Внутриполитический ландшафт Турецкой Республики переживает в последнее время заметные изменения. Появились новые независимые игроки, чье политическое будущее ещё пока не определено.

Мы имеем в виду Ахмета Давутоглу и его Партию будущего (ПБ), а также Али Бабаджана и его Партию демократии и прорыва (ПДП). Одно можно утверждать со всей определенностью – это «перворанговые политики», которые не собираются в турецкой политике находиться на позициях статистов, а начинают вести свои собственные партии.

Другой вопрос, конечно, это – какой у них политический образ. В том смысле, как их воспримет турецкий избиратель? Не секрет ведь, что председатель Народно-республиканской партии К. Кылычдароглу мог бы иметь неплохие политические перспективы где-нибудь в европейской стране. Однако, для турецкой внутренней политики он недостаточно «брутален», если можно так выразиться. У него для этого – слишком интеллигентный вид.

Те же самые проблемы, кстати, касаются из Ахмета Давутоглу и Али Бабаджана: и тот, и другой, при всех внешний различиях и различиях в своих политических платформах, являются интеллигентами. И они могут столкнуться с той же самой проблемой, что и Кемаль Кылычдароглу – сколько ни используй воинственную риторику, а, все равно, избиратель говорит «не верю!». Традиционно считается, что турецким избирателям нужны брутальные лидеры.

Однако, здесь есть два обстоятельства.

Первое – это выборы мэра Стамбула в 2019 году, на которых победил Экрем Имамоглу от Народно-республиканской партии, который показал, что можно быть одновременно интеллигентом и бойцом. А Стамбул – это около 20% всех турецких избирателей, что можно считать хорошей выборкой для любого социологического исследования. В заочной схватке с президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом и очной схватке с кандидатом от ПСР на пост мэра – влиятельным политиком Бинали Йылдырымом, Экрем Имамоглу, даже будучи «в очках», смотрелся очень достойно.

Второе – это то, что люди устают от «задир». Наблюдение, не подкрепленное цифрами: многие турецкие избиратели соскучились по политикам прошлого, которые говорили спокойно и размеренно. За политику, которая строится на высоком градусе психологического напряжения и негатива, ведущие её платят усталостью избирателей и их растущей невосприимчивостью. Каждый раз политикам нужно все больше и больше накачивать толпу сильными эмоциями. И турецкий избиратель демонстрирует признаки усталости. Именно поэтому удачу могут испытать политики, попадающие под определение «old school» — «старой школы».

И, как ни парадоксально, Али Бабаджан – один из основателей Партии справедливости и развития, являвшийся соратником президента Р.Т. Эрдогана и занимавший высокие посты в руководстве страной – может быть отнесен к категории политиков-интеллигентов. То же, кстати, касается и А. Гюля (бывший президент Турции) и А. Давутоглу (бывший премьер-министр страны).

Собственно, поэтому и был задан вопрос А. Бабаджану о том, не повторит ли он судьбу «неизбираемого», в принципе, К. Кылычдароглу. На ответе А. Бабаджана на этот вопрос мы и остановились (ссылка на Часть 1 статьи: http://www.iimes.ru/?p=69126).

1. Вот как характеризует Али Бабаджан Реджепа Тайипа Эрдогана на начальном этапе его большой политической карьеры: «Первоначально, я думаю, механизмы консультаций работали достаточно хорошо в период с 2002 по 2007 гг. Парламентская группа (ПСР) того дня составляла 363 человека. Почти две трети Меджлиса. Мы встречались с группой из 363 человек каждую неделю, все выходили и разговаривали свободно. Они эмоционально критиковали Тайипа бея и министров Тайипа Бея. Они предостерегали от ошибок».
2. Далее бывший министр правительства ПСР достаточно открыто объясняет то, что происходило с критикующими «линию партии», а, точнее, линию первого лица:

«Люди, которые выражали другие взгляды, люди, которые могли открыто критиковать, были исключены из системы один за другим. Либо люди подошли к моменту ухода под личным давлением, либо их попросили уйти. Или же люди говорили: «Хватит». Каждый уход или изгнание помещают оставшихся все в более жесткие рамки. «Смотри, на днях на собрании Президиума этот друг говорил немного критически, и этот друг ушел…» После небольшой практики автоконтроль значительно увеличился. К сожалению, дело пришло к нынешней точке».

3. Важным моментом, на котором акцентировал, в своем интервью, внимание Али Бабаджан, является дисбаланс, который наблюдается в стране между промышленностью и строительно-подрядным сектором. Мы не раз писали на страницах ИБВ о том, что строительный сектор Турции перегрет и готов схлопнуться. В стране просто нет достаточного объема работы, который мог быть загрузить строительную отрасль Турции, обеспечив её должным количеством проектов. Турецкая строительная индустрия – вторая в мире по мощности после китайской. И даже опережает строительно-подрядный сектор США. Однако, вопрос заключается лишь в том, растет ли Турция такими темпами, как тот же Китай или сопоставима ли экономика Турции с американской экономикой? Да и экспортные рынки не дают необходимой загрузки турецким строителям, тем более, в условиях, когда у Турции есть серьезные политические проблемы со своими потенциальными партнёрами – допустим, странами ЕС, Залива и Северной Африки. Не говоря уже про фактор коронавируса.
4. Али Бабаджан открыто, в своих интервью, говорит о своих трениях с президентом Р.Т.Эрдоганом. Заметим, что до него о разногласиях с главой государства говорил бывший президент А.Гюль (в период, когда Турция была парламентской республикой и главой государства являлся премьер-министр страны, то есть, Р.Т.Эрдоган, а президент выполнял церемониальные функции – В.К.). Эти «откровения» неизменно вызывали и вызывают раздражение у турецкого лидера. Что, разумеется, понятно – внутриполитическое за кулисье становится известно широкой публике и выясняется, что Партия справедливости и развития (ПСР) не являлась и не является монолитом. Сейчас бывшие однопартийцы и соратники Р.Т.Эрдогана нарушают крайне важное табу. Они, в буквальном смысле, пересекли Рубикон, после которой Партия может получить очередной вал скандалов, аналогичных тому, что происходило в декабре 2013 года.

Когда Али Бабаджан говорит о примате во власти личных интересов над интересами страны и народа, конечно же, это – тяжелый удар по нынешней турецкой власти. Потому как говорит об этом выходец из властной элиты.

Процитируем:

«Иногда я спорил (с Р.Т.Эрдоганом – В.К.) на глазах общественного мнения. Посмотрите на 2011 — 2012 годы. Тогда, как раз, были те времена, когда Тайип бей выступал против меня. Например, если вы помните, что у нас были работы над налоговым правилом. Мы стремились к тому, чтобы через налоговое правило поставить под контроль на постоянной основе дефицит бюджета и общий долг. Если бы мы тогда установили налоговое правило, сегодня Турция была бы полностью устойчивой. То, что сделала Германия. Теперь — это страна, которая больше всего увеличила государственные расходы, находясь в кризисе. Нельзя было обойтись без налогового правила … Я много боролся, но те друзья, которые придерживались другого мнения, сказали: «Государство должно тратить много денег, переводить средства в большие проекты, давайте сделаем много тендеров» и стали препятствием. Налоговое правило единогласно было принято комиссией. Однако, вернулось из Генеральной Ассамблеи за два часа».

5. На самом деле, как можно понять высказывания Али Бабаджана, 2011 – 2012 годы стали, своего рода, развилкой для турецкой экономики. Мы не раз выражали свое мнение о том, что злую шутку с турецким руководством тогда сыграло так называемое «головокружение от успехов». В результате, страна пошла по пути накачивания крупных инвестиций в инфраструктуру, многие из которых были лишены рациональности. Можно привести перечень, который будет включать целый ряд проектов, причем крупных, большой нужды в которых не было или которые были реализованы изначально с ошибками, серьезным образом, затруднившими их полноценное использование.

Про эффект от пандемии коронавируса не говорим вовсе. Понятно, что возврат инвестиций, потраченных на строительство, допустим, третьего аэропорта в городе Стамбул откладывается на неопределенный срок: аэропорт стал рекордной инвестицией турецкого частного бизнеса – по разным оценкам, около 25 млрд евро (сопоставимо с атомной электростанцией «Аккую» — В.К.). Подразумевалось, что наращивание роли Стамбула как транзитного хаба регионального значения позволит отбить эти деньги. Однако, сейчас вопрос стоит совершенно иначе: как инвесторам остаться на плаву в условиях, когда перспективы возврата международного авиационного сообщения к докризисному уровню – под большим вопросом? — В этом смысле, стоит вспомнить заявления всех тех скептиков, кто задавался вопросом, не будет ли достаточным просто модернизировать существующий аэропорт им. М.К Ататюрка под современные цифры, что было бы намного более экономичным вариантом решения вопроса. Третий Стамбульский аэропорт является самым большим примером, но далеко не столь крупным. Однако, движение Турции по пути массового строительства новой инфраструктуры было далеко не безвариантным: можно было бы инвестировать в промышленность и в НИОКР, чего, в благоприятный момент, сделано не было.

Цитируем Али Бабаджана:

«В те дни бюджет был солидным, а экономика здоровой. Они думали, что мы должны инвестировать как можно скорее. Хорошо, давайте сделаем это, но давайте посмотрим на его рациональность. Эти инвестиции сделаны из политических соображений или потому что это нужно стране? Они думали, что это налоговое правило каким-то образом ограничит государственные расходы. Они также убедили Тайип бея. Теперь они изворачиваются: «Откуда мы берем деньги?».

Второй пример — нарушение баланса строительства и промышленности. Я в свое время предупреждал об этом, все это зафиксировано. Я много раз предупреждал: «Посмотрите, баланс ухудшается, в строительном секторе есть большая рента… Эта рента является рекордной. В краткосрочной перспективе кажется, что все выигрывают, но нет никаких промышленных инвестиций. Строительный сектор является очень важным сектором, но если все ресурсы Турции направлять на строительный сектор Турции, то это заблокирует экономику».

Но подобные лобби снова вошли в игру. Сегодня, стоят пустующие здания по всей Турции. Потому что система заблокирована. В Турции уже были серьезные проблемы в экономике до начала коронавируса».

6. Но, пожалуй, самым тяжелым выпадом, который только может прозвучать со стороны бывшего соратника Р.Т.Эрдогана, является оппозиция трансформации страны из парламентской в президентскую республику.

Это – личный, многолетний проект Р.Т.Эрдогана, который он продавливал, используя все возможные и невозможные рычаги. В результате, ему удалось вернуть страну в ататюрковскую эпоху, когда в стране, по сути, была президентская республика. Однако, вопрос заключается в том, что, до сих пор, президентская форма правления в стране не устаканилась – у неё очень серьезная оппозиция и нужен не один год, чтобы можно было бы утверждать, что обратного перехода страны не произойдет.

Тем более, что, как мы видим, и внутри самой Партии справедливости и развития, на сей счет не было и нет полной поддержки усилиям Р.Т. Эрдогана. Это, разумеется, не являлось секретом для публики. Однако, вплоть до настоящего времени, оппозиционные голоса и мнения внутри ПСР удалось «глушить» в партийных стенах, не вынося сор на публику. Однако, ситуация поменялась и, видимо, подобного рода признаний будет чем дальше, тем больше. Первым начал А. Гюль, за ним А. Давутоглу и, вот теперь, А. Бабаджан.

Процитируем Али Бабаджана:

«Третий пример — президентская система.

Вы не можете увидеть ни одно заявление, где бы я (её) поддержал. Они организовывали встречи и телевизионные программы для меня перед референдумом. Я сказал: «Подождите минутку: ни митингов, ни телевизионных шоу, я не буду делать ничего из этого. Если вы хотите, чтобы я вышел, позвольте мне объяснить, что я буду голосовать «нет» тем, кто меня слушает».

На вопрос, почему он открыто не выступил против перехода к президентской форме правления, объяснив вред от нее, Али Бабаджан сообщил следующее:

«Я высказал свое мнение всем, кто спросил меня специально. Но в законе о политических партиях и уставах политических партий существует реальность, называемая дисциплиной. Если партия приняла решение, вы не можете выступить против него, оставаясь членом партии. Более того, пока я был в партии, я пытался исправить ошибки под крышей партии, используя те возможности, которые у меня были. Это был более эффективный способ, чем выступать перед публикой на телевидении с жалобами на свою собственную партию. К сожалению, мое влияние в некоторых областях было ограничено. Однако, на каждой консультации я говорил о том, что знаю. Тот период был чрезвычайным периодом для Турции. Такое существенное изменение системы было произведено в период, после попытки переворота 15 июля и в период чрезвычайного положения под лозунгом «Возможность, это возможность». Внутри партии не было никаких консультаций. Я очень огорчился тому, что некоторые из друзей, которые, один на один, говорили «Это будет очень неправильным», некоторые из них выходили и в телевидении защищали (президентскую систему – В.К.). Вам не нужно говорить обо всем, но все, что вы говорите, должно быть правильным».

И далее:

«Конечно. Посмотрите, что они говорили: «Период коалиций закончится» … О чем вы говорите, начался период альянсов. Пресса, в значительной мере, ограничена и не свободна. Из-за этого она не может осуществлять свой контроль. Я также должен подчеркнуть, что мы не должны всю вину возлагать на систему. Ещё до того, как система изменилась, стиль управления в Турции уже, в достаточной мере, стал авторитарным».

7. Разумеется, Али Бабаджана, как видного экономиста, причем, известного и пользующегося репутацией не только в Турции, но и за пределами страны, не могли не спросить про экономическое положение в Турции в связи с эпидемией коронавируса. В частности, о том, почему правительство страны до сих пор не вводит полный карантин, а ограничивается лишь отдельными мерами (в частности, вводя локальные по времени ограничения на перемещение за пределами дома, допустим, на выходные дни и праздники, а также для определенных групп граждан, вместо того, чтобы ввести постоянный и всеобъемлющий карантин на всю территорию страны – В.К.).

Связано ли это с тем, что «экономика не позволяет»? И есть ли у страны финансовая подушка безопасности для того, чтобы можно было себе позволить непопулярные меры?

Вот что на этот счет ответил Али Бабаджан. Цитируем турецкого экономиста:

«Прежде всего, это — очень неправильный аргумент (то, что экономика является аргументом для того, чтобы не вводить полный карантин – В.К.). Тот факт, что такое может быть сказано правительством, поражает воображение. Возникает дилемма: сначала жизнь, а потом собственность, или сначала собственность, а потом уже жизнь. Основой является защита здоровья людей, а экономика является инструментом. Она не может быть целью…».