За несколько дней до открытия Исламской конференции в Берлине, намеченного на 17 мая, Центральный совет мусульман в Германии отказался от участия в ее работе. В качестве причины отказа руководство совета ссылается на отсутствие конкретных целей этого форума. По заявлению председателя Центрального совета мусульман Аюба Акселя Келера (Ayyub Axel Koehler), организаторы из числа кураторов МВД ФРГ не пригласили представителей половины из 2500 мусульманских общин, не разработали план действий, который должен привести к признанию ислама в качестве религиозного сообщества, и не придают теме враждебного отношения к исламу должного значения. Однако все это — общие слова, об истинной причине мы скажем чуть ниже.
Серьезный удар по исламу в Германии — так обозначает обозреватель Гюнтер Лахманн (Guenther Lachmann) тот факт, что в работе второго заседания Исламской конференции не будет участвовать Центральный совет мусульман в Германии. Он, по сути, отказывается от продолжения диалога крупнейшей религиозной диаспоры с властями, поскольку ей, как пишет Г. Лахманн, выгодно предстать в виде «униженных и оскорбленных, хотя и без явных параллелей с романом Достоевского». В данном случае жертвами драмы становятся живущие в Германии мусульмане. «Это серьезный удар не только по религиозно-политическому диалогу, но и по интеграции мусульман в Германии». Поводом для такого отказа стали преследования экстремистской организации Milli Goerues. Руководство Центрального совета посчитало унизительным для мусульман Германии заявление министра внутренних дел Томаса де Мезьера, который выдвинул серьезное обвинение в адрес Milli Goerues. Он сказал, что создание преступной организации, уклонение от уплаты налогов и отмывание денег, исчисляемое миллионами, «настолько велико, что я с этими представителями не хочу сидеть за одним столом».
Заметим, что, в принципе, желание шефа силового министерства строить диалог с преступниками было бы странным, что уже не однажды в современной истории Германии было доказано по отношению к Milli Goerues.
Если верить главе совета, ислам в Германии находится на положении изгоя. Однако действительность говорит об обратном. Если судить о положении в общеевропейском аспекте, то в Германии для мусульман созданы наиболее благоприятные условия, если иметь в виду численность культовых мест. В ФРГ, по оценкам экспертов, насчитывается сегодня 2750 мечетей и молельных домов — столько, сколько во Франции, Великобритании и Швейцарии, вместе взятых. Это при том что мусульмане в Германии составляют лишь 5% населения, а во Франции вдвое больше — 10%. Сравнение со Швецией еще более убедительно: мусульмане, составляющие так же, как и в ФРГ, 5% населения, имеют возможность отправлять свои религиозные обряды лишь в 150 мечетях. Безусловный европейский лидер по мусульманской доле населения Болгария (13%) располагает лишь 1280 мечетями. На данном фоне звучавшие и прежде в адрес Германии обвинения Аюба Акселя Келера о том, что в стране мусульмане подвергаются унижениям и преследованиям, кажутся сомнительными.
К тому же о желании немецких властей интенсифицировать процесс врастания мусульман в германские реалии свидетельствует само наличие форума «Исламская конференция». Он был создан в Германии в 2006 году по инициативе Федерального министерства внутренних дел. Главная цель — содействовать расширению диалога между представителями государства и исламскими общинами и ускорению процесса интеграции в общество миллионов проживающих в Германии мусульман.
Однако именно с интеграцией мусульман все обстоит не самым лучшим образом. А если конкретнее, то с турками, составляющими основную долю (до 75%) мусульман Германии. Полвека спустя после прибытия в Германию первого потока гастарбайтеров значительная их часть чувствует себя чужими. Таков главный вывод проведенного недавно исследования, в котором приняли участие живущие в ФРГ 2 тыс. мигрантов из 86 стран. Каждые двое из пяти турок заявили, что чувствуют себя здесь нежеланными. Одновременно лишь 60% опрошенных турок хотели бы влиться в немецкое общество, при том что таковых в числе выходцев из других стран — 90%.
«Мы пожинаем то, что мы посеяли, ибо все возвращается на круги своя», говорит Барбара Джон (Barbara John), представитель берлинского сената по делам иностранцев. Она имеет в виду тот факт, что из приглашенных на работу в ФРГ полвека назад 80% были безграмотные турецкие крестьяне, которых, как и их теперешних внуков и правнуков, совершенно не интересовали вопросы интеграции. Хольгер Лилиеберг (Holger Liljeberg), ведущий сотрудник Institut Info GmbH, проводившего расследование, указывает, что турки по-прежнему демонстрируют неприятие западных стандартов, и это не остается обществом незамеченным: 40% немцев утверждают, что интеграция турок не увенчалась успехом.
Анализируя результаты опроса, эксперты ФРГ делают несколько выводов. Первый: несмотря на то что турки составляли основу первого потока гастарбайтеров, они даже в третьем и четвертом поколениях не могут или не желают принимать ценности немецкого общества. Второй: это говорит, с одной стороны, о нежелании интегрироваться, с другой, о том, что турки — самый консервативный в ФРГ поток мигрантов. Третий: неприятие немецких стандартов, касающихся образования и последующего рода занятий, влияет на уровень дохода турецких семей, которые в своей массе «сидят» на социальных пособиях. Учитывая высокую рождаемость, это создает дополнительные нагрузки на бюджет страны. Четвертый: тенденция нагрузки идет по нарастающей, если учесть, что сегодня каждый четвертый ребенок в Германии — из семьи мигрантов, а численность турок уже сегодня составляет 2,7 млн человек. Пятый: четверть живущих в ФРГ турок трудоспособного возраста не собираются искать работу. Большая их часть — женщины, которые придерживаются мнения, что настоящими занятиями для женщин являются домашнее хозяйство и воспитание детей.
Признание значительной частью немецкого общества факта провала турецкой интеграции — дополнительный штрих к портрету мусульманской диаспоры, которая до сих пор четко не определилась со своим отношением к радикализации в своих рядах. За четыре года с момента создания Исламской конференции не прозвучало ни одного политического заявления, осуждающего международный исламистский террор, который продолжает рекрутировать новых бойцов, в том числе в стенах построенных в Германии 2750 мечетей и молельных домов. Исламские центры в Берлине, Мюнхене, Бонне находятся под пристальным наблюдением спецслужб ФРГ как рассадники пропаганды насилия. Для того чтобы лучше отслеживать радикальные тенденции в Германии, и было, к слову сказать, принято решение создать Исламскую конференцию под патронажем МВД. Очередное ее заседание, намеченное на 17 мая, будет проходить под председательством главы внутриполитического ведомства ФРГ Томаса де Мезьера (Thomas de Maiziere).
Свои планы МВД ФРГ корректирует в соответствии с рекомендациями экспертов. Херфрид Мюнклер (Herfried Muenkler), профессор Университета Гумбольдта в Берлине, много лет рассматривает связь роста радикализации мусульман в Германии с развитием исламистского терроризма, который, по его мнению, является наиболее современной формой терроризма. «Я называю его транснациональным, поскольку он существенно отличается от традиционных форм терроризма, а именно от социал-революционного, этносепаратистского или национал-революционного». У него нет конкретных специфических адресатов, которые могли бы примкнуть к террору. Целью терактов являются не только сами цели как таковые, но еще и сочувствующие терроризму, которые со временем рекрутируются в ряды радикальных исламистов. Формирование рядов сторонников сочетается с пропагандой насилия с учетом места проживания: в городах это организация массового восстания, в деревне — ведение партизанской войны.
Но у исламистского транснационального террора нет локальной географии, как, предположим, у басков в Испании, или четко обозначенного конфессионального фактора, как у католиков Ирландии. Он многоплановый и многозначный, не знает избирательности, поскольку, в широком смысле слова, направлен против всего немусульманского мира, то есть против большей части населения планеты. Каждое свое деяние транснациональные исламисты обозначают крупным масштабом или объектом наподобие Всемирного торгового центра в Нью-Йорке (своеобразная дата рождения войны транснационального ислама), вокзала в Мадриде или Кельне (осуществленный и запланированный объекты), аэропорта Франкфурта-на-Майне (как это планировала зауэрландская ячейка), или большим пространством (борьба Талибана с войсками НАТО в Афганистане с формированием в Пакистане сети тренировочных лагерей), или организацией сети «Аль-Каиды» на севере Африки.
Известный немецкий правовед, член Объединения немецких адвокатов и Немецко-американского юридического союза Харальд Вебер (Harald Weber) ведет отсчет современного транснационального исламизма с памятного 11 сентября 2001 года. «Последовавшие за этим крупные террористические атаки (в Мадриде 11.03.2004 и в Лондоне 07.07.2005) спровоцировали ряд событий в Германии, которые свидетельствовали об усилении радикальных угроз», говорит он.
Так, в апреле 2004 года после нескольких рейдов были арестованы подозреваемые в членстве в исламистской организации Al Tawhid. Трое мужчин, два палестинца и один алжирец, связанные с террористом Абу Мусабом аль-Заркави, осуществили нападения на еврейские учреждения в Дюссельдорфе и Берлине. В октябре 2005 года они были приговорены к тюремному заключению сроком от пяти до восьми лет. В конце июля 2006 года по счастливой случайности удалось избежать взрывов в двух региональных поездах в земле Северный Рейн – Вестфалия из-за технической ошибки в выполнении инструкций, касающихся детонаторов для бомб. Две бомбы, которые были размещены на главном вокзале Кельна в двух поездах, направлявшихся в Кобленц и Хамм, должны были убить многих людей. Виновными были признаны двое молодых ливанцев, которые позднее были депортированы из Киля в Ливан, где состоялся судебный процесс над террористами, которые учились в ФРГ на инженеров. В сентябре 2007 года силы безопасности (в операции, если начинать с первой ее стадии по отслеживанию в течение полугода, были задействованы около 600 силовиков) сорвали попытку проведении серии взрывов, связанных с объектами США на территории Германии. Исполнители, в том числе два немца, принявших ислам, и другие члены немецкой ячейки «Союза исламского джихада», предстали перед судом в Дюссельдорфе и получили в марте 2010 года различные сроки тюремного заключения.
На вопрос, чем в Европе, в частности, в Германии может быть привлекателен исламизм, профессор Мюнклер дает такой ответ: противоречиями в обществе. «Общества, с одной стороны, предлагают своим жителям значительную безопасность, если под этим подразумевать нечто материальное, ту же охрану силами специальных структур. А с другой стороны, лишают их таковой, если иметь в виду вопросы веры. Многие в той же Германии являются представителями евангелической или католической церкви только номинально, на деле абсолютно поверхностно понимая существо конфессии. Возникает противоречие между разными видами безопасности, тогда как человек — прежде всего личность, которая нуждается в постоянной духовной поддержке. Церковь в Германии ее не дает, поэтому процент искренне верующих, особенно среди молодежи, крайне низок. И вот — ислам, который требует искренней и горячей веры, глубокого изучения Корана, жизни Пророка, прочтения многочисленных комментариев, ежедневных пятиразовых молитв и прочего жесткого регламента. И при этом говорит о самопожертвовании, героизируя религию, поднимая мусульманина над обыденностью жизни. Естественно, тот молодой человек, который ищет сильных чувств, стойких убеждений и надежных товарищей по вере, на фоне профанации, царящей в христианских ветвях, находит выход этим чувствам именно в исламе. Ислам становится корсетом, который позволяет этим чувствам держать стойкую идеологическую форму с наполнением в виде Корана. Он, предлагая больше, чем остальные религии, становится, естественно, более привлекательным».
«Но если разобраться, это корсет для слабых, — подчеркивает профессор Мюнклер, уточняя, что человек, изначально стойкий духом, в подобном корсете не нуждается. — Значит, транснациональный исламизм рассчитан именно на слабых, обделенных, неустойчивых, которых несложно склонить к радикализации взглядов. Понятно, что «угнетенных и обиженных» легче всего найти именно в мусульманских общинах Германии».
Привлекательность достигается и тем, что ислам в его транснациональном радикальном выражении способен наводить страх и ужас на общество, находящееся в спячке (по мнению экстремистов) или в состоянии стабильности и покоя (по мнению конституционных органов). Этим обеспечивается, с одной стороны, давлением различных слоев общества на правительство для того, чтобы то приняло решения, устраивающие радикалов; с другой стороны, стимуляцией денежных пожертвований от состоятельных людей в мусульманском мире. Таким образом формируются вполне определенные настроения как большей части немусульман в Германии, так и меньшей части мусульман, живущих как в ФРГ, так и за ее пределами.
«Транснациональный терроризм имеет интернациональную нацеленность», считает профессор университета в Оснабрюке Ульрих Шнекенер (Ulrich Schneckener), исследователь проблем мира и конфликтных ситуаций. Международные террористические сети, будь это «Аль-Каида» или другие, нацелены на формирование международного или регионального порядка, то есть того типа общественного установления, которое соответствует их представлениям о справедливости. Поскольку речь идет о глобальных планах и обширной территории, международный терроризм требует своей формы транснациональной идеологии, в которую вовлекаются люди разных национальностей и культур. Это создает открытость этих сетей и видимость демократии исламского образца. Причем число принявших ислам коренных европейцев из тех наций, которые живут на территории Старого Света много столетий, возрастает. Так создается разветвленная многонациональная структура.
Как радикальный ислам транснационального вида привлекает все новых приверженцев из числа немцев, видно на примере джихадиста Эрика Брайнингера, убитого недавно в перестрелке с пакистанскими солдатами близ города Мир Али. Анке Брайнингер, сестра Эрика, 9 мая 2008 года дала интервью ZDF, в котором рассказала, как происходила радикализация брата, начавшаяся в 2007 году. Она началась с пакистанского друга Аниса П., с которым они познакомились в фирме, осуществлявшей услуги по логистике. Анис за несколько месяцев превратил его из доброжелательного паренька с кучей друзей, главным образом по спорту, в религиозного и экстремально настроенного человека. Все его внимание было обращено на Восток. Он заявил, что хочет изучать арабский язык в Египте.
В апреле 2008 года он объявил в видеообращении, что будет в качестве «бомбардира и истребителя участвовать в священной войне против неверных в Афганистане». Для его семьи, особенно для бабушки Гертруды Р., которая с самого начала подозревала что-то неладное, это стало шоком.
«Я не могу себе представить, что дело зайдет так далеко, что он будет готов убить человека, — сказала Анке. — Хотя он теперь не таков, каким я его знала». Вспоминая последовательность событий, сестра указала: в начале 2007 года он пожелал читать Коран, прекратил есть свинину, потом продал компьютер, прекратил смотреть телевизор и порвал контакты со всеми своими прежними друзьями. Школу бросил: «Мне это не нужно. Надо изучать арабский, потому что я уеду из Германии в любом случае, буду жить в арабской стране». Отводя подозрения членов семьи, он утверждал, что его место в исламской стране с исламскими традициями, что не надо беспокоиться, будто он хочет стать террористом. «Он неоднократно отрицал это, и для нас было удивительно слышать его признания в видеообращении». Прежде всего, то, что он находится в Пакистане, а не в Египте, куда он, по его словам, отправился и где учился в университете. «Хочу учиться здесь, жениться, работать» — так он писал домой. Электронные письма приходили от него два–три раза в неделю. В них Эрик сообщал подробности: как учится, кто из студентов его окружает. Потом рассказал, что его навестил в Каире друг из Германии, после чего исчез на несколько месяцев, потом известил домашних, что он в порядке. И еще раз подтвердил, что не планирует возвращаться в Германию.
Все это время Эрик был в тренировочном лагере. Он осваивал премудрости диверсионной работы в террористическом лагере «Союза исламского джихада» в Пакистане. Говорят, узнав о гибели Эрика, 70-летняя Гертруда не проронила ни слезинки. «Думаю, что речь идет об экстремистах — людях, сознание которых полностью выключается, когда дело касается жизни других людей, — сказала она. — Конечно, для меня он остался любимым внуком, и я думаю похоронить его в Нойкирхене». Единственное, чего не знала в тот момент бабушка, на каком кладбище упокоить останки Эрика. На христианском или мусульманском. И как вести себя во время погребения.
Радикальный ислам ищет в Европе новые жертвы. На вопрос, чем подпитывается транснациональный терроризм исламского толка, попробовал ответить Адель С. Элиас (Adel S. Elias), эксперт по Ближнему Востоку, в интервью Баварскому радио. «Мусульмане все еще грезят временами, когда турки осадили Вену в отместку за Крестовые походы, предпринятые 900 лет назад, — отмечает исследователь. — История выстроила отношения европейцев и арабо-мусульманского мира не как равноправных партнеров, поскольку Старый Свет рассматривал Восток как колонии. Отсюда высокомерие европейцев, чувство ущемленности мусульман, взаимное недоверие, омраченное столетиями устоявшейся формулы «хозяин – раб». При этом европейцы на слово «ислам» реагируют примерно так же, как на слово «ятаган», ибо в мусульманской среде сформировались наиболее радикальные организации, которые, по-своему понимая мир, свободу и социальную справедливость, стремятся достичь своих целей путем насилия. Данное обстоятельство способствует расширению пропасти между двумя культурами».
Пропасть с годами увеличивается. Транснациональный ислам — мощный и устойчивый вызов Европе. Он фактически заставил западное общество принимать более решительные меры по борьбе с угрозами. В условиях резкого изменения ситуации в области безопасности меняется законодательная база многих стран Старого Света, которая, как известно, десятилетиями была достаточно консервативна. Возникает проблема верховенства права, которое должно защищать своих граждан превентивным образом, то есть до того, как радикалы начнут реализовывать свои планы. Важнейшая проблема в данном случае такова: как в условиях демократического общества сохранить верховенство закона и защиту жизни граждан? Провозглашенные принципы свободы и гарантия прав личности способны в этом случае быть ущемлены. Что предпочтительнее для общества, чем стоит пожертвовать, конституционными правами или интересами по обеспечению безопасности? Это целая группа вопросов: как может проходить контроль по предотвращению терактов, что должны включать планы чрезвычайной ситуации, как сохранить тонкую грань баланса между предупреждением и пресечением теракта.
Для того чтобы ответить на них, надо определить, можно ли считать гражданином в полном смысле этого слова террориста, работающего по указке из-за рубежа. Есть и более масштабные сферы, в том числе жесткий контроль национальных и международных воздушных перевозок, массовое ужесточение иммиграционных правил, и более деликатные сферы, как, к примеру, представление о частной жизни лица, подозреваемого в терроризме, в том числе с привлечением данных разведки, доступ ко всем базам данных, правомерность формирования этих баз данных.
Комментируя эти действия спецслужб, шеф немецкой разведки BND Эрнст Урлау (Ernst Uhrlau) указывает на то, что растет число террористов, которые родились и выросли в Европе. «Хотя это всего лишь небольшая группа людей, их радикализация происходит очень быстро. Есть определенные параллели с явлениями, которые мы исследовали в лице крайне правых и ультралевых террористов». И все же это явление новое: преступники готовы пожертвовать собой ради веры и могут связываться между собой с помощью Интернета. «Такого в террористических движениях в Европе ранее не было», подчеркивает Урлау.
Рассказывая о новых задачах BND в меняющемся мире, Э. Урлау отмечает, что проблема нарастания конфронтации с джихадистами впервые возникла еще в 90-х годах, когда исламский терроризм стал все явственнее обозначать международные черты. «Эта форма терроризма преследует стратегическую цель: подавление общепризнанных западным миром ценностей и наведение руками мусульман вместо «режима неверных» своего порядка, порядка фундаменталистов. Однако это борьба не только против западного образа жизни, но и против просвещенного мусульманства». По мнению руководителя немецкой разведки, идеологический раскол мира на «правоверных» и «неверных» необходим транснациональному исламу, «чтобы оправдать единственный способ действия — насилие».
Именно в тот момент, когда это насилие требуется обуздать, в том числе и силами самих мусульман, о чем будет сказано и на Исламской конференции в Берлине, Центральный совет мусульман в Германии отказывается от этого диалога с властями и обществом ФРГ.
Использованы данные архива BND, Берлинского исследовательского центра Stiftung Wissenschaft und Politik, журналов BUSINESS & DIPLOMACY, Focus, газеты Die Welt, архивов ZDF и Баварского радио.