У иранского истеблишмента возникла проблема: появление нового великого аятоллы, чьи идеи вызвали одновременно раздражение  и любопытство, бросив вызов правительству в Тегеране и предложив поддержку протестному движению. Сейед Джавад Алави Боруджерди, 72-летний священнослужитель, является внуком уважаемого шиитского лидера Хосейни-Боруджерди, который сыграл ключевую роль в возрождении семинарии в Куме. Сегодня его внук является новой политической силой, самопровозглашенным великим аятоллой, стремящимся пересмотреть «независимую» роль семинарии и духовенства в глазах критически настроенной иранской общественности. Опираясь на наследие своего деда, аятолла Сейед Джавад Алави Боруджерди стремится придать семинарии и духовенству новое лицо, взаимодействуя с иранским народом так, как на это осмеливались немногие великие аятоллы. В то время, когда недовольство семинарией широко распространено среди иранцев из-за ее поддержки режима Исламской Республики, его свежий взгляд, как указывают западные эксперты, привлек значительное внимание и поддержку. В Иране титул «великий аятолла» зарезервирован для тех, кто достиг уважаемого статуса марджи в шиитской исламской традиции. Официально в Иране всего восемь марджей, но неофициально их число больше. Статус Боруджерди неофициальный, и для того, чтобы это изменилось, он должен получить одобрение государства, с которым у него все больше разногласий. Великие аятоллы, которые ежедневно контактируют с общественностью, уполномочены издавать указы (или фетвы), причем их полномочия основаны на признании этих указов их последователями. Последователи не просто подчиняются руководству великих аятолл: они еще и вносят религиозные налоги в знак своей преданности. Особенно противоречивой была поддержка Боруджерди веры Бахаи, которая насчитывает около 300 000 последователей в Иране. Правительство Тегерана (и кстати, и власти КСА) и тесно связанные с ним священнослужители последовательно проводят политику, которая приводит к тюремному заключению последователей Бахаи и лишению их прав, включая право на обучение и другие основные свободы. 6 июня Боруджерди затронул этот вопрос в оппозиционном дискурсе, заявив, что «права бахаи должны быть сохранены». Критикуя подход Исламской Республики к этому меньшинству, он сказал: «Бахаисты во что-то верят. У нас в Иране есть люди, которые ни во что не верят. Значит, мы должны убить их?». Отвечая Боруджерди, Насер Макарим Ширази, великий аятолла, близкий к режиму Исламской Республике, назвал бахаистов политической группой, которой манипулируют иностранные державы, и посоветовал проявлять осторожность при предоставлении им официального статуса. Он даже призвал Боруджерди скорректировать свои заявления. Аятолла Наджмуддин Табаси, другой высокопоставленный священнослужитель семинарии в Куме, добавил к этой критике: «Такого рода замечания нехороши. Они ведут к секуляризму». При этом надо отметить, что одним из поразительных аспектов нового видения Боруджерди является его сосредоточенность на истории Ирана до ислама, что противоречит устремлениям нынешнего Руководства ИРИ и близким к ней священнослужителям, которые пытаются игнорировать древнюю персидскую цивилизацию. Боруджерди подчеркивает значение «цилиндра Кира», документа шестого века до н. э., признанного Организацией Объединенных Наций, в котором отмечается, что тексты «указывают на то, что каждый человек имеет право на свободу и выбор и что все люди должны уважать друг друга». «Я восхваляю цилиндр Кира, в то время как некоторые люди считают, что [нет ничего ценного перед исламом]. Это неправильно», — сказал Боруджерди. Персидский царь Кир II (около 600-530 гг. до н.э.), широко известный как Кир Великий, основал империю Ахеменидов, Первую Персидскую империю. Найденный при раскопках в Вавилоне в 1879 году цилиндр был исписан вавилонской клинописью по приказу Кира. Он пропагандирует права человека, терпимость, мужество и уважение меньшинств. Помимо прав человека, Боруджерди, в отличие от многих своих коллег, отвергает понятие «исламской экономики», подчеркивая, что ислам не предписывает конкретных экономических принципов: «Мы работаем 43 года, мы все делали методом проб и ошибок. Вопросы следует оставить экспертам, и эксперту даже не обязательно быть религиозным».  Что касается спора о том, должно ли быть обязательным ношение хиджаба, священнослужитель сказал, что истинная вера не должна определяться исключительно внешним видом. Вместо этого Боруджерди призвал сосредоточиться на подлинной вере и действии, призывая общество избегать чрезмерных споров, которые подрывают структуру религиозного единства. Когда 22-летняя Махса Амини умерла  находясь под стражей в полиции нравственности за якобы несоблюдение правил, касающихся ношения хиджаба, Боруджерди заявил: «Она была дочерью всех нас, и то, что случилось с нашей дочерью, было очень горько для всех нас». Протесты потрясли Иран после смерти Амини, и великий аятолла четко отреагировал на них. Обращаясь к властям Исламской Республике, Боруджерди сказал о протестующих: «Эти люди здесь говорят свое слово, и они не согласны с тем, что вы делаете. Их голос должен быть где-то услышан. Предоставьте газетам свободу писать об этом. Пресса должна быть свободной. По государственному телевидению должны звучать разные мнения». Проправительственные СМИ, такие как Rasa News, тут же атаковали священнослужителя за его роль в «разжигании протестов», но Боруджерди остался непокорным, призывая обращаться с заключенными протестующими «с милосердием». По мере роста его популярности иранские официальные лица открыто выступали против появления Боруджерди в качестве нового великого аятоллы. Аятолла Мохаммад Язди, тогдашний секретарь Общества преподавателей семинарий Кума, сказал в отношении Боруджерди в 2019 году: «Если некоторые люди однажды публично объявят себя марджой, я лично вмешаюсь и сделаю официальное заявление против этого, пока я жив». Язди подчеркнул, что то, что он внук марджи, не делает его автоматически религиозным авторитетом, добавив: «Если такой человек попытается представить себя марджой, мы уберем любые баннеры или заявления, связанные с этим». Исламская Республика передала Обществу преподавателей семинарии Кума, которое контролируется верховным лидером аятоллой Али Хаменеи, право объявить марджас, поскольку в исламе марджа не избираются правительством или государственными учреждениями. Боруджеди на этом фоне имеет много преимуществ, таких как его независимость и его поддержка прав людей, в то время как многие великие аятоллы, к сожалению, либо молчат, либо действуют в сговоре с тем, что делает правительство.  Высокопоставленный священнослужитель, преподающий в семинарии в Куме, полагает, что «Боруджерди обладает рядом качеств, которые способствуют его потенциалу как марджи. Среди этих качеств — его уважаемая родословная, поскольку он унаследовал авторитет своего высокоуважаемого деда. Кроме того, его влиятельное присутствие в сочетании со значительными финансовыми ресурсами еще больше укрепляет его кандидатуру. Я считаю, что Исламская Республика полностью готова столкнуться с последствиями принятия мер против Боруджерди и заставить его замолчать, если он продолжит свой нынешний подход, сумеет удержать общественное внимание и получит признание как марджа среди людей».

В данном случае отметим, что эта не первая попытка Запада акцентировать внимание на якобы расколе в рядах иранских клерикалов. Собственно, это абсолютно и логично с точки зрения поиска альтернатив в общем-то невнятно себя проявившей «светской оппозиции» во главе с сыном последнего шаха. Стало понятным по итогам последних по времени волнений, что она не в состоянии объединить и возглавить эти протесты, отсюда поиск «диссидентов» внутри правящей элиты. Но рискнем предположить, что эти планы мало реализуемы, просто в силу малого веса  и возраста Боруджерди.