13 сентября 2013 года в столице Киргизии Бишкеке прошел 13-й саммит ШОС. Такое совпадение не осталось незамеченным журналистами. В центре внимания саммита оказались как политические, так и экономические вопросы: сирийский кризис, иранская ядерная проблема, ситуация в Афганистане, перспективы торгово-экономического и трансграничного сотрудничества.
«Предпринятые в последнее время дипломатические усилия позволили снизить непосредственную угрозу военной операции. И вот приходят сообщения о том, что постпред Сирии в Организации Объединенных Наций заявил, что Сирия с сегодняшнего дня становится полноценным участником конвенции по запрещению химического оружия. Думаю, что мы должны приветствовать такое решение сирийского руководства. И хочу выразить надежду на то, что это будет очень серьезным шагом на пути к решению сирийского кризиса», — заявил президент РФ Владимир Путин. Все страны, входящие в ШОС — кроме России, это Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан, — высказались за исключительно мирное решение конфликта и поддержали в этом усилия России.
Одной из основных интриг саммита стало присутствие на нем президента ИРИ Хасана Роухани. Интересно, что поездка Х.Роухани в Бишкек стала его первым зарубежным визитом в качестве президента страны. В преддверии саммита некоторые аналитики предсказывали чуть ли не прорыв в ирано-российских отношениях, который должен был состояться на саммите. Однако реальные итоги, как представляется, оказались гораздо скромнее. В интервью газете «Этелаат» по итогам поездки Х.Роухани заявил, что имел в рамках саммита встречи с президентом России В.В.Путиным и председателем КНР Си Цзиньпином, на которых произошел обмен мнениями по сирийскому кризису и иранской ядерной проблеме. Он отметил, что этот обмен выявил близость позиций сторон, особенно в преддверии новой встречи групп «5+1», которая должна состояться 27 сентября в Тегеране. Кстати, если именно Тегеран выбран местом проведения переговоров, это будет означать первую поездку высокопоставленного американского дипломата в Иран после захвата в заложники сотрудников посольства США в Иране в 1979 году. Однако ни о каких конкретных договоренностях с российским и китайским коллегами иранский президент не сообщил. Не произошло и сенсационной отмены эмбарго на поставку Ирану пяти дивизионов ПВО С-300 на сумму 800 миллионов долларов. О такой возможности в преддверии саммита упомянул помощник президента РФ по внешней политике Юрий Ушаков. Напомним, что в 2010 году Россия, присоединившись к санкциям против Ирана, отказалась поставлять ракетные комплексы. За срыв договоренностей прежние власти Ирана предъявили нашей стране претензии на сумму 4 миллиарда долларов, которые российское руководство находит необоснованными. Через четыре часа после заявления Ушакова пресс-секретарь президента Дмитрий Песков дезавуировал сообщение о поставке комплексов ПВО.
Внешнеполитическая динамика последних месяцев говорит о том, что Россия заинтересована в установлении более тесных отношений с Ираном. В июле президент ИРИ Махмуд Ахмадинеджад совершил свой последний визит в Россию и был принят на самом высоком уровне, несмотря на то, что уже был «хромой уткой», то есть не играл особой роли в иранской политике. Представляется, что после ухода М.Ахмадинеджада Москва стремится установить с Ираном партнерские отношения. Российское руководство думает, что в противном случае Х.Роухани, при условии, что ему удастся урегулировать иранскую ядерную проблему, может существенно улучшить связи с Западом в обход России.
Является ли это стремление обоюдным? Представляется, что Тегеран в настоящее время не делает особых расчетов на стратегическое партнерство с Москвой. Этому способствуют два блока причин: экономический и политический. Первый состоит в том, что главной заботой нынешнего иранского руководства является улучшение экономической ситуации в стране, существенно подорванной санкциями. В то же время, если говорить об экономической составляющей ШОС, то здесь явно лидирует Китай. КНР неуклонно наращивает свое присутствие на энергетических рынках Центральной Азии. Недавно китайская компания CNPC выкупила долю Conoco Philips (8,4%) в крупнейшем казахстанском нефтяном месторождении Кашаган. Напомним, что к 2016 году это месторождение будет производить 1,4 миллиона баррелей нефти в день. Еще в 2010 году большая часть экспорта туркменского природного газа была переориентирована в китайском направлении. В Китай идет основная часть газового экспорта Туркменистана, обеспечивающая 60% ВВП этой страны. Китайские компании инвестировали около 8 миллиардов долларов в разработку новых туркменских газовых месторождений Галкыныш и Южный Йолотен. Таким образом, китайская экономическая экспансия в Центральной Азии становится все более активной. Этим во много объясняется различие в подходах КНР и Российской Федерации по дальнейшему развитию ШОС. Если Россия стремится придать этой организации статус военно-политического блока, то китайцы склонны развивать ШОС как экономическую организацию.
Во-вторых, нынешнее иранское руководство нацелено на прямые переговоры с Соединенными Штатами. Судя по всему, прощупывание возможностей для таких переговоров уже ведется. 15 сентября президент США Барак Обама в интервью телекомпании ABC признал, что ведет непрямые контакты (с помощью переписки) с иранским президентом Хасаном Роухани. Одновременно в иранской газете «Этелаат» появилось сообщение (со ссылкой на израильскую «Джерузалем пост»!) о том, что канал связи между США и Ираном по обсуждению сирийской проблемы осуществляется через швейцарское посольство в Тегеране. При этом отмечалось, что американцы рассматривают кризисную сирийскую ситуацию как удобный момент для начала переговоров с Ираном по ядерной проблеме.
Интересно, что в уже упомянутом интервью Обама определил роль России в сирийском урегулировании. По его мнению, он и президент В.В.Путин не разделяют общие политические ценности, но прагматизм диктует им необходимость сообща работать по сирийской проблеме. Обама ограничил «важную роль Москвы» тем, что Кремль может подтолкнуть «своего клиента Асада» к шагам по урегулированию ситуации, подчеркнув при этом, что в отношениях с советскими и российскими лидерами надо руководствоваться максимой президента Рейгана «Доверяй, но проверяй». После этого фактически признал, что миротоворческий процесс будет означать отстранение Башара Асада от власти: «Если Россия хочет иметь долю влияния в постасадовской Сирии, что ж, это не ущемляет наших интересов». В комбинации с возможным привлечением Ирана (отдельно от Москвы) к решению сирийской проблемы это означает, что Вашингтон вовсе не считает российское руководство равным партнером на Ближнем Востоке и не собирается вместе с Москвой сообща переформатировать регион.
Интересно, что в самом Иране в последнее время прозвучал ряд заявлений высших руководителей страны, свидетельствующих о том, что Тегеран стремится к разрешению ядерной проблемы путем прямых переговоров с США. Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи в своем послании командному составу КСИР 17 сентября вновь подтвердил, что Иран не собирается разрабатывать ядерное оружие: «Мы не приемлем ядерное оружие не по причине давления США и других держав, но потому что наши верования категорически отвергают такую возможность. Мы, как и прежде выступаем за то, чтобы ни одна страна не обладала ядерным оружием, и не собираемся делать исключения для себя». Одновременно А.Хаменеи подчеркнул свою поддержку внешнеполитического курса Хасана Роухани. Он сказал: «Я согласен с курсом, который сам определил несколько лет назад как сочетание героизма с гибкостью. Эти шаги необходимы и благоприятны при условии, если они не идут вразрез с исламскими ценностями, которых мы придерживаемся». В завуалированной форме здесь содержится «зеленый свет» на ирано-американские переговоры. В то же время журнал «Шпигель» со ссылкой на разведывательные источники сообщил, что не исключен демонтаж иранского предприятия по обогащению урана в Фордо. Этот шаг в сочетании с приглашением инспекторов МАГАТЭ осмотреть закрытое предприятие может быть преподнесен как жест доброй воли нового иранского руководства.
Разумеется, все это не означает моментального решения иранской ядерной проблемы и восстановления ирано-американских отношений. На этом пути существуют большие препятствия: расхождения двух стран по целому ряду актуальных вопросов, разное понимание структуры безопасности в Персидском заливе, противодействие израильского и саудовского лобби в Вашингтоне и радикалов в Тегеране. Однако если такое восстановление все же произойдет, это будет означать масштабные изменения для всего региона.