по материалам Центра баз данных и документации Института управления конфликтами (ICM) в Гувахати, Индия
В ноябре 2022 года в сообщении СМИ со ссылкой на неназванные источники в правительстве Джамму и Кашмира (J & K) утверждалось, что пять из десяти районов Кашмирского округа — Купвара, Гандербал, Бандипора, Барамулла и Анантнаг сообщили о нулевой вербовке местной молодежи в террористические формирования в 2022 году. Завершение семидневного столкновения в Гадольских лесах Анантнага, в результате которого были убиты 4 сотрудника сил безопасности, включая 3 офицеров, ставит под сомнение это утверждение. Один из двух террористов, убитых в ходе столкновения, командир «Лашкар-э-Тайба» (LeT) Узаир Хан, был родом из Анантнага и присоединился к группе где-то в июле 2022 года. На фоне официальных заявлений об улучшении ситуации в области безопасности и снижении поддержки воинственности среди местных жителей, фактически именно вербовка местной молодежи, хотя и в меньшем количестве, поддерживает воинственность в Джамму и Кашмире.
Сокращение численности
Официальные данные показывают, что в период с 2019 по 2022 год в штате было убито 750 боевиков, из которых 83% составляет местная молодежь. Это подчеркивает реальность того, что, несмотря на внешнюю поддержку, местная молодежь остается необходимым, хотя и недостаточным ресурсом для продолжения насилия. Их постоянная вербовка поддерживала воинственность на значительном уровне в ходе конфликта. По данным MВД, только 53 местных молодых человека примкнули к боевикам в 2014 году и 66 в следующем году. В каждый из последующих лет эти цифры увеличивались, достигнув 187 в 2018 году. За снижением до 143 в 2019 году последовал значительный рост до 191 в следующем году. С тех пор наблюдается устойчивое снижение — 141 в 2021 году и 121 в 2022 году. Существуют значительные различия в данных, предоставляемых двумя основными источниками: полицией Джамму и Кашмира (JKP) и Министерством внутренних дел (MВД), но ни один из них не распространяет данные о вербовке местной молодежи в вооруженные пропакистанские группы. В сообщениях СМИ со ссылкой на должностных лиц JKP приводятся противоречивые цифры. Вероятно, это связано с тем фактом, что эти цифры, публикуемые по особым случаям, таким как канун нового года, являются неполными, и окончательная таблица еще не завершена. Ежегодный отчет MВД более надежен. Однако в нем не всегда приводятся эти конкретные данные о местном наборе. Заявления министров в ответ на вопросы являются еще одним источником таких данных, хотя даже в них могут быть аналогичные недостатки. Официальные лица индийской армии также приводят различные данные, связанные с воинственностью, которые расходятся с данными MВД и JKP. Несмотря на такие расхождения, имеющиеся цифры действительно указывают на определенную тенденцию.
Интересно сравнить сокращение числа местных новобранцев с другим набором данных о присутствии пропакистанских боевиков в J &K. Этих людей, которых называют в основном «иностранными террористами», вербуют и обучают в Пакистане (в основном в контролируемой Пакистаном части Кашмире или ПОК). Они проникают в Индию через незащищенную территорию. Как правило, планировщики терроризма в Пакистане придерживаются соотношения между иностранными и местными боевиками в пользу последних, но это может измениться в зависимости от требований на местах. В результате число иностранных боевиков падает, когда вербовка местных высока, и наоборот. В 2016 году, когда было завербовано всего 88 местных жителей, доля иностранных террористов составляла 77%, что указывает на полное доминирование пакистанских кадров. Поскольку в последующие годы число местных новобранцев увеличивалось, этот показатель снизился до 60% в 2017 году, 45% в 2018 году, 19% в 2019 году и только 15% в 2020 году. В последние несколько лет этот показатель снова начал расти в ответ на сокращение числа местных завербованных. По данным источников в индийской армии, из 46 боевиков, убитых в 2023 году (до начала сентября), 37 были пакистанцами.
Местные кадры против иностранных
Непрерывная вербовка на местах может быть знаменателем глубокого состояния отчуждения. Однако с точки зрения безопасности местные новобранцы, прошедшие меньшую подготовку, чем их пакистанские коллеги, представляют меньшую проблему. Даже их шансы на выживание меньше по сравнению с пакистанскими кадрами. По данным JKP, из общего числа 121 местной молодежи, присоединившихся к боевикам в 2022 году, только 18 были активными, остальные были либо убиты, либо арестованы – 56 иностранных террористов также были убиты в 2022 году. Такой оперативный успех привел к резкому снижению числа террористических инцидентов, а также числа активных боевиков в J &K: в 2018 году произошло 417 инцидентов, в 2021 году — 229, и только 125 в 2022 году. Аналогичным образом, число активных боевиков в 2019 году оценивалось примерно в 250 человек. По данным MВД, в 2023 году оно сократилось до двузначных цифр. Это, возможно, привело к двум тенденциям.
Во-первых, большинство активных пропакистанских боевиков в J & K сегодня по-прежнему иностранного происхождения, очевидно, хорошо обученных и имеющих значительный опыт работы в J & K. Учитывая тот факт, что проникновение боевиков через индо-пакистанскую границу существенно сократилось (В 2019 году в J & K произошел 141 случай трансграничного проникновения, в 2020 году было зарегистрировано 51 такое проникновение, в 2021 году — 34 и в 2022 году – 14) — при нулевом проникновении, зарегистрированном в первые шесть месяцев 2023 года, — многие из этих иностранных боевиков, возможно, действовали в Кашмире в течение последних одного из двух лет. Это позволяет им в значительной степени адаптироваться к местным реалиям штата. Следствием этого являются спорадические нападения, пока подкрепление не позволит увеличить оперативный темп.
Во-вторых, быстрая ликвидация местных рекрутов, возможно, также побудила оставшихся в живых боевиков освоить новые методы выживания. Это включает, среди прочего, отказ от чрезмерного использования социальных сетей. Противоположное связано с действиями покойного командира «Хизб уль-Моджахед» Бурхана Вани. До окончания своего короткого срока полномочий в 2016 году Вани широко использовал социальные сети для мобилизации и вербовки местной молодежи. Эти молодые люди тоже выставляли напоказ свою новообретенную идентичность в социальных сетях, чтобы поддерживать образ новой эпохи воинственности в Кашмире. Такая активность в интернете привела к некоторым результатам, способствуя тому, что большое число молодых людей стали воинственными; но, похоже, это также сыграло свою роль в их ликвидации. Высокий социальный статус в некотором смысле облегчал задачу сил безопасности, поскольку этих молодых людей можно было выследить и ликвидировать. В 2021 году высокопоставленный полицейский чиновник сообщил СМИ, что только 35% боевиков прожили более года. Период активности боевиков, который в середине 2010-х годов составлял три-четыре года, сократился всего до нескольких недель или месяцев в 2020 и 2021 годах. В последние годы молодые рекруты предпочитали более тихое вступление в воинственность, стремясь создать завесу секретности вокруг своего существования. Приукрашивание жизни боевиков и вербовка молодых людей больше не являются работой активных кадров. Очевидно, что это было передано на аутсорсинг местным кадрам, а также ячейкам, работающим в координации со своими кураторами по ту сторону границы. Ячейки, которые обычно состоят из 4-5 человек, также помогают новобранцам и другим боевикам с передвижением, размещением и поставкой боеприпасов.
Перспективы
Официальные усилия Нью-Дели были направлены на то, чтобы представить экстремизм в Кашмире как поддерживаемую в основном Пакистаном, без какой-либо существенной поддержки на местном уровне. Поэтому сокращение числа местных боевиков и ограничение дальнейшей вербовки оставалось ключевой целью индийских органов безопасности. Официальные источники называют ряд причин успеха, достигнутого в этом отношении, включая ограничение онлайн-активности, прославляющей террористов, ослабление влияния сепаратистских организаций, таких как «Джамаат-э-Ислам» и «Конференция Хуррият», постоянные антитеррористические операции и сдерживающие факторы против содействия террористическим актам, такие как наложение ареста на имущество и отказ в приеме на государственную службу за то же самое. Однако процесс вербовки местных кадров все еще происходит, хотя и в меньших масштабах. В то время как «Лашкар-э-Тайба» (LeT) / «Фронт сопротивления» (TRF) были наиболее востребованной группой для новобранцев (Из 99 местных новобранцев, включенных в оценку JKP в ноябре 2022 года, 73 присоединились к LeT / TRF, остальные присоединились к другим террористическим организациям, а 3 человека примкнули к отделению J & K «Исламского государства» (ИГ, запрещено России).
Таким образом, невозможно оценить, является ли успех, достигнутый правительством на данный момент, временным или чем-то более долгосрочным. В этой связи можно сделать следующие замечания. Чрезмерная зависимость от карательных мер для удержания местной молодежи от вступления в тергруппы имеет ограниченную ценность. Это может быть полезно для описания методологии, с помощью которой новобранцы боевиков совмещают свое обычное гражданское существование со случайными действиями боевиков. Однако для того, кто решил стать боевиком с желанием умереть, наложение ареста на имущество и отказ в выдаче паспорта или государственной должности имеют мало значения. Значительная число рекрутов присоединяется к тергруппам без каких-либо определенных идеологических причин. Ни ослабление влияния JeI и «Конференции Хуррият», ни быстрая ликвидация новобранцев силами безопасности, похоже, не влияют на эти решения новых рекрутов. Важно понимать, что радикализация происходит в определенном контексте. Отмена статьи 370 и политическая неопределенность в J & K обеспечивают этот контекст.