По мере приближения первой годовщины смерти Махсы Амини в полицейском участке, иранские власти продвигают процесс принятия спорного закона о хиджабе, после того как другие инициативы по принуждению женщин носить платки в общественных местах, включая использование камер искусственного интеллекта, похоже, провалились. За последний год, спустя месяцы после того, как силы безопасности насильственно положили конец неделям протестов, вызванных смертью Амини, иранские женщины все чаще пренебрегали обязательным дресс-кодом, что привело к усилению контроля, запугиванию и серьезным попыткам иранских властей контролировать ситуацию. В марте печально известный командующий полицейскими силами Ахмад Реза Радан, назначенный в январе, объявил об установке «умных инструментов и камер» для выявления женщин, не носящих хиджаб, и предупреждения их о юридических последствиях. Месяц спустя полиция начала отслеживать дорожные камеры, чтобы выявлять женщин, не соблюдающих закон о хиджабе, в рамках реализации так называемого «национального плана целомудрия и ношения хиджаба». Тем, кого задержали в первый раз, высылается «текстовое сообщение с предупреждением о последствиях» их действий. За второе нарушение их транспортные средства будут конфискованы, а им грозит судебный процесс. Махмуд Джавад Азари Яхроми, бывший министр связи, выразил сомнения в эффективности плана слежки, предсказав, что со временем начнут проявляться слабые места в такой системе. Он также предупредил, что со временем система может стать менее эффективной: «В настоящее время Китай считается ведущей страной в области камер распознавания лиц. В Китае, в отличие от развитых стран, законы о неприкосновенности частной жизни слабее, и правительству было разрешено внедрять эту технологию в больших масштабах. Но с точки зрения инфраструктуры мы находимся так далеко от Китая, что не можем внедрять такие технологии. Таким образом, возможности Исламской Республики ограничены, и, как вы можете видеть, они потерпели неудачу, потому что, если бы они смогли добиться успеха, они не вернули бы полицию нравственности на улицы. После смерти Амини полиция нравов попала под пристальное внимание и приостановила патрулирование улиц. Однако в июле силы возобновили автомобильное и пешее патрулирование по всей стране. Это показывает, что их план полностью провалился».  Законопроект вводит ряд карательных мер за различные нарушения, которые он описывает. Как мужчинам, так и женщинам, уличенным в «неприличной одежде» на улице, грозят штрафы «шестой степени» за первоначальные правонарушения, за которыми следует «пятая степень» за последующие нарушения. Проще говоря, это означает штрафы в размере от 6 до 24 млн туманов (от 100 до 500 долларов США) за правонарушения, совершенные впервые, и от 24 до 50 млн туманов (от 500 до 1000 долларов США) за второе-четвертое правонарушения. Последующие нарушения могут повлечь за собой штраф в размере от 50 до 100 млн туманов (от 1000 до 2000 долларов). В законодательстве далее уточняется, что «неприличная одежда» для женщин включает ношение одежды с короткими рукавами, футболок с круглым вырезом, брюк длиной три четверти и рваных брюк. Мужчинам, тем временем, не разрешается носить брюки с низкой талией. Судебная комиссия парламента постановила, что ношение неподобающей одежды карается значительными штрафами, которые могут достигать 280 млн туманов (6000 долларов) для рецидивистов, потенциальным арестом и тюремным заключением на срок от 5 до 10 лет. Примечательно, что законопроект уполномочивает граждан задерживать правонарушителей в отсутствие сотрудников правоохранительных органов, а также сообщать о людях, не соблюдающих закон. Кроме того, отказ от ношения хиджаба «служащими» и «учителями» на своих рабочих местах не только влечет за собой наказания, аналогичные тем, которые применяются за публичное несоблюдение, но и влечет за собой потенциальное увольнение из государственных и общественных служб на срок от шести месяцев до двух лет. Кроме того, государственным служащим, включая учителей, которые не носят хиджаб на рабочем месте, грозят штрафы, аналогичные тем, которые применяются за публичное несоблюдение, в дополнение к возможному увольнению из государственных и общественных служб на срок от шести месяцев до двух лет. Законодательство также предусматривает, что предоставление услуг лицам, не носящим хиджаб или не соблюдающим дресс-код в местах, связанных с туризмом, приведет к увольнению с работы. Наказанному также грозит запрет на повторную работу в той же сфере на срок до двух лет. В университетских городках, тем временем, «неподобающая одежда» будет сначала рассматриваться в рамках дисциплинарных правил университета. Однако последующие нарушения будут переданы в полицию для применения санкций, соответствующих публичному непристойному поведению. За публикацию изображений с обнаженными женщинами в социальных сетях также будут наложены штрафы в размере от 6 до 24 млн туманов (от 100 до 500 долларов). Между тем, определенные санкции направлены непосредственно против предприятий: те, кто, как будет установлено, оказывает услуги женщинам в «неподобающей одежде», рискуют закрытием и другими серьезными последствиями. Разрешение добровольного ношения хиджаба среди сотрудников также влечет за собой денежные последствия и социальную изоляцию для предприятий и персонала. Люди, которые покупают товары или услуги онлайн у бизнеса, продвигающего незаконную одежду, рискуют заплатить штраф, в три-четыре раза превышающий сумму купленной вещи. Аналогичным образом, знаменитости, пропагандирующие добровольный хиджаб и «непристойности» в социальных сетях или участвующие в организованном производстве, распространении или импорте «неприличной одежды», понесут финансовые штрафы, обычно основанные на доходах, полученных от такой деятельности. Закон также налагает финансовые санкции на иностранных граждан, которые не носят хиджаб, что может привести к высылке из страны. Возражения против закона о хиджабе, который власти делают все возможное, чтобы принять в ближайшие недели, привели к активным дебатам среди экспертов-юристов, вызвав дискуссии, которые проливают свет на тонкости этого законодательства. На условиях анонимности один бывший судья цинично охарактеризовал его как «законодательное чудо», которое раскрывает «подводные камни спешки, отсутствия планирования и общей некомпетентности со стороны его авторов». Опытный юрист, также говоривший на условиях анонимности, тем временем провел резкое сравнение между суровыми последствиями несоблюдения закона о хиджабе и наказаниями, налагаемыми на лиц, виновных в других правонарушениях. Например, производство 5 кг крэка влечет за собой штраф в размере от 5 до 20 миллионов туманов (100 и 400 долларов США) и тюремное заключение сроком до 15 лет: «Сравните это наказание с наказанием женщины, которая не носит хиджаб. В соответствии с этим законом она не только может быть оштрафована на сумму до 280 млн туманов, но и в дополнение к полиции люди также могут немедленно задержать ее. В нем говорится, что женщина настолько опасна, что обычные люди и прохожие должны что-то предпринять, пока не прибудет полиция. Это смешно». Дополнительный спорный аспект законопроекта касается наказаний для лиц моложе 18 лет. Во время парламентской сессии в прошлом месяце Голамреза Нури Газальче выразил обеспокоенность тем, что даже студенты подвергаются риску задержания. Тем временем Хосейн Джалали, член парламентской комиссии по культуре, одобрил штрафы для несовершеннолетних, подчеркнув, что лица моложе 18 лет пользуются различными привилегиями и обязанностями, включая доступ к образованию, трудоустройству и банковским услугам. Нарушение закона о хиджабе приведет к приостановке этих привилегий и финансовым санкциям, подтвердил Джалали.

В этой связи возникает основной вопрос: приведет ли внедрение нового законодательства к новой эскалации общественных беспорядков?  Некоторые иранские эксперты указывают в этой связи на основные причины, которые в реальности и вызвали протесты.

1. В конце второго срока умеренного бывшего президента Хасана Роухани ультраконсервативный Совет стражей, ответственный за проверку кандидатов, устранил всех умеренных и реформистских претендентов. Это было сделано в преддверии президентских выборов 2021 года, на которых победил Эбрахим Раиси, ярый последователь верховного лидера ИРИ аятоллы Али Хаменеи. Это решение отражало аналогичный подход, принятый во время парламентских выборов 2019 года, когда многочисленные кандидаты-реформисты и умеренные кандидаты были массово дисквалифицированы. Эти два маневра позволили сторонникам жесткой линии получить контроль над всеми тремя ветвями власти впервые с тех пор, как Хаменеи пришел к власти в 1989 году. Итак, становилось все более очевидным, что сторонники жесткой линии, которые не могли предпринять эту акцию без одобрения высшего лидера Ирана, решили навсегда убрать реформистов и умеренных, которые контролировали администрацию и сохраняли значительное присутствие в парламенте в течение последних трех десятилетий. На президентских выборах 2021 года наблюдалась самая низкая явка избирателейсо времен революции 1979 года, снизившись с примерно 73% имеющих право голоса на выборах 2017 года, в ходе которых Роухани добился переизбрания, до всего лишь 48,8%.
   В Тегеране, историческом оплоте модернистских группировок, выступающих против правительства, явка избирателей упала с 70% в 2017 году до 34% в 2021 году. Следовательно, избрание Раиси, ставшее следствием существенных манипуляций в процессе проверки кандидатов Советом стражей, ознаменовало завершение главы реформаторского движения в истории Исламской Республики Иран. Движение зародилось в 1997 году с избранием президента-реформатора Мохаммада Хатами. Как следствие, резко усилилось влияние на общественную жизнь ультраконсерваторов.
   2. К сентябрю 2022 года перспективы успешной ядерной сделки между Ираном и мировыми державами казались все более мрачными. Переговоры зашли в тупик, поскольку стоимость иранской валюты стремительно падала. Одновременно страна боролась с беспрецедентной волной инфляции, установив новые рекорды. Официальные данные показали, что уровень безработицы среди лиц в возрасте 18-35 лет составил 16,3%, при этом значительный 41% от общего числа безработных составляют молодые выпускники университетов. В то время как 30 млн  человек жили за чертой бедности, согласно правительственной статистике, еще 23 млн перешли из среднего класса в новую категорию – «бедный средний класс». Коррупция, бесхозяйственность и конфликт с Соединенными Штатами, из-за которых продление санкций казалось тогда бесконечным.
   Весь этот мрачный фон погасил любой проблеск надежды для огромной части общества, в основном молодых городских жителей. Когда Махса Амини умерла, общество уже было готово взорваться. Активность миллионов иранцев, особенно молодежи, в социальных сетях выдвинула эту новость на передний план мировых заголовков. И все же демонстрации не привели к политическим переменам. Не приведет и сейчас: почему?

   По оценке иранских экспертов, отсутствие эффективного руководства было наиболее часто упоминаемой причиной провала протестного движения, при этом эксперты подчеркивали необходимость руководства, которое было бы не только очень популярным, но и недосягаемым для иранского правительства. Несомненно, протесты стали самым серьезным и долговременным вызовом, с которым столкнулась система управления Ирана. Однако отсутствие центрального органа, который руководил бы движением, поддерживал надежду протестующих на альтернативу исламской системе и организовывал децентрализованные протесты, становилось все более проблематичным по мере того, как протесты набирали обороты и сталкивались с эскалацией правительственных репрессий. За границей был сформирован совет из шести человек для руководства движением, но постепенно среди членов появились разногласия, и группа распалась. Жестокие репрессии против протестующих, также, несомненно, сыграли свою роль в срыве их усилий по свержению системы. Тем не менее, были дополнительные, хотя и менее часто обсуждаемые факторы, которые также способствовали неспособности движения добиться политических перемен. В то время как протесты первоначально начались с очень прогрессивного лозунга «женщина, жизнь, свобода», который решительно выступал против обязательного ношения хиджаба, подрывные лозунги и лозунги против диктатуры, особенно направленные против Хаменеи, быстро стали преобладающими в движении. Однако как внутри Ирана, так и во время беспрецедентно массовых собраний иранской диаспоры права женщин играли центральную роль в протестах, вплоть до того, что оппозиция и иностранные СМИ назвали это «женской революцией».
   Хотя проблема дискриминации в отношении женщин нашла отклик у молодого поколения, парадоксальным образом она препятствовала формированию революции против существующей системы, поскольку не решала главную проблему значительной части общества — экономическую борьбу рабочего и среднего класса — и вопросы, связанные с обеспечением средств к существованию, редко звучали или освещались. Следовательно, хотя молодые люди способствовали быстрому распространению протестов, им не удалось проникнуть глубоко в общество и привлечь к борьбе различные слои поколений и классов. По сути, акценту на «женщине, жизни, свободе» не хватило способности поднять движение до революционных масштабов. В патриархальных слоях иранского общества, особенно среди традиционных и низших социально-экономических классов, женское движение реально не могло мобилизоваться до такой степени, чтобы активно участвовать в борьбе.

Еще одним фактором, который препятствовал формированию всеобъемлющего движения, были колебания и нежелание либеральной религиозной части общества в полной мере участвовать в борьбе. Хотя они сочувствовали целям движения, они были озадачены определенными провокационными действиями, совершенными некоторыми протестующими за рубежом. Случаи, когда протестующие женщины раздевались догола, чтобы выразить свое несогласие с ограничениями иранского правительства в отношении женщин, хотя и немногочисленные, а также видеоролики, на которых некоторые молодые мальчики и девочки публично демонстрируют привязанность, шокировали и оттолкнули значительную часть иранского общества. Тем временем правительство воспользовалось этими действиями, чтобы навесить на движение ярлык «гедонистического» и «морально коррумпированного», что еще больше подорвало доверие к нему. Эти факторы на сегодня никуда не ушли. Более того, появились робкие пока надежды на ослабление санкций в связи с обменом (или вернее – выкупом) заключенных с США: размораживание 6 млрд. долларов и резкий рост экспорта иранской нефти за последние месяцы. Экспорт сырой нефти и добыча нефти в Иране достигли новых максимумов в 2023 году, несмотря на санкции США, 16 июня сообщает Reuters со ссылкой на источники. По данным Kpler, французской компании, специализирующейся на сборе данных о сырьевых рынках, экспорт иранской нефти в мае превысил 1,5 млн баррелей в сутки, что является самым высоким месячным показателем с 2018 года. В 2018 году, до выхода США из ядерной сделки, он составлял около 2,5 млн баррелей в сутки. Иран заявил, что в мае увеличил добычу нефти до более чем 3 млн баррелей в сутки. Согласно данным Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), это составляет около 3% от мировых поставок и будет самым высоким показателем с 2018 года. Источник, знакомый с ситуацией, сообщил Reuters ранее в этом месяце, что добыча всё еще на этом уровне. Международное энергетическое агентство на этой неделе оценило майскую добычу в Иране в 2,87 млн баррелей в сутки, что близко к официальному показателю Ирана. Другие аналитики также говорят, что добыча и экспорт Ирана выросли. По оценкам консультанта SVB International, добыча нефти в мае достигла 3,04 млн баррелей в сутки по сравнению с 2,66 млн баррелей в сутки в январе. Экспорт сырой нефти и конденсата в мае составил 1,93 млн баррелей в сутки. «Санкции действуют, но, возможно, они не выполняются в полной мере или не контролируются, — полагает Сара Вахшури из SVB, которая ранее заявляла, что во время президентства Байдена не было никаких серьезных репрессий или действий против экспорта иранской нефти. Также все эти объемы поставок находятся на теневом рынке, где нет прозрачности, и поэтому они не отражены в официальных данных о глобальных поставках и экспорте». Китай является крупнейшим покупателем нефти Ирана, в то время как объемы также направляются в Сирию и Венесуэлу, согласно аналитикам и данным о доставке. Все это, по оценке иранских экспертов, критически минимизирует вероятность возникновения новых широкомасштабных протестов в Иране в среднесрочной перспективе.