Позиция США по отношению к сирийскому конфликту в принципе носит характер выжидательный. Если мы проанализируем позицию американской администрации за весь период активной фазы гражданской войны в Сирии (а это более двух лет), то увидим, что она была очень сдержанной и базировалась на двух основных постулатах: «Башар Асад должен уйти» и «прямое военное вмешательство США в той или иной мере должно быть мотивировано прямой угрозой применения или расползания химического оружия». Это два программных тезиса, на которых базируется сейчас политика Вашингтона на сирийском направлении. Рассмотрим, что делают США в рамках решения этих задач, но вначале отметим очень важный нюанс. В отличие от эпохи президента Дж.Буша-мл. в американской власти сейчас существует стойкое убеждение в том, что современная армия и методы ее тактики не в состоянии решить задачи борьбы с терроризмом в условиях развертывания в той или иной стране широкой партизанской войны. Другими словами, армия (а значит чисто силовой вектор политики) способна успешно решить очень локальную задачу свержения того или иного недружественного диктаторского или экстремистского по сути режима, но не более того. Пришло осознание – применение армии и силовиков в конфликтах малой интенсивности приводит их при затягивании этих конфликтов к серьезному морально-психологическому стрессу военнослужащих и общему падению боеготовности. Другими словами, Вашингтон понял правильность высказывания Наполеона: «Со штыками можно делать все, что угодно. Нельзя только сидеть на них». Отсюда очень взвешенная и аккуратная позиция Вашингтона по вопросам своего прямого вмешательства во внутренние конфликты в странах, переживающих сейчас период «арабской весны». Сирия – это, кстати, страна, на которой победное шествие таких «революций» пока застопорилось.
Здесь надо обязательно отметить тот момент, что сам этот процесс бурной и «обвальной» смены политических элит в странах Магриба и Египте застал Вашингтон врасплох. И очень серьезно насторожил Белый дом, поскольку иной альтернативы, нежели чем приход к власти исламистов, он в себе не нес. Отсюда явное нежелание американских силовиков всех уровней активно участвовать в свержении режима Каддафи в Ливии, а также категорический отказ и жесткое неприятие варианта прямого силового сценария в Сирии в нынешних реалиях. «Отцами-основателями» такой стратегии являлись самые информированные в США люди: Р.Гейтс, Л.Панетта, Д.Петрэус и др. Собственно благодаря их позиции США и не скатились в очередную авантюру с трудно предсказуемыми последствиями. Более того, они в значительной степени «подморозили» активность американской армии в Афганистане, и добились вывода военного контингента США из Ирака. Причина кроется не в излишней приверженности гуманитарным ценностям, а в очень простой логике: вмешательство американских силовиков в любой локальный конфликт в открытой форме не в состоянии решить кардинально задачу, которую перед ними ставили в начале.
Отсюда стремление американцев не допустить обвального ухода Б.Асада до тех пор, пока в Сирии не возникнут реально значимые политические и военные силы, способные гарантировать стабильность, «придушить» наиболее оголтелых исламистстских радикалов, не допустить попадания оружия (в том числе химического) в «ненужные руки», и т.п. Другими словами, СЩА хотели бы видеть в Сирии оппозицию, которая была бы способна выполнить в должной мере все международные формальные и неформальные договоренности прежнего режима. Собственно на этом направлении и действует Белый дом. При этом конечно учитывается и печальный ливийский опыт, который продемонстрировал всем необходимость не просто помогать «революционерам» свергать М.Каддафи, но и очень тщательно взвешивать последствия таких «революций». И что самое главное – безоговорочно ориентироваться в таких процессах на внятные со всех точек зрения силы и кропотливо растить и лелеять их. В том числе и в военной сфере, прежде всего. Та же Ливия прекрасно продемонстрировала очень быстро истинную цену благодарности «революционеров» к своим зарубежным покровителям и кураторам. Представляется, что убийство американского посла в Бенгази окончательно расставило все точки над «i» в этом вопросе.
Заметим, что в Сирии американцы очень быстро столкнулись с тем, что среди политической оппозиции не было действительно ясной политической силы, с которой можно было бы вести диалог, и которую можно было бы рассматривать в качестве надежного преемника Б.Асада. Об этом неоднократно говорили и бывший госсекретарь Х.Клинтон, и нынешние руководители Госдепартамента. Все коалиции сирийской оппозиции, которые создавались и очень быстро тихо умирали, США естественно не устраивали. Здесь был очень интересный момент, который в полной мере демонстрировал неуверенность и нерешительность Белого дома. Отдав поначалу процессы в оппозиции полностью на откуп своих ближневосточных «друзей» в лице Катара и Саудовской Аравии, Вашингтон с удивлением обнаружил в самом скором времени то, что большинство в ее выборных органах составляют сторонники «Братьев-мусульман» и салафитов. Это немудрено, поскольку в отличие от американцев и европейцев, которые просто решили не финансировать оппозиционеров на первом этапе, саудовцы и катарцы вложили в политические и боевые структуры оппозиции громадные деньги (по некоторым данным, только на сегодня 17 млрд долларов), что сразу же отразилось на балансе сил. В отличие от аморфной Сирийской свободной армии» (ССА), которая перебивалась при поддержке Анкары с «кваса на воду», аравийские монархии наладили четкую логистическую схему направления в Сирию иностранных «добровольцев» и оружия, что очень быстро сказалось на расстановке сил в сирийской оппозиции. Плюс конечно отсутствие всякой «демократии» и введение жесткого единоначалия, чем ССА похвастаться не могла и не может. Это тоже понятно, поскольку кто платит деньги, тот и заказывает музыку. И не просто деньги, а очень большие деньги. И США с европейцами платить не хотели, что являлось их первой принципиальной ошибкой. На первом этапе сирийского кризиса в самом сирийском обществе существовало серьезное предубеждение против исламистов и радикалов. Влияние экстремистов внутри Сирии было минимальным. Эти настроения были традиционными, и у американцев была прекрасная возможность взять этот процесс под контроль и терпеливо растить новую светскую политическую и военную силу, чего они в силу скупости и слабости политического анализа не сделали. Вместо этого в Пентагоне и ЦРУ перестраховались и доложили, что основной задачей в то время является предупреждение ситуации по возможному захвату складов химического оружия радикалами или же начало массового применения его режимом Б.Асада против оппозиции. В этой связи американцы ограничились лишь подготовкой на базе королевской академии в пригороде Аммана нескольких групп спецназа из числа бывших сирийских военнослужащих, которые должны были в час «х» эти склады захватить. Политологи также внесли в эту схему свой «вклад». По их оценке, жить режиму Б.Асада оставалось считанные недели, в силу чего помогать финансово оппозиции было бессмысленно. По крайней мере, на том этапе развития событий. Эр-Рияд и Доха бодро рапортовали о скором генеральном наступлении и переходе палестинского сообщества в лице ХАМАС на сторону оппонентов режима Асада.
Все произошло не так, как прогнозировалось. Было совершенно очевидно, что режим Асада будет держаться сколь угодно долго в случае стойкой позиции Москвы и Пекина по этому вопросу в Совете Безопасности ООН. Что и произошло. Плюс проснулся Иран и стимулировал «Хизбаллу» на более активное участие во внутрисирийском конфликте. Правда, для этого пришлось вначале раздавить весомую фронду внутри этого ливанского шиитского движения. Сирийский режим смог адаптироваться к условиям гражданской войны, наладить альтернативные пути поставки топлива и боеприпасов из Ирака; восполнить дефицит живой силы за счет боевиков «Хизбаллы» и ракских шиитов, наладить быстрый ремонт вышедшей из строя техники, и т.п. И произошло это при помощи того же Ирана и России. Из этого следует очень простой вывод, который сейчас, скрепя сердце, признают в Белом доме. Решение сирийского кризиса без участия двух этих стран нереально. Отсюда решение американской администрации выйти на созыв новой мирной конференции по Сирии «Женева-2». Можно спорить о формате участников, но есть очевидные вещи, и если США действительно желают запустить некий мирный диалог в той патовой ситуации, которая сложилась сейчас в Сирии, то участие нового «реформаторского» президента ИРИ Х.Роухани в нем обязательно. Это будет необходимо со всех точек зрения, в том числе и в качестве политического реверанса новому внятному иранскому руководству.
Есть и еще один момент, который, по мнению автора, начинают осознавать в американском руководстве. Это то, что Б.Асад из диктатора и узурпатора экономических благ (а именно этот момент явился ключевым для начала протестного движения) по мере развития гражданской войны превратился в защитника конфессиональных интересов значительной части сирийского общества. И это не только алавиты, но и христиане, и черкесы, что дает режиму запас живучести. Дело уже не в Б.Асаде, а в том, что он превратился в единственного гаранта безопасности для этих общин на фоне расширения экспансии радикального суннитского исламизма.
Итак, когда в Вашингтоне поняли, что в случае ухода Б.Асада Сирия превращается с большей степени вероятности в новое «несостоявшееся государство» с явным исламистским влиянием, было решено кардинальным образом поменять тактику и стратегию. От пассивного созерцания и ожидания в Белом доме перешли к практическим действиям. Прежде всего, были смещены акценты в поддержке сирийской оппозиции. Было признано, что ее «политический сегмент безнадежно отстает от военного», что, в общем-то, немудрено, поскольку это логично в условиях гражданской войны. Иными словами, политическое и военное крылья оппозиции живут собственной жизнью, никак не взаимодействуя и не координируя свои действия. Попытки придать политическим структурам сопротивления некий обновленный и централизованный вид после нескольких попыток были признаны бесполезными. Отсюда единственный возможный в этой ситуации вывод – сделать упор на создание мощной и конкурентоспособной исламистам и естественно режиму Б.Асада военной силы в лице ССА. Именно она и должна после падения режима в Дамаске обеспечить преемственность основных международных обязательств Сирии, не допустить распада страны и создать защитный «зонтик» для запуска процесса политического преобразования в стране. Отсюда решение о поставках оружия ССА, которое активно лоббировали в том же Лондоне и Париже. То есть новая реальная оппозиционная сила, с которой будут вести диалог на Западе, есть не политическая структура, а чисто военная, которая либо трансформируется затем в общественное движение, либо даст возможность «светским группам» сопротивления «расправить крылья» в послеасадовской Сирии.
В рамках этой стратегии было решено серьезно минимизировать влияние исламистов в Сирии. Для этого был осуществлен дипломатический нажим на Катар и Саудовскую Аравию с целью заставить их отказаться от рекрутирования новых «добровольцев». Было четко обозначено, что Запад будет самостоятельно определять и контролировать адресатов получения материально-технической и военной помощи, а радикальный сегмент из движения сопротивления должен будет уйти. В этой связи под нажимом США Иордания и Турция закрыли свои территории для активности основного «наконечника копья» саудитов в лице «Джабхат ан-нустра», что сразу же привело к падению уровня ее боеготовности. Наступление, которое сейчас проводит сирийская правительственная армия, в основном направлено именно против исламистских групп и их оплотов, что сопровождается военной пассивностью отрядов ССА. И это не случайно, поскольку основной тактической задачей для этой организации является накопление сил и перевооружение для начала осенью с.г. нового «генерального наступления». Таким образом, американцы решают вопрос военного ослабления радикалов для уравнивания их позиций с ССА. Для того чтобы создать костяк этих отрядов, они будут насыщаться и «добровольцами» из других арабских стран, но с совершенно иной, чем «джихадисты», идеологической начинкой. Собственно для этого сейчас американские инструкторы тренируют 1000 йеменских военнослужащих на одной из военных баз на юге Йемена.
В этой связи уместно задаться вопросом о судьбе конференции «Женева-2», перспективы созыва которой становятся все туманнее. Как видится, эта идея во многом является лишь «дымовой завесой» с целью выиграть время для перевооружения ССА и удержать Россию от возможных поставок ЗРК С-300 в Сирию. Такой сценарий абсолютно не устраивал США (не говоря уже про Израиль), поскольку осложнял их возможные действия по захвату арсеналов химического оружия в разы и выводил на прямую перспективу военного столкновения уже с российскими военнослужащими, которые бы эти комплексы и обслуживали. Для того чтобы предотвратить эту возможность и был запущен проект «Женева-2», поскольку очевидно, что добровольно Б.Асад уходить не собирается, к партнерскому участию Ирана в урегулировании Запад испытывают известный скептицизм, а иные сценарии в данном случае просто не работают.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что США основной упор в своей сирийской стратегии делают все-таки на военное решение проблемы при минимизации влияния на ситуацию исламистов. Иными словами, речь идет о создании новой «революционной армии», которая должна стать гарантом сохранения светского характера будущей Сирии, даже при наличии сильной политической силы в лице «Братьев-мусульман». Как представляется, в правильности такого шага Вашингтон еще раз убедился на примере последних событий в Египте. Если этот вариант сработает, то мы получим в итоге вполне оформившуюся новую стратегию США не только по отношению к Сирии, но и ко всему комплексу проблем под названием «арабская весна». И основным узлом этой стратегии будет сохранение или создание сильных и независимых вооруженных сил в арабских странах, которые будут играть роль «последнего довода королей» в вопросе сохранения светского характера государства. То есть переход к модели Ататюрка со всеми ее компонентами. Остался только один вопрос, ответ на который мы получим уже очень скоро на примере того же Египта: а сработает ли эта модель в современных условиях?