Министр иностранных дел Катара, который также является заместителем премьер-министра страны,  12 сентября с кратким визитом посетил Кабул, став самым высокопоставленным дипломатом, посетившим страну после захвата власти талибами 15 августа. Представитель талибов написал в твиттере, что шейх Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани встретился с высокопоставленными должностными лицами нового афганского правительства, хотя подробности их переговоров не разглашались. «Талибан» опубликовала фотографии встречи шейха Мухаммеда с новым премьер-министром муллой Мохаммадом Хасаном Ахундом, в то время как  фотографии встречи катарского министра с бывшим президентом Хамидом Карзаем распространялись в социальных сетях. Катар долгое время выступал в качестве посредника по Афганистану, проводя переговоры талибов с Соединенными Штатами при бывшем президенте Дональде Трампе, а затем с ныне свергнутым афганским правительством президента Ашрафа Гани. Накануне визита 10 сентября в Кабул прибыла пятая партия катарской гуманитарной помощи, в общей сложности за последние недели из этой страны Персидского залива было доставлено 118 тонн продовольствия и медикаментов. Катар, в котором находится крупная авиабаза США, сыграл огромную роль в Афганистане в начале этого месяца, помогая эвакуировать тысячи афганцев, иностранцев, в том числе граждан США: Катар был транзитным пунктом почти для половины из более чем 120 000 эвакуированных людей. Таким образом, Доха становится главным посредником в отношении развития контактов между талибами и коллективным Западом. Напомним, что ни одна страна до сих пор официально не признала новое правительство талибов — и только три государства (КСА, Пакистан и Катар)  признали власть «Талибана» во время первого правления радикальных исламистов в 1996-2001 годах. Это логично, поскольку  совсем недавняя история попыток переговоров США с талибами свидетельствует только о том, что Вашингтон очень слабо ориентировался в реальном раскладе сил в том же «Талибане».  Пример: осенью 2010 года, через девять лет после начала  войны в Афганистане, американцы и их союзники по НАТО вели переговоры  в городе Кандагаре с заместителем руководителя военного крыла талибов муллой Мансуром. Последний тогда выдвинул удивительно мягкие требования к мирному соглашению для примирения страны. В частности, он не настаивал на немедленной эвакуации иностранных сил из Афганистана; более того, они могли бы там остаться на неопределенный срок. Кроме того, мулла Мансур заявил, что талибы   не будут требовать должностей в правительстве. Переговоры состоялись в тот момент, когда США и союзники искали выход из того, что уже тогда называлось «вечной войной», и некоторые официальные лица начинали понимать, что для завершения войны потребуется взаимодействие с талибами. В Вашингтон и Брюссель полетели победные реляции. Но было одно «но».  Мулла Мансур, которого Западу услужливо и не бескорыстно, подсунули  афганские спецслужбы, как выяснилось, вообще не был членом движения «Талибан». Человек, который получил от западных спецслужб сотни тысяч долларов был простым пакистанским лавочником. Это было крайне неловкое фиаско, «серьезный провал», — сказал журналистам один чиновник. «Американцы и их союзники очень глупы, и их может одурачить кто угодно», — логично заявил в этой связи представитель талибов. Не совсем так. В данном случае мы имеем дело с классической аферой американских и афганских спецслужб, которые подставили политикам  «зиц-председателя Фукса» «за долю малую, сиротскую». Остается только предполагать, в какой пропорции американские спецслужбисты и их афганские коллеги разделили выделенные под эту аферу бюджетные деньги. Но суть в ином: последнее время в Афганистане каждый старался просто заработать себе денег на пенсию путем имитации бурной деятельности или обыкновенного воровства.      Имея в виду только один этот эпизод «блестящей тайной дипломатической активности»  американцев в Афганистане становится понятным причины провала и недавней эвакуации. Но этот эпизод также важен для понимания того,   как и почему Катар стал ключевым посредником между США и талибами. К 2010 году, когда появился фальшивый мулла Мансур, США и их западные союзники все больше нуждались в линии связи с талибами. Годом ранее, в июне 2009 года, американский военнослужащий Боу Бергдал покинул свой  пост в восточной провинции Пактика, Афганистан. Через несколько часов он был схвачен талибами. Табличка, отсчитывающая дни его пребывания в плену, висела внутри Центрального штаба командования во Флориде в службе безопасности, но у нее не было надежного способа и канала для разговора с его похитителями. Снова констатируем: полный провал  агентурной работы США в Афганистане.  Пакистанцам нельзя было доверять. КСА и ОАЭ, которые в разные моменты были готовы выступать в качестве посредников, поддерживали талибов в 1990-е годы, поэтому с американской точки зрения они не могли быть нейтральными. А потом, как всегда и бывает в таких случаях,  появились самозванцы. «Там были эти парни, которые выходили наугад и говорили: «Мы представляем талибов». Им дали большие суммы денег, и они просто исчезли», — сказал Кристиан Коутс Ульрихсен, научный сотрудник по Ближнему Востоку Института государственной политики Бейкера Университета Райса. Никто не видел муллу Мохаммада Омара, лидера талибов в Афганистане, в течение многих лет, и большая часть остального руководства движения «не была лично замечена американскими, натовскими или афганскими официальными лицами», — сообщала газета «Нью-Йорк таймс» во время переговоров с фальшивым муллой Мансуром. Таким образом, стационарное размещение некоторых представителей руководства талибов в союзной стране, имело смысл для США, и Катар уже показал, что это может сработать, сказал Ульрихсен. Такая модель была уже отработана на примере главы ХАМАСа Халеда Машаля, который  жил в Дохе и был в постоянном доступе для консультаций через катарских посредников. Катар сам предложил  свои услуги посредника между США и «Талибаном».   В начале, согласно информации из  книги «Директорат S,» журналиста Стива Колла, опубликованной в  2018 году, которая включает инсайдерские отчеты о переговорах, эмир Катара  Хамад бен Халифа Аль Тани сказал американцам, что его не обманут. «Они могут обмануть вас, — цитировались слова тогдашнего правителя Катара, — но при всем уважении, талибы не в состоянии обмануть меня». У Катара уже была история посредничества — в Ливане, Йемене и Судане. Эту роль Катар разработал в 1990-е годы как способ дифференциации на региональном уровне, отчасти в надежде стать незаменимым для держав, которых можно было бы призвать на помощь в любом будущем кризисе. Это была функция, которая даже фигурировала в его конституции в качестве цели внешней политики. Но к 2013 году, когда в Дохе должны были начаться переговоры, Катар также стремился вновь заявить о себе в качестве посредника после того, как во время «арабской весны» перешел к «более интервенционистской» роли в Ливии и Сирии. «Талибан» также публично и в частном порядке ясно дал понять, что будет работать только с Катаром. По словам Колла, Тайяб Ага, представитель талибов участвовавшей в переговорах, которые в конечном итоге привели к открытию  политического офиса «Талибана» в Дохе, заявил американским чиновникам, что движение не откроет офис «ни в одной стране, где есть вооруженные силы в Афганистане, в любой соседней стране или в любой стране, где присутствие такого офиса может вызвать негативную реакцию против движения. Выбор Саудовской Аравии, например, спровоцировал бы негативную реакцию со стороны Ирана. Правительства Объединенных Арабских Эмиратов и Турции были слишком близки к Пакистану. Это должен был быть Катар». В результате к 2013 году более 20 представителей движения «Талибан» и некоторые члены их семей проживали в частном комплексе за пределами Дохи. Время от времени их видели в отелях на встречах или за покупками в местных торговых центрах, но в основном, говорят наблюдатели, они держались особняком. Цель состояла в том, чтобы добиться примирения в Афганистане путем содействия переговорам между афганским правительством и движением «Талибан». «За эти годы было множество взлетов и падений, когда вы никогда не знаете, где был прорыв и произойдет ли он когда-нибудь», — сказал Андреас Криг, старший преподаватель Лондонской школы исследований безопасности Королевского колледжа, который на протяжении многих лет внимательно наблюдал за некоторыми переговорами. Одним из серьезных недостатков этой схемы стало фактическое открытие политического офиса талибов с надписью «Исламский Эмират Афганистан» 18 июня 2013 года, что означало по факту их легитимизацию. Президент Афганистана Хамид Карзай, который уже не доверял Катару, согласился на переговоры только при условии, что талибы не будут использовать свой офис в качестве политической платформы, и вышел из переговоров менее чем через день. Крупным событием — по крайней мере, с точки зрения США  и талибов — стал обмен заключенными в марте 2015 года, в результате которого Бергдал был освобожден в обмен на пятерых членов движения «Талибан»», содержащихся в тюрьме Гуантанамо, все из которых теперь являются частью  правительства талибов в Кабуле. Мало того, что Бергдал теперь был свободен после пяти лет жестокого плена, обмен стал важной мерой укрепления доверия для США после скандалов, связанных с открытием политического офиса талибов. «Это показало, что офис талибов в Катаре может в какой-то степени выполнить то, что они обещали. Они заслуживали доверия до такой степени, что выполняли то, о чем говорили», — сказал Ульрихсен. То есть, американцы на фоне своей оперативной импотенции наконец-то получили что-то внятное. С точки зрения Катара, его роль в качестве посредника и принимающей стороны для талибов, приобрела наибольшую ценность после блокады страны региональными соперниками в июне 2017 года. ОАЭ, Саудовская Аравия, Бахрейн и Египет разорвали торговые и дипломатические отношения с Катаром и отказали стране в доступе в их воздушное пространство в качестве наказания за то, что, как они утверждали, было поддержкой Катаром групп боевиков и его связями с Ираном, среди прочих обвинений. По словам Ульрихсена, в Катаре была особая паника, когда 6 июня, через день после начала блокады, президент США Дональд Трамп в твиттере дал понять Саудовской Аравии и ОАЭ, что они могут делать все, что захотят. «Во время моей недавней поездки на Ближний Восток я заявил, что больше не может быть финансирования радикальной идеологии. Лидеры указали на Катар — смотрите! Так приятно видеть, что визит короля в Саудовскую Аравию и 50 стран уже приносят свои плоды. Они заявили, что займут жесткую позицию в отношении финансирования экстремизма, и все ссылки указывали на Катар. Возможно, это станет началом конца ужаса терроризма!», — написал Трамп в своем твиттере. Тогда на Ближнем Востоке еще верили словам американских президентов. Ульрихсен в этой связи сказал: «Это был шок, потому что с 1990 года Катар, как и все государства Персидского залива, рассматривал отношения с США как основу своего партнерства в области безопасности и обороны, и то, что это внезапно было поставлено под сомнение, было действительно настоящим шоком». С тех пор Катар усилил свою игру в Вашингтоне. В 2017 году он заплатил 13 млн долларов лоббистским фирмам США — втрое больше, чем годом ранее, — и с тех пор ежегодно тратит 10 млн  долларов или больше, сказал Бен Фриман, директор Инициативы по прозрачности иностранного влияния в некоммерческом Центре международной политики. ОАЭ и Саудовская Аравия также увеличили свои расходы на лоббирование в 2016 году. «Кто был победителем блокады? К-стрит», — сказал Фримен, имея в виду улицу Вашингтона, на которой расположено множество лоббистских фирм. Помимо увеличения расходов на лоббирование после блокады, Катар запустил и оплатил расширение авиабазы Эль-Удейд, крупнейшего военного объекта США на Ближнем Востоке, и расширил сотрудничество по вопросам всего правительства США, чтобы обеспечить свои отношения с США. «Блокада была тревожным сигналом. Блокада была трансформационным событием». — сказал Дэйв Де Рош, бывший сотрудник Министерства обороны и Белого дома, профессор Национального университета обороны.  Одним из инструментов влияния на эту ситуацию, которую Катар уже имел, была его роль в качестве канала связи США с талибами. Почти через три года после его твитов Трампу понадобилась страна, чтобы попытаться выполнить его предвыборное обещание закончить войну в Афганистане. В прошлом году в Дохе США и движение «Талибан» подписали соглашение о выводе всех американских войск к маю этого года. Эта сделка была далека от примирения в Афганистане, которое когда-то предполагалось в Дохе: правительства в Кабуле не было за столом переговоров. Некоторые эксперты, такие как Сара Чейз, журналистка, которая освещала деятельность талибов для Национального общественного радио, а позже консультировала высокопоставленных военных чиновников США, работающих в Афганистане, усомнились в том, было ли вообще необходимо соглашение. «Что должно было помешать нам выйти в одностороннем порядке — что мы и сделали в конце концов? Что было извлечено из талибов в обмен на то, что они вынудили афганское правительство освободить тысячи вражеских боевиков, среди прочих уступок, и дали талибам более двух лет, чтобы изложить свои доводы местным лидерам: ‘США уходят. Почему бы тебе не присоединиться к нам?», – недавно написала она.   Есть также те, кто обвиняет Катар в расширении прав и возможностей талибов. «Именно Катар координировал этот разгром, начиная с размещения посольства талибов и заканчивая обеспечением рамок для переговоров, чтобы охарактеризовать талибов как более  умеренных. Эта катастрофа была катарской операцией», — написал в твиттере Джонатан Шанцер, старший вице-президент по исследованиям Фонда защиты демократий (FDD).  Но если судить по переезду в Доху американского и нескольких европейских  посольств в Афганистане и комментариям госсекретаря США Энтони Блинкена, то усилия Катара и его продолжающаяся роль в качестве канала связи с талибами являются крупным пиар-ходом для страны. «Посмотрите, сколько страны Персидского залива обычно тратят в Вашингтоне. Десятки миллионов долларов в течение многих лет в виде гонораров за лоббирование только в попытке добиться встречи с кем-то. Разместить [талибов] в комплексе, дать им машину и немного денег на расходы? Я имею в виду, что эти люди не большие транжиры, они не ведут расточительный образ жизни. Это лучший результат за вложенный доллар, о котором ты когда-либо мог подумать», — сказал А,Криг. Таким образом, Катар будет более защищен в любом будущем кризисе, потому что сейчас у него есть своего рода кредиты на черный день с крупными державами. Но наряду с бонусами  есть и риски таких комбинаций. Если «Талибан» восстановит свое жестокое правление, связь Катара с этой группировкой может нанести огромный ущерб — и придаст смелости тем, кто уже утверждает, что государство наделяет террористов полномочиями. В то время как авиабаза Эль-Удейд является постоянной и не может быть перемещена, командный центр Centcom, который сейчас базируется в Катаре, может быть перенесен, например, за одну ночь. Генеральный директор Centcom уже базируется во Флориде. «Похоже, у нас уже есть новое правительство талибов, которое не выглядит особенно инклюзивным или представляющим кого-либо, кроме них самих. Если все вернется к невероятно репрессивному режиму, любая ассоциация может испортиться. Это риск, и мы не узнаем, окупится ли он только через год или два», — сказал Ульрихсен.