Как ни парадоксально, но социальная политика М.Ахмадинежада — главный «козырь» двух предвыборных кампаний 2005 и 2009 гг. — сегодня, спустя шесть лет президентского правления, продолжает оставаться «слабым звеном» выстраиваемой им новой системы.
Построенная во многом на популистских программах и грандиозных, но так и оставшихся на бумаге реформенных идеях социальная программа М.Ахмадинежада имела колоссальный успех среди беднейших слоев иранского населения, которые до сих пор составляют прочную основу электоральной поддержки действующего президента.
Следует признать, что, несмотря на внешний популизм, многие из элементов социальной политики М.Ахмадинежада, основанные на принципах «народной справедливости», «равного доступа всех к национальным богатствам и возможностям», «финансовой прозрачности и транспарентности» и смахивающие местами на некий «исламский социализм», действительно притягивают массы. Тем более в Иране, вступившем в середине 2000-х гг. на путь интеграции в мировой капитализм и глобальную экономическую систему, когда внешние факторы стали оказывать прямое негативное воздействие на развитие национальной экономики и прямо ударили по наиболее незащищенным социальным категориям населений.
Поистине «революционные» идеи иранского кандидата в президенты и столичного мэра М.Ахмадинежада оказались как «бальзам на душу» стремительно беднеющему населению в 2005 г. и еще не утратили своей актуальности в 2009 г. Наибольшую популярность приобрела его концепция «демократизации» и «демонополизации» нефтяной отрасли, составляющей основу доходной части бюджета. Главный императив М.Ахмадинежада здесь – нефть, как и всякое другое национальное богаство, должно принадлежать народу. Конкретное предложение в этом контексте – выпуск облигаций (т.н. «сертификаты участия»), позволяющих всем иранцам участвовать в распределении доходов от нефтяной торговли страны. Идея оказалась по сути проваленной, и до практического исполнения в общенациональном масштабе так и не была доведена.
Не получила четкого оформления и другая затея иранского президента – в адресном порядке финансировать за счет поступающих нефтедолларов развитие периферийных и отсталых районов (речь в данном случае шла о создании в этих регионах современной транспортной и социальной инфраструктуры). По крайней мере, о существовании какой-либо специальной государственной программы в этой сфере ничего не известно.
Провисло в воздухе и другое обещание иранского президента в области жилищной политики – парламент отказался поддержать его предложение о выделении 1 миллиону иранских семей социальных субсидий в размере 11 тыс. долл. для приобретения недвижимости. В итоге был одобрен жилищный проект, регламентирующий выделение таких субсидий лишь 30 тысячам иранских семей, т.е. в 30 раз меньше планируемого.
Предвыборные обещания иранского президента в 2005 г. о «значительном повышении» минимального размера оплаты труда в результате свелось к увеличению МРОТ лишь на 20%, что вызвало волну массовых увольнений из госсектора.
Одним из главных «узлов противоречий» во все более усложняющихся противоречиях между президентом и парламентом является вопрос о целевом использовании сверхприбылей, поступающих от продажи нефти. Если иранский президент склонен использовать эти средства для реализации своих предвыборных обещаний в социальной сфере и увеличения роста своей популярности среди населения, то позиция депутатского корпуса иная. Иранские парламентарии во главе с влиятельным спикером А.Лариджани (видный политик консервативного лагеря, бывший руководитель Организации радио и телевидения и кандидат в президенты в 2005 г.) полагают, что главное целевое предназначение нефтедолларов – инвестирование в национальную экономику с целью ее модернизации и развития перспективных отраслей. Такое принципиальное противоречие во взглядах между президентской командой и парламентом, а также в личных взаимоотношениях между М.Ахмадинежадом и А.Лариджани, вносит заметную нестабильность во внутриполитическую жизнь страны и существенно ограничивает возможности социальной политики иранского президента.
Настоящей головной болью президентской команды с 2007 г. стал вопрос о ценах на бензин – важнейшего социального индикатора в условиях быстро развивающейся экономики. Летом 2007 г. впервые в истории иранское правительство было вынуждено ввести ограничения на продажу бензина вследствие ужесточения международных экономических санкций Запада и угрозы ограничения поставок бензина в страну. Примечательно, что Иран, являясь одним из ведущих экспортеров нефти, не обладает достаточными перерабатывающими мощностями и импортирует до 60% бензина из-за рубежа. В результате решение парламента о 54%-процентном росте цен на бензин вызвало в стране массовые беспорядки, и правительство М.Ахмадинежада было вынуждено его отметить посредством введения системы субсидирования бензиновой отрасли. Таким образом, бензин в стране стал продаваться по карточкам с ограниченной квотой сначала до 120, а впоследствии до 60 литров в месяц на автомобиль по субсидируемой цене (10 центов за литр). Правительство декларировало выделение на эти цели до 100 млрд долл. ежегодно, однако, по мнению экспертов, реально оно реально тратит не более 30 млрд долл. С самого начала «бензинового кризиса» было понятно, что принятые правительством меры временные, поскольку тянуть такую ношу на постоянной основе иранский бюджет окажется не в состоянии. Это подтвердил второй «бензиновый кризис» в декабре 2010, когда было принято решение о четырехкратном увеличении стоимости бензина при сохранении квоты 60 литров в месяц – с 10 до 40 центов за литр топлива. При этом цена на бензин сверх установленного лимита уже вплотную приближается к рыночной цене других стран и составляет 70 центов за доллар. Однако главные изменения впереди – в начале января 2011 г. правительство утвердило новый план, который предусматривает поэтапную отмену государственных субсидий на топливо. Аналогичная схема будет также применена в отношении действующих пока госсубсидий на электроэнергию, что приведет к существенному удорожанию коммунальных услуг в стране.
Правительство М.Ахмадинежада, безусловно, отдает себе отчет в том, что резкое удорожание основных социальных индикаторов (цены на бензин, коммуналка) и нерешенность других важнейших социальных проблем (недвижимость, здравоохранение, образование), как минимум, подрывает авторитет действующего президента и его предвыборных обещаний, но и грозит новыми социальными взрывами. Пытаясь смягчить эти во многом вынужденные меры президентская команда инициирует выплату денежных пособий для беднейших семей. В частности, принято решение об оказании помощи нуждающимся по 80 долл. США на каждого члена семьи в течение двух месяцев. Проблема, однако, заключается здесь в отсутствии у правительства возможности оказывать такую помощь на долгосрочной основе (бюджет не резиновый) и в отсутствии общенациональных программ социальной помощи.
Таким образом, главный вывод, которому можно прийти, анализируя предвыборную программу М.Ахмадинежада в сфере социальной политики и реальные достигнутые результаты, следующий. Социальная политика иранского президента в силу сочетания объективных и субъективных факторов потерпела частичный, а в отдельных аспектах полный провал. Иранский президент, став заложником собственных обещаний, оказался между «молотом и наковальней». С одной стороны, объективные условия и глобальная взаимозависимость заставили Иран полностью встать на рельсы либерализации национальной экономики. С другой стороны, правительству пока не удалось разработать эффективные программы социальной помощи национального масштаба и найти достаточные для этого источники финансирования, чтобы смягчить, хотя бы отчасти, вступление страны в рыночные отношения, для наиболее бедных и нуждающихся категорий населения.
Думается, что сложившиеся условия являются очередной проверкой на прочность иранской системы «исламской демократии». Социальная политика, немного подзабытая на фоне активной внешней политики М.Ахмадинежада и нашумевшего ядерного вопроса и санкций, постепенно превращается в один из актуальнейших вопросов для перспектив развития Ирана. От выбора правильной и эффективной стратегии в этой сфере во многом будет зависеть успех и степень электоральной поддержки политических сил на предстоящих парламентских выборах 2012 г.