейся экономики Пакистана. США призвали МВФ предоставить Пакистану кредиты, и МВФ их предоставил. Соответственно, тонущий корабль пакистанской экономики был спасен МВФ при поддержке США, хотя и на краткосрочный период. Этот горький опыт Пакистана в отношениях с Китаем, по сути, снова вернул Пакистан в лагерь США после пребывания в китайском лагере. С тех пор корабль пакистанской экономики держится на плаву только благодаря кредитам, которые МВФ выделяет с одобрения США и их партнеров. В этой связи стало очевидным, что такая новая архитектура отношений негативно скажется на пакистано-иранских отношениях. Кроме того, Пакистан — государство с суннитским большинством, в то время как Иран — государство с шиитским большинством. Кроме того, между обеими странами существуют культурные различия. Персидский язык неизвестен в Пакистане, а урду и другие пакистанские языки непостижимы в Иране. Иранцы и пакистанцы не могут разговаривать друг с другом. То же самое происходит и с Китаем. Пакистанцы не понимают китайского языка, а китайцы не могут понимать пакистанские языки. Таким образом, Пакистан более культурно связан с США и Индией. Достаточный процент населения Пакистана может общаться на английском, и почти 90% пакистанцев легко понимают хинди.
Сам вопрос белуджского сепаратизма, который стал триггером, новой эскалации имеет серьезные исторические корни. И хотя сейчас этот кризис в значительной части купирован дипломатически, эти причины никуда не исчезли. Все началось еще в 2004 году, когда тогдашний президент Пакистана генерал Первез Мушарраф заключил секретную сделку с США, позволив Отделу специальных операций Центрального разведывательного управления [ЦРУ] использовать воздушное пространство Пакистана для своей секретной программы беспилотных атак на высокопоставленных террористов «Аль-Каиды» (запрещена в России). Мушарраф даже зашел так далеко, что согласился с тем, что для сокрытия участия США пакистанские военные возьмут на себя ответственность за атаки беспилотников ЦРУ, но не без того, чтобы извлечь из этого выгоду. Он потребовал, чтобы Вашингтон также нацелился на тех, кого военный диктатор, ставший президентом, считал угрозой Пакистану или личным позором для себя. Имелся в виду командир афганских талибов Нек Мухаммад Вазир. Поскольку афганские талибы были союзниками Пакистана, а Вазир подписал знаменитое мирное соглашение с пакистанской армией в апреле 2004 года, просьба Мушаррафа о его ликвидации, должно быть, стала большим сюрпризом для Вашингтона. Однако, поскольку этот командир талибов поклялся, что, несмотря на это мирное соглашение, его «джихад» [Священная война] против США будет продолжаться, Вашингтон принял это условие. Менее чем через два месяца после подписания мирного соглашения с пакистанской армией ЦРУ прослушало Вазира, и ликвидировало его с помощью беспилотника. Далее это сотрудничество сторон также распространилось и на ряд группировок белуджей, которые использовались ЦРУ для проведения антиранских операций.
Хотя недавний иранский удар по базам белуджских сепаратистов стал неожиданностью многих экспертов, это не первый случай, когда Тегеран проводит воздушную атаку на террористов, базирующихся на пакистанской территории. В ноябре 2013 года пакистанские СМИ сообщили, что ракета, выпущенная с территории Ирана, поразила три дома в деревне Кулаху района Кеч, Белуджистан. Хотя один из домов, подвергшихся нападению, принадлежал мулле Омару Ирани, командиру антииранской суннитской террористической группировки «Джейш-уль-Адль» (JuA) или «Армия справедливости», два других принадлежали его близким родственникам. Хотя Тегеран ничего не упоминал об этом ударе, но он был нанесен, поскольку JuA взяла на себя ответственность за убийство 15 иранских пограничников всего двумя месяцами ранее. В то время как одна из племянниц была убита, а шесть других родственников получили ранения в результате этого нападения, сам Ирани и двое его сыновей пережили это покушение. Исламабад преуменьшил значение этого нарушения своего воздушного пространства Тегераном, как видно из новостного сообщения об этом инциденте. Газета Dawn просто упоминает, что «Главный министр Белуджистана доктор Абдул Малик Белудж обратил внимание на ракетный обстрел иранской стороной пакистанской территории и сказал, что правительство провинции проинформировало об этом федеральное правительство», добавив, что главный министр Белуджистана попросил министра внутренних дел «обсудить нарушение границы с иранскими официальными лицами». После неудачной попытки покушения на Ирани Тегеран неоднократно требовал, чтобы Исламабад задержал командира JuA и его боевиков, живущих на пакистанской территории, и передал их Ирану, но Исламабад не подчинился. Некоторые утверждают, что с тех пор, как Иран выбрал его приоритетной мишенью, Ирани стал чрезвычайно осторожным, из-за чего отслеживать его передвижения и фиксировать его местоположение стало практически невозможно. Пропакистанское лобби при этом утверждает, что, поскольку Исламабад ничего не выигрывает, спонсируя террористическую деятельность в Иране, у него нет причин предоставлять безопасные убежища антииранским террористическим группам на своей территории, но это не совсем так.
Хотя в какой-то степени это вполне может быть правдой, это, безусловно, не единственная причина. Есть многочисленные свидетельства, подтверждающие мнение о том, что Вашингтон использовал JuA для ведения асимметричной войны против Тегерана. Также есть убедительные сообщения о том, что, поскольку прямое финансирование этой террористической группировки потребовало бы одобрения Конгресса США, что помимо того, что было сложной задачей, предвещало потенциальный риск разоблачения средствами массовой информации, ЦРУ вместо этого направляет средства JuA через пакистанскую Межведомственную разведку (ISI). Эта договоренность поставила Пакистан в беспроигрышную ситуацию.
Во-первых, это помогает Исламабаду завоевать благосклонность Вашингтона.
Во-вторых, это позволяет ISI перекачивать часть средств, предназначенных для JuA, на опосредованную войну в Джамму и Кашмире.
В-третьих, это дает пакистанской армии хорошую степень контроля над этой террористической группировкой и делает ее стратегическим активом, который можно удобно использовать против Ирана по мере необходимости.
Таким образом, выступать в качестве канала финансирования JuA со стороны США имеет большой смысл и является достаточно веской причиной для Исламабада покровительствовать JuA.
В конечном счете командир JuA мулла Омар Ирани и двое его сыновей были застрелены пакистанскими силами безопасности в предполагаемом столкновении в районе Турбат в Белуджистане 17 ноября 2020 года, и это должно было заставить замолчать тех, кто утверждал, что его и его бойцов спонсирует пакистанская армия. Это также должно было вызвать благодарность Тегерана, поскольку на руках этого командира JuA была кровь многих иранцев. Однако и того, и другого не произошло, и вместо этого эти убийства лишь подняли еще несколько вопросов по инциденту, на которые Исламабад пока не ответил.
Первый вопрос заключается в том, что, несмотря на то, что Ирани знал о том, что иранские силы безопасности жаждут его крови, почему он отбросил осторожность и поехал в одной машине вместе со своими двумя сыновьями?
Во-вторых, будучи командиром высшего звена, почему Ирани передвигался на одной машине без сопровождения?
В-третьих, даже если он чувствовал, что передвижение одного транспортного средства было разумным решением с точки зрения безопасности, поскольку это не привлекло бы внимания сил безопасности, почему Ирани, по крайней мере, не воспользовался услугами водителя?
Ответ прост: у него были гарантии безопасности от пакистанцев. Наконец, JuA очень разборчива, когда дело доходит до мести за смерть своих боевиков. Следовательно, его неспособность объявить, что оно будет добиваться возмездия за убийство своего командира и его сыновей, довольно удивительна — если, конечно, руководство JuA не боялось, что ему может грозить изгнание из его безопасных убежищ на пакистанской территории, если оно настроит Исламабад против себя. Не нужно быть специалистом в области безопасности, чтобы сделать вывод, что Ирани все это время удавалось избегать захвата или ликвидации иранскими силами безопасности только потому, что он был протеже пакистанской армии. Также ни для кого не секрет, что именно он осуществил похищение отставного офицера ВМС Индии Кулбхушана Джадхава в 2016 году из иранского района Чабахар и передал его Межведомственной разведке Пакистана за нераскрытую сумму денег. Сторонники Исламабада возразили бы, зачем пакистанской армии устранять «агента», который так хорошо служил ей? Ответ найти не так уж сложно. Ирани просто много знал и в лучших традициях пакистанской разведки время от времени «ротировать» тех или иных своих бывших агентов. Будучи планировщиками и исполнителями этой «черной операции», он и его сыновья были посвящены во весь процесс похищения Джадхава и всю сделку, что создавало высокий репутационный риск для ISI. Итак, следуя знаменитому изречению Бенджамина Франклина о том, что «трое могут хранить тайну, если двое из них мертвы», устранение Ирани и его сыновей было неизбежно. Погибший командир JuA и его сыновья должны были знать, что они подписали себе смертный приговор в тот день, когда похитили Джадхава по приказу ISI. Вторая причина – американские деньги, которые передавались ему через пакистанцев, и которые, доходили до адресата, мягко говоря, далеко не все. В этой связи из январского инцидента можно сделать только один принципиальный вывод. На фоне «дрейфа» Исламабада в сторону Вашингтона пакистанские военные возобновили свою посредническую деятельность в рамках канала ЦРУ- JuA в формате антииранской подрывной деятельности.