Февральский визит бывшего немецкого канцлера Герхарда Шрёдера в Иран, как и следовало ожидать, вовсе не дань вежливости, и не следующая ступень в развитии традиционных немецко-иранских дипломатических отношений, начало которым было положено еще в 1873 году, а как пытаются убедить нас, всего лишь «частный» визит. Формально целью визита Г.Шрёдера в Иран было участие в начале строительства специализированной неврологической больницы в Тегеране. Хотя заместитель министра иностранных дел Германии заявил о том, что визит Г.Шрёдера носит частный характер, представитель того же министерства дал совершенно другую трактовку, согласно которой высокий гость едет в Тегеран для того, чтобы убедить последнего в необходимости прекращения ядерной деятельности. Согласно же заявлению МИД Ирана, целью бывшего немецкого канцлера является посредничество между США и Ираном.
Относительно программы состоявшегося визита можно лишь высказать некоторое предположение. Как видно, переговоры с Ираном новая американская администрация не хочет начать с пустого места. Можно предположить, что зондаж позиций Ирана относительно намечающегося диалога с США должен был способствовать дальнейшей разработке американского подхода к иранской проблематике, и, быть может, выработке определенных предварительных условий (об этом далее). Фигура Г.Шрлдера достаточно значимая на европейской политической карте, следовательно, и задача, поставленная перед ним, должна была соответствовать его политическому весу.
Можно предположить, что спектр обсуждаемых вопросов мог быть весьма широк: от американо-иранских переговоров до иранской ядерной программы и будушего иранских энергетических ресурсов.
В связи с состоявшимся визитом Г.Шрёдера в Иран возникает естественный вопрос: почему именно Германия взяла на себя эту миссию. Что скрывается за этим: политический зондаж степени готовности Ирана начать прямые переговоры с США или какие-то неизвестные нам аргументы. Чтобы ответить на данный вопрос, прежде всего, следует внимательно присмотреться к состоянию германо-иранских торгово-экономических отношений.
В настоящее время Германия является крупнейшим западным торговым партнером Ирана. Судя по статистическим данным, несмотря на наложенные международные санкции на Иран со стороны Совета Безопасности ООН, к концу 2008 г. германо-иранский торговый оборот достигает размера 3,6 млрд евро (годом раньше этот показатель был равен 5 млрд евро или 7, 1 млрд долларров США). Занимая такое ведущее положение в торговле с Ираном, несмотря на некоторое снижение германо-иранского торгового оборота, немецкие бизнесмены опасаются потери своих позиций в этой стране в случае дальнейшего ужесточения официальной позиции правительства ФРГ в отношении иранской ядерной программы. Немецкие бизнесмены уже стали бить тревогу в связи с наступлением азиатских конкурентов. В связи с этим в Германии опасаются того, что интересы немецкого капитала могут быть в значительной степени ущемлены. Особый урон, как считают в Германии, могут понести средние фирмы, привязанные к иранскому рынку. Немецкий капитал выражает тревогу, что работа по упрочению экономических позиций в Иране, для достижения которого трудились в течение нескольких десятков лет, может пойти насмарку. Как известно, несколько крупных немецких компаний принимают участие в основных разработках в области иранской инфраструктуры, особенно же в области нефтехимии. Такие немецкие гиганты, как «Линде», «БАСФ», «Крупп», «Гермес», «Сименс», ЗФ Фридрихшафен», «Мерседес», «Фольксваген» весьма активны на иранском рынке. Более 50 немецких фирм имеют филиалы в Иране, и более чем 12 тысяч немецких фирм имеют своих торговых представителей в этой стране. Благодаря этим фирмам Иран имеет доступ к новейшим немецким технологиям. В свое время с разных трибун не раз звучала мысль о большой технологической зависимости Ирана от Германии.
Согласно немецкой деловой прессе, «немецкие фирмы стараются не афишировать свои контакты с Тегераном». Вместе с тем привлекает внимание тот факт, что немецкие власти терпимо относятся к частному сектору, ведущему бизнес с Ираном. Но, как выясняется, помимо торгово-промышленных компаний, германо-иранская торговая палата имеет деловые связи с иранским экспортным банком «Банк-е Садерат». Этот банк еще в сентябре 2006 года был внесен США в черный список из-за связей с террористическими организациями «Хизбалла», ХАМАС и «Исламский Джихад «. Финансовые операции национального банка Ирана «Банк-е Мелли» также стали вызывать неодобрение в странах Евросоюза. Как известно, в июне 2008 г. Евросоюз наложил санкции на иранский национальный банк.
А до того, такие крупнейшие германские банки как «Коммерцбанк» и «Дойче Банк» в 2007 г. отказались от ведения финансовых операций в Иране. Тогда США настояли на этом. Тем не менее, согласно данным Федерального статистического управления Германии, в 2008 г., по сравнению с 2007 г., показатель торгового оборота за январь-сентябрь вырос на 7,8%. Торговый оборот сторон в сентябре 2008 года вырос почти на 300 млн. евро. Причем немецкий экспорт в Иран увеличился на 8,9% и составил 84,7% германо-иранского торгового оборота!
Приведенные выше данные об уровне двусторонних торгово-экономических отношений наглядно показывает значимость германского капитала в экономической жизни ИРИ. Торговля с Германией очень важна для иранской экономики. Поэтому в Иране очень опасаются ужесточения экономических санкций со стороны ФРГ, и Евросоюза в целом. В связи с этим следует напомнить, что буквально недавно руководители трех ведущих европейских держав – Германии, Франции и Великобритании выразили свою готовность, принять конкретные меры по ужесточению санкций в отношении Ирана.
Исходя из нынешнего уровня германо-иранских отношений, позиция Берлина имеет определяющее значение для функционирования иранской финансово-экономической системы в целом. Следовательно, угроза ослабления этих связей может самым отрицательным образом повлиять на развитие иранской экономики. Таким образом, можно утверждать, что в руках Германии имеется весьма сильный козырь, который при соответствующем желании немецкого правительства может быть разыгран, что может сделать Иран более сговорчивым по многим вопросам международной политики, включая и его ядерную программу.
В связи с визитом экс-канцлера ФРГ в Иране стали излучать оптимизм в вопросе о возможности улучшения ирано-европейских отношений. Спрашивается: может ли такое произойти? На самом ли деле, в период тяжелого финансово-экономического кризиса Европа будет искать примирения с Ираном? Да, возможно, но при одном жестком условии: если Иран вообще откажется от обогащения урана и поставит под международный контроль свою ядерную программу. Визит Г.Шрёдера, скорее всего, попытка Запада дать понять Ирану, что он может потерять в случае продолжения прежней своей политики, и что может приобрести в случае своего согласия.
Экономический кризис может усилить давление Запада на Иран с тем, чтобы убедить его в губительности прежнего политического курса . Вместе с тем, в свете последней российско-украинской газовой войны, обнажившей прорехи в западной энергетической безопасности, кажется, Запад настроен решительно, искать альтернативу российско-среднеазиатскому газу. Но на пути к вожделенной цели стоит несговорчивость Ирана по вопросам ядерной программы. Это тот барьер, который Евросоюз стремиться убрать с дороги. Удастся ли ей это сделать – покажет ближайшее будущее. В настоящее же время позиция Европы напоминает бегуна, в ожидании старта. Конечная цель его забега – иранский газ. В связи с этим невольно приходит на память недавний, предшрлдеровский визит туркменского президента Гурбангулы Бердымухамедова с полным составом своего правительства в Иран. Согласитесь, такое в ирано-туркменских отношениях большая редкость. Можно не сомневаться в том, что на встречах обсуждались вопросы сотрудничества в нефтегазовой сфере. Туркменистан, как страна богатая углеводородами, проводящая, фактически, политику изоляционизма, в силу сложившихся обстоятельств, может транспортировать свой газ на запад или юг, используя для их транзита территорию Ирана. Если это так, то можно высказать осторожное предположение о том, что на встрече с Г.Шрёдером могли быть обсуждены также вопросы транспортировки туркменского природного газа и нефти (своп-поставки) на Запад. Это только предположения, однако, логика последних событий, в свете поиска Западом альтернативных источников энергоресурсов, не исключает такую возможность.
Часто декларируемая Турцией заинтересованность в транзите иранского газа также свидетельствует о праве данной версии на существование. Если все вышесказанное рассмотреть через призму будущих американо-иранских переговоров, то можно будет безошибочно предположить, что одной из главных целей Запада является выход на иранский и туркменский газ. По этому вопросу цели Евросоюза и США полностью совпадают. Следовательно, и поездка Герхарда Шрёдера составная часть западной энергетической программы. Ставки очень высоки. Поэтому, для исключения неприятных сюрпризов, в игру вступает механизм тайной дипломатии, рассчитанный на ведение закулисной работы. В этом ключе следует рассмотреть и недавнее назначение на должность советника госсекретаря США госпожи Хилари Клинтон по вопросам Персидского Залива и Западной Азии известного американского дипломата Дениса Росса. Фактически он, совместно с высокопоставленными представителями Государственного департамента и должен разработать новую американскую стратегию в отношении региона, и в частности, Ирана. Расчет прост – закулисная дипломатия должна подготовить почву для ведения американо-иранских прямых переговоров, в чем и заключается идея Д.Росса