Израиль: внешний фронт внутренней политики

У Израиля не существует внешней политики, есть только внутренняя.
Бывший госсекретарь США Генри Киссинджер

Вероятно, наиболее точным определением характера деятельности сформированного чуть более полугода назад «центристского» правительства Эхуда Ольмерта будет «кризисное правление». Еще в сентябре–октябре многие были солидарны с мнением лидера в тот момент оппозиционной партии «Наш дом – Израиль» А. Либермана, заявившим тогда, что это правительство имеет очень мало шансов просуществовать до конца текущего года. К немалому удивлению части экспертов и общественности, Ольмерт сумел сманеврировать, и если не снять вообще, то отодвинуть на какое-то время угрозу своей отставки, развала правящей коалиции и новых досрочных выборов в кнесет. Немалую роль в этом сыграли внешнеполитические факторы, которые в Израиле были и остаются едва ли не главным инструментом политической борьбы.

Проблемы выживания

Чтобы остаться у власти, премьер-министру на фоне общественной критики действий правительства накануне, во время и по завершении последней ливанской кампании пришлось решать как минимум три первоочередные задачи.

Во-первых, изменить и укрепить состав правительственной коалиции, левый фланг которой разваливался благодаря центробежным тенденциям в партии Труда. Одновременно в центре коалиции нарастал конфликт между официальным руководством ольмертовской Кадимы и ее партией-спутником Гиль, а также оппозиционными фракциями в самой правящей партии (часть из которых была готова взвесить возможность возвращения «домой» в правоцентристский Ликуд). Наконец, занимающая правый фланг коалиции популистская партия сефардов-традиционалистов ШАС намеревалась предъявить Ольмерту финансовые требования, которые могли окончательно добить коалицию в ходе дебатов о бюджете 2007 года. Эти негативные для себя тенденции премьер-министр сумел купировать, получив дополнительную свободу маневра и давления на коалиционных партнеров благодаря присоединению к правительству партии НДИ А. Либермана(1).

Во-вторых, предложить разочарованному властью и беспрецедентно расколотому израильскому обществу консенсусную идею, которая могла бы убедить израильтян «не зацикливаться» на деятельности комиссий по расследованию организационных и дипломатических провалов правительства и дать ему хоть какой-то кредит доверия. Эту функцию с успехом выполнило будирование проблем иранской ядерной угрозы и перспектив нового витка напряженности на севере, против чего оппозиционные партии не могли по-настоящему выступить.

В-третьих, срочно заполнить опасный политический вакуум, который возник после снятия с повестки дня ольмертовского «плана свертывания» или «консолидации» (второго этапа одностороннего размежевания в Иудее и Самарии), вследствие чего у правительства впервые за всю более чем столетнюю историю сионистского движения не оказалось вообще никакого плана урегулирования конфликта с палестинскими арабами.

Рынок идей

Этот вакуум в последние недели стал активно заполняться внешними проектами, большая часть которых выглядит весьма проблематично с точки зрения политического руководства Израиля.

Такой, в частности, является возрожденная «саудовская инициатива» — принятая Лигой арабских государств в марте 2002 года по предложению тогда наследного принца, а ныне короля Саудовской Аравии Абдаллы бин Абд-аль-Азиз аль-Сауда идея нормализации отношений арабских стран с Израилем в обмен на его отступление к границам 1967 года и возвращение всех палестинских беженцев. Оба этих требования являются, очевидно, неприемлемыми с точки зрения не только израильских правых, но и большей части умеренного центра. Потому ни правительство Шарона, ни правительство Ольмерта до последнего времени были не готовы этот план обсуждать – ни его первый («умеренный») вариант, ни тем более второй вариант, дополненный по настоянию палестинцев более жесткими условиями и требованиями к Израилю.

Еще одной идеей стала инициатива испанского руководства по созыву «Второй Мадридской конференции», где предполагается обсудить совместный франко-испано-итальянский план урегулирования ближневосточного конфликта, который заменит американскую «Дорожную карту». В Израиле опасаются, что в итоге ему предложат не только пойти на неприемлемые для него территориальные и политико-дипломатические уступки, но и де-факто признать правительство ХАМАСа, причем именно тогда, когда «международное давление на руководство палестинской террористической организации ХАМАС», как заявила министр иностранных дел Израиля Ципи Ливни во время визита в Париж в начале декабря, «начинает приносить первые плоды»(2).

Наконец, свою идею «нового дипломатического наступления» на Ближнем Востоке в качестве способа «вытащить США из иракского болота предлагает отчет бывшего госсекретаря США Джеймса Бейкера»(3). Эта идея, которая может стать основой ближневосточной платформы демократической партии США, которая недавно добилась победы на выборах в палату представителей и сенат конгресса США, де-факто предусматривает увязку кардинальных политических уступок со стороны Израиля (включая согласие на возвращение Голанских высот Сирии еще до начала официальных переговоров) как необходимое условие для начала диалога с Сирией и Ираном и в обмен на поддержку стабилизации в регионе прозападными арабскими режимами(4).

Израильские реакции

Реакция правой и левой оппозиции правительству в Израиле была вполне ожидаемой. В то время как лидеры ультралевого МЕРЕЦа и представители израильских арабов приветствовали все эти инициативы, в правой части политического спектра страны заявили о своем решительном неприятии практически всех идей саудовской инициативы, проекта «Мадрид-2» и отчета Бейкера–Гамильтона. Насколько можно заметить, высказывания лидеров правых оппозиционных партий были основаны на представлениях о том, что выдвинутые проекты, предлагающие интернационализацию израильско-палестинского конфликта, являются существенным изменением установившихся еще во времена первого кемп-дэвидского соглашения правил ближневосточной политической игры.

Если это так, то, следуя логике израильских правых, Израиль может быть свободен от прежних обязательств, вполне может вернуться к идее сохранения существующего западнее реки Иордан геополитического статус-кво и потребовать исключения палестинских арабов из схемы «мир в обмен на территории». Например, депутат кнесета от главной оппозиционной партии Ликуд Юваль Штайниц предложил отменить Палестинскую автономию на территории Иудеи и Самарии. (По его мнению, выступление в Иране хамасовского премьера Исмаила Хание, в котором тот подтвердил свою приверженность идее уничтожения Израиля и создания исламского палестинского государства от «Иордана до Средиземного моря», является поводом для стратегического изменения израильской политики по отношению к Палестинской национальной администрации.)

Многое, разумеется, будет зависеть от реакции лидеров коалиционных партий, однако там мнения разделились: похоже, что фрагментарность коалиции, которая дает премьер-министру Израиля столь важную для него свободу маневра на внутриполитической арене, в плане формулировки внешнеполитических принципов может стать для него источником дополнительных проблем. Так, согласно заявлению лидера партии Труда и министра обороны Амира Переца, «саудовская мирная инициатива, призывающая решить конфликт на основе идеи «двух государств для двух народов» и границ 1967 года, должна стать основой переговоров между Израилем и палестинцами»(5).

В свою очередь, министр стратегического планирования и вице-премьер правительства Израиля Авигдор Либерман, лидер занимающей «правый фланг» правительственной коалиции партии «Наш дом – Израиль», выступая в Вашингтоне на форуме Центра Сабана по ближневосточной политике при Институте Брукингса, решительно не согласился ни с одним из трех вышеозначенных проектов. По мнению Либермана, все они страдают теми же недостатками, что и предыдущие планы урегулирования израильско-палестинского конфликта от Осло до «Дорожной карты» (а также, если следовать логике лидера НДИ, и альтернативные им программы – план одностороннего размежевания Г. Шера и У. Саги, «Декларация принципов» С. Нуссейбы и А. Аялона, женевская инициатива Й. Бейлина и собственный план А. Либермана по обмену территориями между Израилем и ПНА)(6), ибо основаны на трех, как он считает, ложных предпосылках. А именно: палестино-израильский конфликт является основным фактором региональной нестабильности; палестино-израильский конфликт является территориальной проблемой, а не идеологической; основание палестинского государства, даже в границах 1967 года, приведет к окончанию противостояния между Израилем и палестинцами(7).

Разумеется, главное слово должны сказать руководители правящей партии Кадима. Похоже, что недавняя «негевская инициатива» премьер-министра Израиля по возобновлению израильско-палестинского «политического процесса» (которая, вероятно, была согласована с Бушем во время последнего визита Ольмерта в США) и была тем шагом, который был призван заполнить указанный опасный вакуум во внешнеполитической платформе правительства и представить израильское видение этой непростой внешнеполитической проблемы до того, как политическое руководство страны будет поставлено перед фактом. Но результаты этой линии пока неоднозначны.

Очевидно, что под высказанное Ольмертом (и традиционное для последних израильских правительств) определение «болезненных уступок ради настоящего мира» можно подвести что угодно — от косметических изменений «Дорожной карты» и попыток «спустить проблему на тормозах» до готовности вести переговоры на принципах любой из трех предложенных инициатив. Вероятно, этого лидеры Кадимы пока не знают сами, а предпочитают как можно дольше держать все опции открытыми. Пока суд да дело, министр иностранных дел Израиля Ципи Ливни 9 ноября потребовала «не увязывать все проблемы Ближнего и Среднего Востока с израильско-палестинским конфликтом, а принимать решения, исходя из сложившейся ситуации», а премьер-министр Эхуд Ольмерт призвал своих министров игнорировать план Бейкера–Гамильтона, а мировое сообщество уделять больше внимания экстренным мерам против Ирана, «желающего стереть Израиль с карты мира»(8).

Сухой остаток

Подобная неопределенность, возможно, оправданная на внешнеполитической арене, затрудняет достижение второй цели негевской декларации Ольмерта: принести очки и на внутреннем фронте борьбы за выживание нынешнего израильского правительства. Потому успехи на этом поприще пока весьма умеренные: хотя опубликованные 7 декабря опросы общественного мнения показали, что более 2/3 граждан поддерживают идею перемирия в секторе Газы, менее 20% опрошенных хотят, чтобы лидер Кадимы Эхуд Ольмерт оставался на посту главы правительства, тогда как 42% больше доверяют лидеру партии Ликуд Биньямину Нетаниягу, а министром обороны предпочитают видеть не главу партии Труда Амира Переца, а Ами Аялона или Шауля Мофаза.

Как отмечают практически все обозреватели, главы основных коалиционных партий премьер-министр Эхуд Ольмерт и министр обороны Амир Перец продолжают платить политическую цену второй ливанской войны. Тем нужнее им внешнеполитические успехи, причем такие, которые в отличие от итогов ливанской кампании не оставляют места для двояких толкований.

1) О возможных причинах этого шага лидера НДИ см. нашу публикацию «Коалиция имени Либермана: партийно-политический расклад в послевоенном Израиле»/ Институт Ближнего Востока. М., 27 ноября 2006, http://www.iimes.ru/rus/frame_stat.html

2) Цит. по: Маарив, 7/12/2006 [на иврите].

3) Цит. по: David Sanger. «Dueling Views Pit Baker Against Rice». New York Times, December 8, 2006.

4) Cм. The Jerusalem Post и Гаарец, 08.12.2006.

5) Цит. по: «Peretz: Saudi initiative must serve as basis for talks with Palestinians». Ha’aretz, December 10, 2006.

6) Содержание и анализ этих планов см.: Программы урегулирования палестино-израильского конфликта: Сб. статей и документов/ Под ред. А. Эпштейна. — М., ИИИБВ, 2004.

7) Цит. по: Ицхак Бен-Хорон. «Либерман на форуме Сабана: Мирный процесс основан на ошибочных предположениях». Ynet, 10/12/2006 [на иврите].

8) Gideon Alon. «PM to ministers: Keep mum on Baker-Hamilton report». Ha’aretz, December 10, 2006.

62.87MB | MySQL:102 | 0,517sec