Как указывают американские эксперты, потенциальное проведение  наследным принцем КСА Мухаммедом бен Сальманом религиозных, а не только социальных и экономических реформ, может иметь далеко идущие последствия для роли религии в Саудовской Аравии и религиозного соперничества за мягкую силу в мусульманском мире. Недавний опрос общественного мнения Вашингтонского института ближневосточной политики показывает, что Саудовская Аравия, в которой долгое время доминировало ультраконсервативное и расистское направление ислама, все больше выступает за религиозную умеренность и, возможно, более открыта для религиозной реформы. 43% опрошенных согласились с тем, что саудовцы «должны прислушиваться к тем из нас, кто пытается интерпретировать ислам в более умеренном, толерантном и современном направлении». Когда им задали тот же вопрос четыре года назад, только 20% согласились с этим утверждением. С момента прихода к власти Мухаммед бен Сальман продвигал реформы, которые значительно расширили права и возможности женщин, удовлетворили стремления молодежи к большей социальной свободе и способствовали диверсификации экономики. Для этого наследный принц подчинил консервативный религиозный истеблишмент королевства и разрушил давние табу. Но при этом он также жестоко подавлял критику и инакомыслие. От себя отметим, что во многом этот поворот к национализму в ущерб традиционным жестким клерикалам был вызван не любовью наследного принца к «свободам», а в большей степени – стремлением нивелировать влияние клерикалов, которые оппонировали его приходу во власть в качестве будущего короля.    В этой связи, несмотря на все свои смелые шаги, Мухаммед бен Сальман не стал закреплять свои реформы в религиозном законодательстве. По-видимому, наследный принц был обеспокоен тем, что религиозная реформа может зайти слишком далеко. Опять же рискнем предположить, что просто он достиг первоначальной цели по ликвидации реальной оппозиции в королевской семье. Иногда сам Мухаммед бен Сальман настаивал на том, что описание его реформ как «умеренного» ислама «обрадовало бы террористов и экстремистов», потому что они могли бы утверждать, что «мы в Саудовской Аравии и других мусульманских странах превращаем ислам во что-то новое, что не соответствует действительности». Наследный принц использовал аналогичный аргумент, чтобы оправдать продолжающийся запрет на немусульманские молитвенные дома в королевстве, где находятся Мекка и Медина, два самых священных города ислама. Саудовская Аравия — единственное государство Персидского залива, которое публично запрещает немусульманское богослужение. Отвечая на вопрос о запрете деятельности в королевстве Джоэла К. Розенберга, американо-израильского евангелического автора и активиста, Мухаммед бен Сальман сказал, что он не отменит его в ближайшее время: «Причина, по которой я не собираюсь делать это сейчас – в ближайшее время – в том, что это было бы подарком «Аль-Каиде» (запрещена в России). Они использовали бы этот момент, чтобы взорвать церкви… Это не улучшило бы жизнь саудовского народа».

С другой стороны, реализация религиозной реформы усилило бы притязания Мухаммеда бен Сальмана на лидерство в мусульманском мире и позиционировало бы его как главного реформатора ислама в конкуренции с «Нахдлатул Улема», крупнейшим в мире и наиболее умеренным мусульманским движением гражданского общества, базирующимся в Индонезии. В отличие от Мухаммеда бен Салман и других сторонники умеренного ислама, чья политика подразумевает социально-либеральные преобразования в сочетании с политическими репрессиями (а это прежде всего президент  ОАЭ Мухаммед бен Заид), сторонники концепции «Нахдлатул Улама» выступают за социально и политически плюралистический ислам и  однозначно одобряют Декларацию прав человека ООН и разделение церкви и государства. Движение также долгое время проводило кампанию за реформу исламской юриспруденции, настаивая на том, что принципы шариата устарели. «Нахдалтул Улема» организовал в 2019 году собрание 20 000 религиозных ученых, которые объявили правовую категорию кафиров или неверных устаревшей и больше не действующей по исламскому праву. Ученые заменили этот термин словом muwathinun, или граждане, чтобы подчеркнуть, что мусульмане и немусульмане равны перед законом. В этом году «Нахдалтул Улема» призвал заменить концепцию халифата в исламском праве понятием национального государства и ввести Организацию Объединенных Наций и ее устав в качестве исламской правовой категории. Эти реформы лишают легитимности заявления джихадистов о том, что их воинственность и стремление к халифату основаны на исламском праве. Они также создали бы основу в шариате для соблюдения прав человека, определенных уставом ООН. Реформы «Нахдлатул Уламы» стали своеобразным ориентиром для Мухаммеда бен Сальмана. Потенциальное принятие наследным принцем религиозной реформы выровняло бы игровое поле в отношении социальных изменений. Однако, поступая таким образом, он автоматически повысит уровень управления, политического плюрализма и прав человека до ключевых отличительных черт в соперничестве за религиозную мягкую силу в мусульманском мире, но с другой стороны есть риск открытия  «ящика Пандорры» в рамках возможных социальных протестов, и в этой связи он должен оглядываться на улицу. Хорошей новостью для него стало то, что целых 78% опрошенных Вашингтонским институтом сказали: «хорошо, что у нас нет массовых уличных протестов», что демонстрирует рост с 48% в 2020 году. Логично, что Мухаммед бен Сальман в этой ситуации стал балансировать. С одной стороны, в 2020 году саудовский новостной сайт незаметно удалил статью, утверждавшую, что Коран содержал около 2500 орфографических, синтаксических и грамматических ошибок. С другой, несколько месяцев спустя  статья курдского автора Джарджиса Гулизады на Elaph, саудовском веб-сайте, базирующемся в Лондоне, которым управляет Осман аль-Омейр, предположительно бизнесмен-агностик и журналист, имеющий тесные связи с Мухаммедом бен Сальманом, призвала к переписыванию исламских текстов, включая Коран, рассматриваемый мусульманами как непреложное слово Божье. В прошлом году скандальный священнослужитель Салех аль-Магхамси, поддержанный Турки Алдахилем, послом Саудовской Аравии в ОАЭ и бывшим генеральным директором контролируемой государством телевизионной сети «Аль-Арабия», призвал к созданию новой школы исламской правовой мысли, которая заменит четыре традиционные школы суннитского ислама. Аль-Магхамси, которого считают близким к королю Сальману, утверждал, что существующие правовые школы, в отличие от Корана, являются человеческими конструкциями, которые можно пересмотреть. Совет старших ученых, высший религиозный орган Саудовской Аравии, сразу же отклонил предложение аль-Магхамси, настаивая на том, что существующие юридические школы могут отвечать всем требованиям современной жизни и приводить их в соответствие с исламским правом. Запрет афганских талибов на образование женщин и трудоустройство в иностранных организациях по оказанию помощи вызвал третий запуск пробных шаров со стороны наследного принца в конце прошлого года. «Решение правительства талибов свидетельствует о кризисе мышления, о том, в какой степени юриспруденция нуждается в пересмотре и развитии… Все религиозные институты должны работать над созданием современной юриспруденции… (это) прививает дух терпимости, любви к жизни … и стандарты качества жизни. Исламский мир ждет, когда (Саудовская Аравия) приведет его к современной юриспруденции», — заявил обозреватель газеты «Оказ» и юрист из Джидды Усама аль-Ямани. Таким образом, Мухаммед бен Сальманпродолжает маневрировать, четко отслеживая настроения саудовской «улицы»  и готовя королевство к серьезной религиозной реформе.