Офер Шелах (бывший депутат Кнессета, старший научный сотрудник Института исследований национальной безопасности/INSS, будучи командиром резерва, получил ранение во время службы в Ливане в 1983 г.) и Йордан Асраф (младший научный сотрудник INSS) рассматривают сходства между процессами принятия решений и общественной атмосферой в войне Израиля против ХАМАСа в секторе Газа в наши дни и 40 лет назад во время войны в Ливане. Лицам, принимающим решения, они указывают на важные выводы и предупредительные сигналы.
Эксперты напоминают, что 31 августа 1982 г., примерно через три месяца после начала Первой Ливанской войны, Ясир Арафат и тысячи членов Организации освобождения Палестины/ООП (в речи в Кнессете министр иностранных дел Израиля Ицхак Шамир озвучил число 11 тыс.), покинули Бейрут и направились в Тунис и Сирию. Отмечается, что «таким образом была успешно выполнена заявленная миссия израильского вторжения в Ливан, названного операцией «Мир Галилее», — устранить ракетную угрозу Израилю с севера. После этого ЦАХАЛ на протяжении 18 лет не размещал свои силы южнее международной ливано-израильской границы до тех пор, пока не погибли сотни человек и трижды не объявлялось об отводе войск: в сентябре 1983 г. войска отошли к линии к югу от реки Авали; в 1985 г. к «зоне безопасности», где солдаты ЦАХАЛа и Армии Южного Ливана воевали против «Хизбаллы»; а в мае 2000 г. — до международной границы. Число израильских офицеров и солдат, погибших за эти 18 лет, никогда официально не публиковалось, но по проверенным данным оно достигло 675 человек, что вместе с примерно 540 погибшими с июня по сентябрь 1982 г. означает, что цена кампании в Ливане составила 1217 убитых военных. Около 250 из них погибли в период с сентября 1982 г. до отхода военных на полосу безопасности в 1985 г.» По мнению экспертов это цена, которую Израиль заплатил якобы за обеспечение безопасности, но по факту, за усиление «Хизбаллы» и превращение ее во врага, который больше всего угрожает границам Израиля. И это не считая того, что за вторжение в Ливан Израиль по сей день расплачивается в политическом, социальном и военном отношении.
О.Шелах и Й.Асраф отмечают принципиальные отличия в обстоятельствах начала т. н. Первой Ливанской войны и операции «Железные мечи» в секторе Газа, поскольку события в Ливане начались не с массированной атаки ХАМАСа, результаты которой оказались такими травмирующими, как 7 октября 2023 г. Тогда спустя год после прекращения огня с лета 1981 г. поводом для начала войны стало убийство 3 июня 1982 г. посла Израиля в Великобритании Шломо Аргова. Однако в то время, как и сейчас, заявленной целью войны стало устранение прямой и реальной угрозы безопасности для целого израильского региона (в начале 1980-х гг. в виду наличия «Катюш» на севере Израиля).
Больше сходства между двумя военными кампаниями эксперты видят в дискуссиях о том, как продолжать тяжелые бои в первые месяцы войны, чтобы гарантировать уничтожение военного потенциала врага и невозможность возобновления угроз. Однако и в этом отмечается фундаментальное различие: «в нынешней войне есть понимание того, что восстановление ХАМАСа и возобновление им контроля над сектором Газа означает возвращение угрозы территории Израиля. В 1982 г., после соглашения об уходе Арафата и его людей из Бейрута, было ясно, что они не вернутся – и никакой угрозы со стороны ливанских организаций на севере страны не было».
Согласно экспертам, надежда на то, что политическое соглашение с Ливаном обеспечит мир, умерла после убийства Башира Жмайеля 14 сентября 1982 г. несмотря на соглашение, которое Израиль подписал с его братом и преемником на посту президента Амином Жмайелем 17 мая 1983 г. Хотя в течение нескольких месяцев после войны не было нападений на территорию Израиля, и не было каких-либо угрожающих ливанских организаций, в политических и военных кругах Израиля продолжали рассматривать пребывание в Ливане, в том числе в местах, удаленных на многие десятки километров от израильской границы, как гарантию безопасности Галилеи.
Отмечается, что такой подход не изменился даже тогда, когда постепенно, в течение нескольких месяцев после сентября 1982 г., стало ясно, что само присутствие ЦАХАЛа в населенных районах Ливана, участие израильских военных во многих локальных конфликтах разделенной страны и постоянные столкновения с гражданским населением — вот что создает враждебность по отношению к еврейскому государству и его армии. «Ливанец, который бросал рис в знак благословения ЦАХАЛа, вошедшей в Ливан в июне 1982 г., со временем начал обстреливать израильских солдат».
О.Шелах и Й.Асраф указывают на основную причину приверженности такому подходу — страх испортить имидж Израиля в случае его ухода из Ливана. При этом они ссылаются на исследование израильского военного историка Шимона Голана, который основывался на протоколах и содержании дискуссий на высшем армейском уровне и в Министерстве обороны того времени. Например, в документе об исследовании Управления военной разведки за октябрь 1982 г. утверждалось, что «вывод войск создаст в глазах арабов и Соединенных Штатов образ отступающей израильской армии, тем более после того, как она уже в одностороннем порядке вышла из Бейрута. Это будет истолковано как признание провала политики, направленной на достижение основных целей в Ливане, и как демонстрация слабости и неспособности противостоять давлению. После вывода войск может создаться впечатление, что Израиль на этом не остановится, и что оказание дополнительного давления может привести к дальнейшему выводу войск».
Отмечается, что такая позиция, согласно которой каждый шаг назад равносилен демонстрации слабости, ведущей к агрессии, имеет военную логику. Даже если для достижения видимой цели нет каких-либо оснований для пребывания войск на оккупированной территории, такие соображения не раз сопровождали израильские войны и сегодня присутствуют в дискуссии о войне в секторе Газа.
К боязни продемонстрировать слабость добавлялась следующая аргументация: вывод обусловлен возвращением пленных, пропавших без вести, похищенных и тел погибших, о чем министр обороны Моше Аренс заявил в апреле 1983 г. Указывая на наличие такого мотива в нынешней кампании в секторе Газа, эксперты, тем не менее, предлагают даже не сравнивать положение дел в 1982 г. с «беспрецедентной ситуацией с сотнями гражданских лиц, похищенных ХАМАСом». «Тогда, да и сейчас, существует опасение, что вопросы пленных и пропавших без вести людей используются как оправдание продолжения военной операции, даже если ее целесообразность сомнительна, а иногда и негативна как с точки зрения достижений войны, так и с точки зрения пленных, пропавших без вести и похищенных», — пишут эксперты.
О.Шелах и Й.Асраф упоминают еще один аргумент — «военное давление принесет результат». Иными словами, остановка армии на линии фронта, куда она дошла во время боевых действий, необходима для оказания «военного давления», которое нужно продолжать до получения политического результата – даже если возможность этого не очевидна. Так, 21 апреля 1983 г., в то время как количество нападений — подрывов, обстрелов, атак на аванпосты и контрольно-пропускные пункты — на солдат ЦАХАЛа в Ливане постоянно увеличивалось, и число жертв приближалось к десяти в месяц, новый начальник Генштаба Моше Леви закрыл дискуссию об одностороннем отводе войск. Он заявил: «По сути, это политическая проблема — силы ЦАХАЛа, дислоцированные на линиях, на которых они остановились, предназначены для обслуживания политических переговоров и дают Израилю политические преимущества».
Эксперты INSS обращают внимание на то, что в ходе дискуссий об одностороннем выводе войск из Ливана, военные (вес которых в дискуссии тогда, как и сейчас, был решающим, в отсутствие независимого планирования и штатных сотрудников в Министерстве обороны или любом другом гражданском органе) настаивали только на частичном отводе войск, хотя было трудно обозначить преимущества новой дислокации. Они не сводились к «выходу из Ливана», и, следовательно, это не могло принести Израилю международную легитимность его действий или подавить внутриливанскую оппозицию дальнейшему присутствию ЦАХАЛа в Ливане. Новая линия также не «защищала Галилею». Согласно экспертам, в то время никакой угрозы Галилее не было, во всяком случае, израильские войска на реке Авали не могли предотвратить проникновение той или иной организации на удерживаемую ими территорию. По факту «это были годы, когда «Хизбалла» начала организовываться как сила сопротивления на юге Ливана и в ноябре 1983 г. осуществила масштабную атаку, известную как «Тирская катастрофа», в результате которой погибли 56 солдат ЦАХАЛа, сотрудников пограничной полиции (МАГАВ) и Службы общей безопасности (ШАБАК)».
Отмечается, что аргумент «защиты Галилеи» озвучивался снова и снова, хотя было ясно, что новая линия дислокации израильских военных не создаст реального барьера, и враждебные организации смогут действовать к северу и югу от нее и даже проходить через нее. Тем не менее, это называлось «зоной безопасности», организованной Израилем, включая задействование местных сил и отгораживание от Ливана – и опять же, без реальной цели обеспечения безопасности. Эксперты ссылаются на документ, подготовленный главой Управления планирования и общевойскового строительства сил Генерального штаба ЦАХАЛа (АГАТ) генералом Эхудом Бараком в апреле 1983 г. В нем говорилось о том, что если в течение месяца не будет достигнуто соглашение с Ливаном, «необходимо будет обустроиться в районе южнее Авали, включая Сидон…» Обращается внимание на то, что это достаточно широкая полоса в Ливане (река Авали течет на запад от гор Шуф и впадает в море к северу от Сидона, примерно в 60 км севернее Накуры), включающая в себя города (Сидон и Тир) и шиитское население, которое постепенно становилось враждебным Израилю. Но эти факты, которые были известны заранее, не смогли противостоять инерции сопротивления полному выводу войск из Ливана. В конце концов, после сотен нападений на солдат ЦАХАЛа и многих десятков смертей, 4 сентября 1983 г. отход к линии по Авали был завершен[i].
В следующей части статьи рассматриваются настроения в израильском обществе и протестное движение.
[i] ה»דשדוש» – אז והיום/ INSS. 09.06.2024. https://www.inss.org.il/he/publication/1983-2024/