Даже самый поверхностный анализ результатов состоявшихся 17 июня 2003 г. в Иордании всеобщих парламентских выборов показывает, что руководству страны удалось решить поставленную задачу — парламент 14-го созыва будет таким же лояльным, как и прежний состав, работавший в 1997-2001 гг.
Ровно два года страна жила без палаты депутатов, которую монарх распустил своим указом 16 июня 2001 г. Основным аргументом властей в пользу столь длительной отсрочки выборов была невозможность в существовавшей в эти два года сложной региональной обстановке обеспечить взвешенный сбалансированный подход граждан. Иными словами, “пожар” на палестинских территориях и нагнетание обстановки вокруг Ирака работали в пользу оппозиционных и радикальных сил, которые на народной протестной волне легко получили бы большинство мест в новой Палате депутатов. И если бы в стране появился политизированный и оппозиционный внешнеполитическому курсу дворца парламент, Иордания могла бы легко погрузится в ситуацию внутренней нестабильности, что в свою очередь ударило бы по имиджу страны как привлекательного в инвестиционном и туристическом плане места и существенно ухудшило бы экономическое положение королевства.
Король Абдалла II в полной мере осознает эти реалии и потому приложил максимум усилий для недопущения подобного разворота событий. За время, прошедшее от роспуска Палаты депутатов до очередных выборов, под его руководством была выработана национальная стратегия “Иордания превыше всего” (аль-Урдун аввалян) и нанесен удар по политическим амбициям лидеров профессиональных ассоциаций, пытавшихся через т.н. Иорданский антинормализационный комитет использовать ресурс профсоюзов для подпитки антиизраильских и антиамериканских настроений в обществе.
Количество депутатов благодаря внесенным в Закон о парламентских выборах изменениям увеличилось с 80 до 110. При этом доля амманских депутатов, а Амман характерен именно политическими, а не трайбалистскими пристрастиями и, соответственно, является привлекательной “площадкой” для политических партий и исламских организаций, уменьшилась с 22,5% до 18,18% от общего состава Нижней палаты (следует помнить, что два амманских мандата постоянно зарезервированы за представителями традиционно лояльной дворцу северокавказской диаспоры). Людей же из провинции, опирающихся на преданные режиму племена и кланы, стало в процентном отношении больше. Это также отразилось на облике нового состава палаты.
Несмотря на “перенарезку” избирательных округов (теперь их 45), призванную сбалансировать соотношение “население-депутат” во всех районах королевства, в отдельных провинциях для победы кандидатов по-прежнему требуется гораздо меньше голосов, чем в 1,8-милионном Аммане или промышленном центре Зарка. Для сравнения, кандидаты по первому столичному округу Халиль Атыйя и Аззам Хнейди набрали 19 256 и 15 832 голосов соответственно, в то время как в Кераке Мухаммед Хамайда прошел всего лишь с 820 голосами, Ахмед Наана в Тафиле — с 997 голосами, Абдалла Хабахба в Маане — с 1 194 голосами. Хотя, для справедливости следует признать, что ситуация сегодня намного лучше, чем на выборах 1993 и 1997 годов, и число поданных за провинциальных кандидатов (выдвинутых в подавляющем большинстве случаев племенами и кланами) голосов колеблется в среднем в пределах 3-4 тысяч.
Обнародованная в 2002 г. вышеупомянутая концепция короля “Иордания превыше всего” предполагает отказ от любых внешне- и внутреннеполитических устремлений, если они могут нанести вред благосостоянию страны и ее жителей. Это касается и панарабских настроений, которые зачастую выливаются в слепую солидаризацию с другими арабами за счет национальных интересов Иордании. Пропаганда иорданоцентристских идей помимо прочего имеет задачей консолидацию иорданцев независимо от происхождения (коренные иорданцы, палестинцы, северокавказцы) вокруг режима и подрыв общеарабских идеологий наподобие баасизма или той, что объединяет национальные фракции движения “братья-мусульмане”. Судя по результатам выборов, реализация монаршей задумки идет успешно.
Личный вклад короля в этот процесс — перенос центра тяжести во внутрииорданских дискуссиях с политических проблем региона на вопросы социально-экономического развития страны, ее большей интеграции в мировой финансовый рынок и глобальное информационное пространство. Надо отдать должное этим усилиям — избиратель, как показала практика, гораздо больше интересуется сегодня социально-бытовой инфраструктурой своего района, нежели перспективами обеспечения прав палестинцев, постконфликтной реконструкции Ирака или даже развитием демократии и гражданского общества в стране (на что в основном упирают исламисты, левые и националистические партии).
Проиллюстрируем сказанное. Из 31 официально зарегистрированной в Иордании политической партии в парламенте будут представлены лишь четыре (впрочем, состоятельность многих из иорданских партий и раньше вызывала сомнения). Два сравнительно крупных партийных объединения, сформированных непосредственно под выборы — Национальное демократическое течение и Демократический блок — выдвинули кандидатами в депутаты 12 и 8 человек соответственно. Не прошел никто. У Демократической левой партии — 4 мандата. Проиракские баасисты, в число которых входят видные политические фигуры Иордании Халиль Хаддадин и Нашаат Хамарна, не получили ни одного места. Поражение потерпели и профсоюзные деятели — лидеры ассоциаций адвокатов Хусейн Али и врачей Мухаммед аль-Оуран.
Фронт исламского действия (политическое крыло движения “братья-мусульмане”) провел лишь 17 человек из 30 кандидатов, хотя в их число попали одни из самых радикальных иорданских фундаменталистов — Али аль-Атум и Мухаммед Абу Фарес. При этом победительница предвыборной гонки в Кераке Хаят аль-Масими (также из списка ФИД) не получила необходимого количества голосов по одномандатному округу и была “зачислена” в парламент по “женской квоте”. По признанию победившего по второму мадабскому округу (зона племени Бени Хамида) А.Х.Брейзата, который при этом представляет Фронт исламского действия, все дело в том, что большинство избирателей интересуется улучшением жизни в провинции Мадаба и развитием ее сельскохозяйственных районов, а не “Дорожной картой” палестино-израильского урегулирования.
Таким образом, в нынешнем парламенте у “братьев” и их союзников будет всего 15,45% мандатов, в то время как в Палатах депутатов 11-го (1989-1993) и 12-го (1993-1997) созывов у них было 22 места из 80 или 27,5%. Два известнейших политических исламиста страны — шейх Абдель Муним Абу Зант и экс-министр Абдалла Акайла — победили вне списка “братьев”, которые исключили их из своих рядов еще в 1997 году за участие в бойкотировавшихся оппозицией выборах. Можно ожидать, что они “расцветят” политическую риторику в зале депутатских заседаний, однако вряд ли будут поддерживать своих оппонентов из движения “братьев-мусульман” при дебатировании тех или иных вопросов.
В целом, новый депутатский корпус выглядит значительно обновленным. В 14-м парламенте только 21 депутат (19,1%) “перейдет” из предыдущего созыва (в 13-м парламенте таких было 19 депутатов или 23,75%). Вместе с тем еще три новых депутата избирались в 1993 г. в 12-й состав Нижней палаты. Однако и это не меняет общей картины.
Как видно из обнародованных списков победивших на выборах, в Нижней палате будет много представителей племенной и клановой верхушки (всего кандидатов такого рода было около 300 человек, “прошло” около 60, т.е. 54,54%). С одной стороны это означает, что лояльность властям, то есть практически полная поддержка курса правительства большей частью палаты, обеспечена. С другой — что на таком кадровом фоне заправлять в депутатской общине явно будут опытные политические тяжеловесы, прошедшие через правительство и другие руководящие посты — Абдель Хади аль-Маджали (экс-министр, экс-посол в США, экс-глава Управления общественной безопасности, генерал-лейтенант и спикер парламента с ноября 1998 г.), Абдель Рауф ар-Равабда (экс-премьер-министр), Мамдух аль-Аббади (экс-министр и мэр Аммана), Фавваз аз-Зуоби (экс-министр и мэр Рамты), Саад Гаиль ас-Срур (экс-министр и спикер Нижней палаты), Абдель Джалиль аль-Маайта (экс-ректор Военного института и глава Корпорации портов, генерал-лейтенант), Галеб аз-Зуоби (экс-заместитель главы Управления общественной безопасности, генерал-майор), Абдель Карим ад-Дугми (экс-министр и депутат с 1989 года), Захер Фавваз (генерал-майор и экс-адъютант короля Хусейна), Абдель Рахим Мальхас (экс-министр).
Какие еще выводы можно сделать по горячим следам? Во-первых, несмотря на мощную пропагандистскую работу дворца и правительства явка к урнам для голосования оказалась весьма низкой. В среднем по стране — 58,87%. В Аммане, где “обработка” избирателей была особенно интенсивной, процент проголосовавших еще ниже. В качестве причины называется — и это подтверждают многочисленные опросы — разочарование амманцев в депутатах, большинство из которых не выполняет и малой доли предвыборных обещаний. Если не произойдет коренных изменений, избирательная апатия имеет тенденцию к усилению, и на следующих выборах явка будет еще ниже.
Во-вторых, усилия короля Абдаллы по продвижению женщин во властные структуры пока не встречает должного понимания в консервативной среде иорданцев. Ни одна из 54 женщин-кандидаток не получила достаточного числа голосов для победы по своему округу. В итоге шесть положенных по женской квоте “депутаток” были отобраны из расчета наибольшего общего числа собранных голосов. Получилось так, что практически все они представляют южные провинции, где особенно сильны патриархальные устои. Так, кандидаты от Тафили Адаб ас-Сауд и Инсаф Хавальда стали, по сути, первыми женщинами, баллотировавшимися от этой провинции. Это и понятно: при традиционном множестве претендентов, баллотирующихся по столичным и центральным округам, трудно было ожидать значительного количества голосов в пользу женщин.
В заключение можно констатировать, что свои первые парламентские выборы король Абдалла II провел весьма удачно. Данный успех (а это, несомненно, успех) свидетельствует о том, что уже через 4 года после восшествия на трон он демонстрирует умение играть на внутриполитическом поле и добиваться нужных результатов не хуже своего покойного, снискавшего славу искусного политика, отца, многомудрого короля Хусейна.