В современных условиях международной обстановки Китай расширяет экспорт вооружений, военной и военной техники (ВВСТ) за пределы Азии в Северную Африку. Китай становится предпочтительным поставщиком оружия из наличия войск для многих стран Северной Африки, поскольку Россия сосредоточена на проведении специальной военной операции на Украине, а препятствия Конгресса США ограничивают экспорт американского оружия в африканские страны. Китайцы усердно работали над созданием глобального рынка для своего оружия, предлагая клиентам конкурентоспособные цены на само оружие, на его техническое обслуживание и модернизацию[i].

Присутствие Народно-освободительной Армии Китая (НОАК) в Северной Африке также расширяется. Китайские военнослужащие обучают африканских коллег тактике современного общевойскового боя, делятся опытом борьбы с терроризмом. Расширение военного присутствия Китая на африканском континенте – закономерное событие на фоне инициативы «Один пояс, один путь» (ОПОП). Однако, в странах НАТО считают подобные шаги КНР угрозой своим национальным интересам.

Тема продвижения военно-технических приоритетов КНР за рубежом представляет несомненный интерес для внешнеполитической науки, учеными рассмотрены подходы руководства Китая к использованию экспорта ВВСТ для обеспечения экономических интересов китайского государства за рубежом[ii]. Однако считаем необходимым уточнить направления военно-технического сотрудничества КНР со странами Северной Африки в связи с продвижением и укреплением положительного имиджа Поднебесной в свете ОПОП. Важным обстоятельством является и то, что страны Северной Африки традиционно являются импортерами оружия российского производства[iii].

Факторы, определяющие китайское военно-политическое присутствие в Северной Африке

С момента запуска инфраструктурного проекта ОПОП в 2013 году Пекин проявляет значительный интерес к региону Магриба[iv], который позволяет китайским корпорациям вывести свои товары на европейские рынки. КНР ставит коммерческие отношения выше политического влияния в Магрибе, и, хотя государства региона не участвуют пока в ОПОП, между Китаем и Алжиром, Марокко, Тунисом, Ливией и Мавританией подписаны меморандумы о взаимопонимании, демонстрирующие расширение политических и экономических позиций Китая в регионе.

В 2018 году на Магриб приходилось 7,6% импорта Китая из Африки, в то время как китайский экспорт в Магриб составлял 14,7% от его общего экспорта в Африку. По данным  China Global Investment Tracker (подразделение Фонда наследия США), товарооборот между Китаем и пятью странами Магриба достиг почти 23,3 млрд долл. в 2019 году. Инвестиции и контракты КНР в регионе Северной Африки в период с 2005 по 2019 гг. были на уровне 29,6 млрд долл., при этом Алжир[v] получил «львиную долю» в 23,6 млрд долл.

Влияние Китая на африканском континенте усиливается с каждым годом, что объясняется китайской стратегией «Морского шелкового пути» из Азии в Европу, предусматривающей развитие портов, в том числе и Средиземноморья[vi]. Китай также заинтересован в доступе к ресурсам африканских стран. Однако, китайская экономическая политика нередко встречает противников среди местного населения североафриканских стран, поскольку для реализации китайских проектов приглашаются китайские же специалисты, а африканцы участвуют только как неквалифицированная рабочая сила[vii].

Алжир

Среди стран Северной Африки наиболее привлекательным импортером вооружений общепринято считается Алжир. Обратил свое внимание на алжирский рынок и Китай. Из Поднебесной в эту страну были поставлены не менее 120 различных артсистем (самоходные артиллерийские орудия (САУ) PLZ-45, буксируемые орудия Туре 88, ракетные системы залпового огня (РСЗО) SR-5[viii], минометы SM-4 и W-86), до 100 противотанковых ракетных комплексов (ПТРК) «Хунцзянь-12», не менее 10 боевых беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) «Цайхун-3» и «Цайхун -4»[ix]. Судя по сделанным в мае 2023 года спутниковым фотоснимкам, командование ВВС Национальной народной армии (ННА)Алжира получило партию разведывательно-ударных БПЛА китайского производства, приемочные испытания которых были проведены на авиабазе «Айн-Уссера» на севере страны[x].

Алжир также подтвердил решение о закупке у китайской корпорации НОРИНКО[xi] наземной системы противовоздушной обороны (ПВО) «Лэдун-3000». Алжир планирует разместить систему на важных военных объектах, в том числе на нефтяных месторождениях. Кроме того, Алжир проявил интерес к приобретению китайского зенитного ракетного комплекса (ЗРК) «Хунци-17АЕ». В настоящее время Алжир ведет переговоры с Китаем о покупке оперативно-тактических ракетных комплексов (ОТРК) SY400[xii].

Важным прорывом стала поставка в Алжир в 2018 году комплекса сверхзвуковых противокорабельных ракет СХ-1 производства китайского конгломерата CASC в составе берегового ракетного комплекса. СХ-1 является фактическим клоном и прямым конкурентом российских ракет «Яхонт» в составе комплекса «Бастион-П»[xiii].

В ходе военно-технического сотрудничества Китай поставил Алжиру фрегаты проекта С-28А[xiv]. На страницах социальных сетей[xv] появились новые фотографии, где демонстрируется начало ходовых испытаний строящегося в Китае по контракту с командованием военно-морских сил (ВМС) Алжира модифицированного корвета Тип-056.

Получило развитие сотрудничество и в космической сфере. В декабре 2017 года китайская ракета-носитель «Великий поход-3» вывела в космос первый алжирский спутник связи Alcomsat-1[xvi]. Спутник связи производства китайской компании CASC используется для оказания услуг в сфере телекоммуникаций. По некоторым данным, на спутнике также установлены системы радиотехнической разведки.

Египет

В 1970-1980-е гг. из КНР Египет получил 400 орудий Туре 59-1, до 200 истребителей «Цзянь-6» и «Цзянь-7», 4 подводные лодки проекта 033, 2 фрегата типа «Цзянху», до 20 боевых катеров. Осуществляется реализация контрактов на поставку Каиру 200 противотанковых ракетных комплексов «Рэд эрроу-2», авиационных управляемых ракет «Блю эрроу-11» и проведение ремонта иностранных систем РЭБ на вертолетах Ми-8 и Ми-17 российского производства, состоящих на вооружении ВВС Египта.

По китайской лицензии в Египте ведется производство учебно-тренировочных самолетов (УТС) К-8. Египту уже поставлены из КНР не менее 3 БПЛА «Вин Лун-1», ожидается поставка еще 32 единиц. по контракту на общую сумму 64 млн долл. Соглашение также предусматривает передачу наземного оборудования и технической документации. Специалисты КНР произведут послепродажное обслуживание техники и обучение египетских военнослужащих.

Ливия

Китай и Ливия установили дипломатические отношения в 1978 году и с этого момента сотрудничество двух стран постоянно расширялось. За время правления М.Каддафи в Ливию пришли крупные китайские строительные корпорации. Всего к моменту начала боевых действий на территории Ливии работали 75 китайских компаний и от 35 до 38 тысяч граждан КНР. В борьбе с оппозиционерами официальный Триполи надеялся на военно-техническую помощь со стороны КНР и потому направлял своих представителей для переговоров с компаниями – официальными поставщиками широкой номенклатуры ВВСТ для стран Африки: China North Industries Corporation, China National Precision Machinery Import and Export Corporation, China XinXing Import and Export Corporation. Однако, китайские оружейники не решились реализовать ливийские контракты общей стоимостью 200 млн долл.[xvii].

В настоящее время сотрудники китайских дипломатических представительств, размещенных в Египте и Катаре, регулярно посещают ливийские города и анализируют гуманитарную ситуацию. Известно о визитах сотрудников Департамента Африки МИД КНР и китайских научных сотрудников научно-исследовательских организаций в Ливию в составе гуманитарных миссий «Красного полумесяца»[xviii]

Мавритания

В настоящее время китайские специалисты работают над обследованием морских объектов на западном побережье Африки в районе Мавритании (Нуакшот), рассматривая потенциальную возможность создания там китайских военных объектов: военно-морской базы (ВМБ) или пункта материально-технического обеспечения (ПМТО). Важность портов африканского континента для Китая заключается в том, что они выходят на перекресток мира, а также проходят через несколько важных стратегических пунктов пересечения торговых путей[xix].

Марокко

В интересах поддержания необходимого уровня безопасности руководством Марокко было закуплено следующее китайское ВВСТ – 54 танка VT-4[xx], 12 300-мм РСЗО AR-2 (PHL-03), до 50 ПТРК «Хунцзянь-8», 3 батареи ЗРК ПВО «Тяньлун-50»[xxi]. С начала 2010-х гг. Марокко были поставлены китайские ЗРК «Хунци-9». Впрочем, в этом случае сделка скорее всего имела больше политический, нежели коммерческий характер[xxii].

Марокко ведет переговоры с Китаем о поставке ударных БПЛА «Вин Лун-2» для замены в перспективе состоящих на вооружении национальных ВВС «Вин Лун-1», переданных из наличия вооруженных сил (ВС) ОАЭ[xxiii]. Они активно применялись для нанесения авиаударов по формированиям сепаратистского Фронта ПОЛИСАРИО, борющегося за независимость Западной Сахары. Несмотря на то, что ВС Марокко подписали с Турцией контракт на поставку 36 разведывательно-ударных БПЛА Bayraktar TB2 и уже получили около 25 аппаратов, они намерены продолжить экспорт китайских дронов и сохранить диверсификацию поставщиков ВВСТ.

Тунис

В 1970-1980-е гг. Китай поставил сторожевые катера проекта 062 в Тунис. Сейчас в этой стране проходят испытания тактических бронеавтомобилей CSK131 с колесной формулой 4х4 производства китайской компании Dongfeng. Зафиксированные на дорогах машины имеют цифровой пустынный камуфляж. До настоящего времени ВС Туниса не использовали военную технику китайского производства[xxiv]. CSK131 можно рассматривать как китайский аналог американского бронеавтомобиля HUMVEE. Машина рассчитан на перевозку расчета из шести человек, включая двух членов экипажа и четырех десантников. CSK131 оснащены центральной системой подкачки шин, лебедкой для самовытаскивания и системой пожаротушения. В качестве вооружения может применяться установленная на крыше турель с пулеметом или дистанционно управляемый модуль.

Судан и Южный Судан

В 1980-е гг. Хартум получил от Пекина свыше 100 основных (Туре 59) и легких (Туре 62, Туре 63) танков, 50 бронетранспортеров и 50 буксируемых орудий, до 60 истребителей «Цзянь-5», «Цзянь-6», «Цзянь-7»[xxv]. В 1990-е годы Судан еще более укрепил свои связи с Китаем во всех областях, включая военную. Из КНР в Судан продолжали поступать истребители «Цзянь-7», а также штурмовики «Цян-5», транспортные самолеты «Юнь-8», учебные самолеты. Танки Туре 59 прошли в Китае модернизацию по варианту Туре 59D, а затем Хартуму были поставлены гораздо более современные Туре 85-IIМ (прообраз основного на сегодня китайского танка Туре 96). Также суданская армия получила 50 колесных бронетранспортеров Туре 92 и аналогичное количество переносных зенитных ракетных комплексов (ПЗРК) FN-6. В первой четверти ХХI века из Китая в Судан пришли «эксклюзивные» РСЗО большой дальности WS-1, ЗРК FB-6 и дополнительные ПЗРК FN-6[xxvi].

С момента обретения независимости Южный Судан оставался в катастрофической ситуации, главным образом из-за конфликта интересов глобальных игроков и гегемонистских планов США и Китая. США продолжают финансировать войну в Южном Судане, а ее конечная цель в этой стране заключается в том, чтобы в качестве стратегии сдерживания лишить Китай доступа к энергетическим ресурсам Африки[xxvii]. Стратегически Южный Судан расположен в самом сердце Африки, которая по состоянию на 2024 год является одним из самых нестабильных регионов в мире и граничит с шестью государствами. Южный Судан служит связующим звеном или мостом между Северной Африкой и Восточной Африкой и является стратегически важной страной для коллективного Запада в качестве «геостратегического моста».

Китай является единственным государством, которое обладает потенциалом напрямую бросить вызов США в рамках глобального лидерства, борьбе с распространением исламизма и экстремизма из Судана в регион и за его пределы (например, запрещенная в России группировка «Аш-Шабаб»). Китай, с другой стороны, рассматривает расположение Южного Судана в восточноафриканском регионе как стратегическую точку для своей экспансии в этот регион, поскольку Южный Судан граничит с несколькими крупными африканскими странами, которые могут оказать решающее влияние на будущее международных стратегических интересов[xxviii].

Вызовы военно-техническим приоритетам России в Северной Африке

По предварительным оценкам, около 50% всего африканского импорта оружия приходится на Россию. Китай занимает скромную долю – только 13% африканского импорта оружия[xxix]. Основными североафриканскими импортерами российского ВВСТ являются Алжир, Египет и Судан. Ограничительные меры, введенные против России странами коллективного Запада, нанесли ущерб устоявшимся цепочкам поставок, что потребовало от российских экспортеров вооружений корректировать подходы к взаимодействию с заказчиками.

Введенные против России санкции могут несколько повлиять на ее статус крупнейшего поставщика ВВСТ в Африку, а Китай потенциально может воспользоваться этой ситуацией для наращивания присутствия на африканском континенте[xxx]. Американские эксперты предполагают, что после снижения присутствия России на североафриканском рынке вооружений, Китай может подняться в рейтинге экспортеров оружия в Африку. Представляется, что столкновения интересов российских и китайских организаций в данном направлении не будет, поскольку Россия и Китай производят наиболее сильные образцы ВВСТ для разных видов и родов войск [xxxi].

 

Выводы

Результаты исследования военно-политического присутствия КНР в Северной Африке позволяют сделать следующие выводы:

1. Присутствие Китая в Магрибе, не опирается только на военную составляющую, оно также включает в себя торговлю, строительство инфраструктуры, портов, судоходство, финансовое сотрудничество.
2. Руководство КНР рассматривает военное и военно-техническое сотрудничество со странами Северной Африки в качестве инструмента проецирования своих разрастающихся интересов. Расширению военно-технических связей КНР со странами Северной Африки способствует экспорт вооружений.
3. КНР осуществляет продажу продукции военного назначения в страны, сотрудничество с которыми в данной области не рекомендовано американским государственным департаментом и влечет наложение односторонних санкций со стороны США.

[i] См.: Народно-освободительная армия Китая. Военный инструментарий реализации геополитики Китайской Народной Республики: учеб. пособие / Д.В. Гордиенко. – М.: АРГАМАК-МЕДИА, 2024. – 224 с.

[ii] См.: Кашин В.Б. Китайский экспорт вооружений, военной и специальной техники после 2015 года // Экспорт вооружений. 2020. № 4 (152). С. 19-22.

[iii] См.: Армии и безопасность на Ближнем Востоке и в Северной Африке : хрестоматия / [сост. Т. А. Махмутов ; Р. Ш. Мамедов; О. А. Пылова] ; Российский совет по международным делам (РСМД). – М.: НП РСМД, 2019. – 268 с.

[iv] Магриб – название, данное средневековыми арабскими моряками, географами и историками странам Северной Африки, расположенным к западу от Египта.

[v] Китай прагматично дружит с Алжиром и Марокко, при этом полностью признавая право Марокко на Западную Сахару.

[vi] Важным для всей Северной Африки стало решение Китая инвестировать 11 млрд долл. в строительство инновационного Танжерского техногорода имени Мухаммеда VI.

[vii] См.: Гордиенко Д.В. Военные аспекты реализации геополитики Китайской Народной Республики / Д.В. Гордиенко. – М.: Издательский дом «НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА», 2023. – 304 с.

[viii] В 2010 году алжирское командование приняло решение о переходе с калибра 152-мм на калибр 155-мм, предпочтя тем самым китайские системы российским. Были также закуплены китайские РСЗО SR5, особенностью которых является мультикалиберность.

[ix] The International Relations of the Contemporary Middle East: Subordination and Beyond / Edited by Tareq Y. Ismael, Glenn Perry. Routledge, 2020. 291 p.

[x] Expeditionary Culture: Algeria // US AIR FORCE, 2021, p. 86.

[xi] China North Industries Group Corporation Limited (中国北方工业公司) – китайский государственный многопрофильный холдинг, производящий промышленное оборудование, оптическую электронику, взрывчатые вещества, вооружение и обмундирование.

[xii] По информации ресурса Tactical Report, представители Алжира и Китая ведут переговоры о возможности приобретении оперативно-тактических ракетных комплексов/РСЗО SY400 производства китайской корпорации CPMIEC (China National Precision Machinery Import and Export Corporation).

[xiii] См.: Кашин В.Б. Китайский экспорт вооружений, военной и специальной техники после 2015 года // Экспорт вооружений. 2020. № 4 (152). С. 19-22.

[xiv] См.: Мировой рынок вооружений: структура, тенденции, вызовы / [М.С. Барабанов и др.] ; под ред. К.В. Макиенко. – Москва : Центр анализа стратегий и технологий, 2018. – 312 с.

[xv] Выводы сделаны на основе анализа фотоматериалов военно-технического ресурса Navyrecognition.com.

[xvi] До этого Алжир пользовался пусковыми услугами со стороны других стран, включая Россию.

[xvii] Вероятно, официальный Пекин поддержал резолюцию № 1970 СБ ООН по Ливии по ряду причин: вмешательство М.Каддафи в деятельность китайских нефтяников, высказывания ливийского лидера, сравнивавшего Китай с западными колонизаторами, а также ведение им переговоров с тайваньскими компаниями. Политическое лицемерие североафриканского партнера стало катализатором решения о поддержке резолюции СБ ООН, которая в конечном счете привела к экономическим потерям китайских компаний (около 50 млрд долл.).

[xviii] Веб-сайт: http://ly.chineseembassy.org/chn/zytx/t1711952.htm (15. 02.2024)

[xix] См.: Горячая Африка / [С.А. Денисенцев и др.] ; под ред. М.Ю. Шеповаленко. – Москва : Центр анализа стратегий и технологий, 2022. – 200 с.

[xx] Танковый парк Марокко представляет собой уникальное сочетание американских «Абрамсов», советских Т-72 и китайских Туре 96 (в экспортном варианте VT-4).

[xxi] Hyer, Eric. The Pragmatic Dragon: China’s Grand Strategy and Boundary Settlements. UBC Press, 2015. 573 p.

[xxii] Rethinking International Relations Theory / Edited by Chengxin Pan, Emilian Kavalski. Bristol University Press, 2022. 268 p.

[xxiii] В 2020 году ОАЭ безвозмездно передали ВС Марокко 4 БПЛА «Вин Лун-1», которые позволили сформировать ядро первой эскадрильи ударных БПЛА в составе ВВС Марокко.

[xxiv] Ранее ВС Туниса получили значительное количество бронированных автомобилей различных классов и производителей, включая HMMWV (США), «Питбуль-VX» (США), «Тайфун» (ОАЭ), BMC-350-16Z «Кирпи» (Турция), «Эйджер Ялчин» (Турция), «Вуран» (Турция), AML-60/90 (Франция), «Бастион» (Франция).

[xxv] Expeditionary Culture: Sudan // US AIR FORCE, 2021, p. 202.

[xxvi] Храмчихин А. Африка: колонизация по-китайски // Независимое военное обозрение. № 49 (1027), 21 – 27.12.2018. http://nvo.ng.ru/nvo/2018-12-21/1_1027_africa.html (16.02.2024)

[xxvii] Это утверждение подтверждается перехватом грузовиков ООН с оружием в Румбеке в 2014 году. Они предназначались для Бенту, ставшего оплотом повстанцев. США тайно финансировали повстанцев для борьбы с правительством, в то время как Китай продал правительству Южного Судана ВВСТ на сумму более 20 млн долл. Президент Южного Судана Сальва Киир заявил в апреле 2018 года, что западные державы наказывают его страну за то, что она не заплатила за их поддержку в длительной гражданской войне против соседнего Судана.

[xxviii] См.: Кузнецов Р.А. Роль Китая в миротворческой деятельности Организации Объединенных Наций // Зарубежное военное обозрение. 2019.  № 9. С. 16-20.

[xxix] См.: Каменнов П.Б. КНР: военная политика в начале XXI века: монография. М.: ИДВ РАН, 2019. 248 с.

[xxx] С началом проведения специальной военной операции на Украине официальные структуры России совершенно обоснованно перестали публиковать данные относительно реализации экспортных контрактов, в том числе и предоставлять эту информацию в соответствующие структуры ООН.

[xxxi] См.: Гордиенко Д.В. Всеобъемлющее партнерство и стратегическое взаимодействие. Реализация Китайской Народной Республикой потенциала импортозамещения в экономике Российской Федерации / Д.В. Гордиенко. – М.: Издательский дом «НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА», 2023. – 676 с.