По материалам Джеймстаунского фонда

Более четверти века исламистско-военного правления в Судане закончились в 2019 году свержением президента Омара аль-Башира, чей режим был основан на исламизме, арабском превосходстве и безжалостном применении военной силы. Было сформировано совместное гражданско-военное правительство, чтобы возглавить переход к демократии, управляемой гражданскими. Однако переворот, совершенный в октябре 2021 года военными и силами безопасности Судана, положил конец любому прогрессу в направлении гражданского правления, одновременно разорвав большую часть экономических и финансовых связей Судана с Западом. ООН и международные дипломаты пытались направлять переговоры о демократическом переходе между военными и коалицией гражданских «Сил за свободу и перемены» (ССП). Окончательный вариант Рамочного соглашения о переходе должен был быть подписан 6 апреля. Однако крайний срок истек, когда силы безопасности заявили, что они не готовы подписать из-за неспособности двух конкурирующих элементов вооруженных сил согласовать положения об интеграции и военной реформе. Рамочное соглашение предусматривало интеграцию Вооруженных сил Судана ( Аль-Куаат аль-Мусаллиха ас-Судания) и Сил быстрой поддержки (СБП или Аль-Куаат ад-Да’м ас-Сари). Суданской армией командует генерал-лейтенант Абдель Фаттах аль-Бурхан, который является фактическим лидером Судана в качестве председателя Переходного суверенного совета (ПСС), в то время как СБП — это военизированное формирование численностью 30 000 человек, возглавляемое фигурой «номер два» в Судане, заместителем председателя ПСС Мухаммедом Хамданом Дагло (известен как Хемити). Рамочное соглашение должно было привести Судан к гражданскому правлению. Однако суданская армия сильно политизирована, и многие из ее старших офицеров придерживаются исламистской идеологии, которая отвергает идею светского правительства. Вместо того, чтобы объединить силы безопасности, Рамочное соглашение в конечном итоге обострило их разногласия. Сторонники бывшего президента в суданской армии, по-видимому, используют этот спор, чтобы создать состояние политической нестабильности, благоприятное для возвращения к исламистско-военному правлению. 15 апреля между двумя суданской армией и СБП начались боевые действия по все территории страны. СБП, которые были лояльны Омару аль-Баширу до его свержения, обратились за международной поддержкой, обвинив армию в организации «государственного переворота» и стремлении “повторить неудачный опыт правления исламского движения, которое завоевало нашу страну и разрушило мечты нашего народа на протяжении тридцати лет». СБП теперь называют своих бывших военных партнеров «фашистскими военными лидерами», которых поддерживает «толпа коррумпированных исламистов, жаждущих крови суданского народа». В телевизионном выступлении 19 февраля Хемити назвал военный переворот 2021 года «ошибкой», которая стала «воротами для возвращения прежнего режима»”, и предупредил об усилиях исламистов по восстановлению режима аль-Башира. СБП, которых очень боятся в Судане, представляет собой сплоченную организацию — заместителем командующего которой является брат Хемети, Абд аль-Рахим Хамдан Дагло, в то время как командиры Хемети все из его собственного клана махария арабов племени ризейкат. Военизированные формирования участвовали в операциях, финансируемых ОАЭ в Йемене, и в операциях по борьбе с повстанцами в Дарфуре, Южном Кордофане и штате Голубой Нил. Они особенно активны вдоль границ с Ливией и Центральноафриканской Республикой, а их жестокая реакция на демонстрации против режима в Хартуме и в других местах сделала СБП крайне непопулярным.

Этнические аспекты конфликта

Многим дарфурским арабам, составляющим базу СБП, не нравится правящий класс Хартума, который состоит в основном из представителей могущественных арабских племен Судана, проживающих на северном Ниле, которые контролируют страну с момента обретения независимости в 1956 году: джаалин, данагла и шаикия (О.аль-Башир — джаалин, А.Ф.аль-Бурхан — шаикия). Арабы приречья, в свою очередь, считают дарфурских арабов отсталыми и «африканизированными». Как и многие дарфурские арабы, Хемити, не имеющий ничего, кроме школьного образования основанного на Коране, скорее всего, считает, что его никогда не примет приречная военная и политическая элита. Аль-Бурхан, с другой стороны, считается в Дарфуре главным организатором геноцида неарабских мусульман и хорошо известен своими угрозами уничтожить народ фур, которые были бывшими правителями Дарфура. Во время мартовского «Семинара по вопросам безопасности и военной реформы» в Хартуме в СБП намекнули на давнее соперничество между арабскими племенами Западного Судана и племенами региона Нила. Называя Вооруженные силы Судана  «армией, состоящей из особого ополчения, принадлежащего к определенным племенам», СБП напомнили присутствующим о борьбе, которая восходит ко временам правления махдистов (1885-1899). В то время западные арабы, особенно таиша, пришли к власти после ранней смерти Махди в 1885 году и последующего оттеснения его речных родственников преемником Махди Таиши, Халифой Абд Аллахи. Насилие вернулось в Дарфур в современную эпоху с растущим влиянием «Арабского собрания» («Таджааму аль-Араби»), которое было арабской расистской группой, следующей идеологии, разработанной Муаммаром Каддафи и распространяемой лидерами ливийского «Исламского легиона» («Файляк аль-Исламия») в 1980-х годах. Между арабскими и неарабскими мусульманскими племенами Дарфура, особенно фур, загава и масалит, произошли столкновения из-за земли.  аль-Башир  ответил на это восстание созданием  «Джанджавид» (суданского арабского ополчения). Лидером формирований «Джанджавид» был шейх Муса Хилал Абд Аллах, назир (вождь) клана ум джалул арабов-махамидов, который является ответвлением северного племени ризейкат Дарфура. Одним из его заместителей в 2003-2005 годах в период наихудших злоупотреблений «Джанджавид» (убийства, изнасилования, пытки, поджоги) был Хемити, который является двоюродным братом из клана авлад мансур ветви махария и северного ризейката.  Когда преступления формирований «Джанджавид» начали привлекать нежелательное международное внимание в 2005 году, правительство включило боевиков в состав пограничной охраны («Харас аль-Худуд»), небольшого подразделения на верблюдах. Интеграция в официальные структуры безопасности оградила «Джанджавид» от судебного преследования и поставила их под более жесткий контроль правительства. К 2013 году это формирование должно было превратиться в Силы быстрой поддержки, которые задумывались как силы по борьбе с повстанцами, состоящие в основном из бывших формирований «Джанджавид». СБП перешли под прямое руководство Службы национальной безопасности и разведки (СНБР, или «Джихаз аль-Амн аль-Ватани валь-Мухабарат»), а не армии, и стали печально известны своими нарушениями прав человека и отсутствием дисциплины. Даже на этом раннем этапе СБПRSF стали известны столкновениями с подразделениями суданской армии.

Фракциям не удается интегрироваться

С тех пор как аль-Бурхан стал фактическим правителем Судана в 2019 году, он продемонстрировал неспособность обуздать СБП. Он позволил СБП стать, как предполагают некоторые, «государством в государстве». СБП со своим молодым руководством в течение некоторого времени предлагал лучшую подготовку и больше возможностей заработать денег, чем набор в суданскую армию. Армейское командование хочет, чтобы СБП были интегрированы с армией максимум в течение года или двух. Однако командование СБП предпочитает десятилетний график (другими словами, никакой реальной интеграции вообще). Посредники ООН предложили пятилетний компромисс, который был быстро отвергнут обеими сторонами.  Власть и влияние Хемити исчезнут, если СБП перейдет под командование Объединенного комитета начальников штабов Вооруженных сил Судана. Таким образом, лидер СБП потребовал, чтобы его военизированные формирования подчинялись непосредственно гражданскому правительству. Это по существу сохранило бы автономию СБП, позволив Хемити играть важную политическую роль. 17 апреля аль-Бурхан распустил СБП и назвал его «повстанческим» движением, добавив, что этот вопрос является внутренним и не требует вмешательства со стороны международного сообщества. Однако есть вопросы относительно законных полномочий аль-Бурхана распустить СБП. Как отметил суданский аналитик Джебриль аль-Абиди, было ошибкой пытаться интегрировать СБП в национальные вооруженные силы как целостное подразделение, поощряя постоянную лояльность лидерам СБП, а не главному командованию.

Когда золото ухудшает ситуацию

Судан в настоящее время является третьим по величине производителем золота в Африке. Однако до 80% продукции вывозится контрабандой из страны, и большая ее часть направляется в Россию. Это никак не способствует увеличению доходов государства, которые и так сильно сократились из-за отделения богатого нефтью Южного Судана. В дополнение к существующим санкциям США, санкции ЕС были введены в марте в отношении M-Invest и ее дочерней компании Sudan Meroe Gold, которые являются горнодобывающими компаниями, связанными с российской ЧВК «Вагнер», за незаконную торговлю золотом, «награбленным силой у местных торговцев». В марте 2022 года руководитель суданского золотодобывающего предприятия сообщил The Telegraph, что Россия ежегодно вывозит контрабандой 30 тонн золота из Судана, чтобы увеличить свои запасы и ослабить последствия санкций, введенных против нее  за ее продолжающееся вторжение в Украину. Золото перевозится на небольших самолетах с военных аэродромов, не подлежащих таможенному досмотру. Министр полезных ископаемых Судана, союзник СБП, назвал обвинения «необоснованными». Удаленные рудники, эксплуатируемые Meroe Gold, охранялись персоналом ЧВК «Вагнер», которая также участвовала в подготовке СБП. На сегодня неясно, продолжает ли ЧВК «Вагнер» выполнять эти функции; ее владелец Евгений Пригожин настаивает на том, что персонала ЧВК «Вагнер» не было в Судане в течение двух лет. Власти США заявили, что ЧВК «Вагнер» в настоящее время поставляет оружие СБП через базы в Ливии и Центральноафриканской Республике. Документы, полученные антикоррупционной неправительственной организацией, показали, что у СБП есть собственный банковский счет в Абу-Даби, который использовался для приобретения транспортных средств, пригодных для переоборудования в «военную технику» с установкой пулеметов. Финансирование поступает от al-Junaid Gold Company, которая официально принадлежит Абд аль-Рахиму Хамдану Дагло и двум его сыновьям. al-Junaid Gold Company диверсифицировалась сейчас во множестве других видов экономической деятельности, а ее доходы обеспечивают независимость СБП. В Дарфуре золото было обнаружено в 2012 году в Джебель-Амер (к северо-западу от Кабкабии). В июле 2015 года Муса Хилал и его последователи-махамиды взяли под контроль Джебель-Амер после убийства сотен арабов бани хуссейн, работавших на кустарных шахтах. Это приносило ему огромные прибыли до ареста Мусы в ноябре 2017 года, после чего контроль над рудниками перешел к Хемити и СБП. Суданская армия, в свою очередь, захватила контроль над Джебель-Амером в октябре 2020 года. Контрабандное золото обычно вывозится автомобильным транспортом, принадлежащего ЧВК «Вагнера», или по воздуху на российскую базу в Латакии, Сирия. Персонал ЧВК «Вагнер» были также обвинены в нападениях на золотодобытчиков-кустарей вблизи границы с ЦАР. В этой связи Москва мало заинтересована в возвращении к гражданскому правлению в Судане, поскольку одной из первых задач нового правительства было бы взять под контроль экспорт золота, чтобы гарантировать, что доходы окажутся в государственной казне, а не в частных руках. Помимо золота, в феврале между Россией и военными правителями Судана было достигнуто соглашение о создании российской военно-морской базы на побережье Красного моря в обмен на оружие и военную технику, хотя оно ожидает ратификации новым гражданским правительством. Соглашение сроком на 25 лет с автоматическим продлением на 10 лет, если ни одна из сторон не будет возражать, позволит создать базу из 300 российских военнослужащих, способную одновременно принимать четыре российских корабля, включая атомные.  Египет и Саудовская Аравия были недовольны сделкой, которая предусматривает долгосрочное российское военно-морское присутствие в стратегическом районе Красного моря. Французские, американские, британские и норвежские дипломаты также выразили обеспокоенность по поводу растущего участия компаний и персонала ЧВК «Вагнер»  в Судане, чему во многом способствовал СБП.

Исламизм в регулярной армии

СБП обвинили «фашистских военачальников» армии в «религиозной мании». Многие исламистские сторонники О.аль-Башира, известные как кейзан, занимают видное место в высшем командовании армии. Сторонники аль-Башира и запрещенной исламистской Партии национальный конгресс (ПНК, ныне действующей под названием «Исламистское движение») активизировали деятельность в последние недели, призывая к убийству посланника ООН Фолькера Пертеса и нападая на продемократических демонстрантов в Северном Хартуме. Исламисты описывают продемократических активистов как секуляристов, намеревающихся напасть на традиционную исламскую веру Судана. Перед началом нынешних боевых действий ССП и их партнеры предупреждали о попытках ПНС спровоцировать конфронтацию между армией и СБП, которая создала бы условия, благоприятные для возвращения к исламистскому правлению. Ведущие исламисты и члены ПНК (в том числе задержанные за нарушения прав человека) начали покидать места содержания под стражей и возвращаться на правительственные посты (особенно в военной разведке и Министерстве иностранных дел) после военного переворота 2021 года, в то время как аль-Бурхан распустил комитет, расследовавший коррупционные соглашения между правительством ПНК и армией. Генерал Ахмад Ибрагим Муфаддал, сторонник  ПНС, был назначен в ноябре прошлого года главой Службы общей разведки (СОР, или «Джихаз аль-Мухабарат аль-‘Амма»), преемника могущественного СНБР, которая железной хваткой подавляла политическое инакомыслие при режиме аль-Башира. СБП, которых считают предателями за их неспособность предотвратить свержение аль-Башира, особенно не нравятся исламистам.

В последние дни тюрьмы по всей стране были освобождены от тысяч уголовных и политических заключенных, либо путем освобождения, либо побега. Среди тех, кто вышел из печально известной тюрьмы Кобер, Ахмад Харун («Кардофанский Берия»), которого разыскивает Международный уголовный суд, и ведущие исламисты режима аль-Башира, в том числе бывший вице-президент Али Осман Мухаммед Таха, Авад аль-Джаз и Нафи ан-Нафи. (все трое играли ведущие роли в свое время  в военном перевороте аль-Башира. аль-Джаз позже глава Министерства нефти был связным тогда между армией и исламистами, Осман Таха стал вице-президентом и участвовал в организации покушения на египетского президента Хосни Мубарака; аль-Нафи возглавлял «исламитстскую разведку» — авт.) .   И ССП, и СБП утверждают, что армия планирует вернуть к власти ведущих исламистов. Считается, что сам аль-Башир все еще находится в госпитале военной тюрьмы.

Заключение

Боевые действия ведутся в большинстве районов Судана, но особенно интенсивны в Дарфуре, где находится база поддержки Хемити, а также родина большей части рядового состава СБП. Давние межплеменные столкновения в Западном Дарфуре только усилились с ослаблением безопасности. Хартум пережил мародерство, уличные бои и бомбардировки с воздуха. Победа суданской армии, скорее всего, позволила бы укрепить военное правление исламистов, в то время как победа СБП может привести к созданию гражданского правительства, но только под влиянием СБП. Военизированные формирования по-прежнему будут поглощать оружие и объекты суданской армии и станут единственной организацией по обеспечению безопасности в Судане. Амбициозный Хемити, вероятно, будет стремиться к ведущей роли в любом новом правительстве, возможно, в качестве главы государства. Любая война в Судане имеет высокую вероятность перекинуться на его нестабильных соседей, таких как Чад, Центральноафриканская Республика, Ливия и Южный Судан. ЧВК «Вагнер» уже задействована в последних трех из этих стран. Хемити испытывает трудности с продвижением своего нового имиджа поборника демократии, поскольку он пытается изобразить аль-Бурхана номинальным лидером радикального исламистского движения и использует лозунги типа «власть принадлежит народу» и «то, что происходит сейчас, — это цена демократии». Хемити даже пытался утверждать, что СБП борются с аль-Бурханом «и его исламистской бандой» (кейзан) в составе суданской армии, а не с самой армией. Аль-Бурхан аналогичным образом предложил, что он был готов вести переговоры только со «сторонами внутри СБП», стремящимися к диалогу, а не с нынешними лидерами СБП.  Если Рамочное соглашение будет подписано и за ним последуют свободные выборы, исламистская группировка потеряет любой шанс вернуть контроль над Суданом, за исключением организации еще одного переворота, который в нынешних условиях встретил бы массовое сопротивление на улицах, а также на международной арене. Несмотря на свою риторику, Хемити и его СБП не проложат дорогу к демократическому переходу и гражданскому правлению. Следовательно, для исламистов это может быть их последним шансом захватить власть.