Летом произошла смена власти в Катаре – небольшой по площади и населению арабской монархии Персидского залива, которая благодаря широким финансовым возможностям и смелым политическим амбициям стало одним из ключевых игроков на ближневосточном треке.
Примечательно, что никакой насильственной узурпации власти не было. Хотя прежний эмир Хамад Аль Тани пришел к власти, свергнув своего отца – шейха Халифу, обвинив его в хищениях государственных средств и недостойном правлении. На этот раз передача власти осуществлялась мирно, добровольно, с согласия правящей семьи и при поддержке граждан Катара: экс-глава эмирата Хамад Аль Тани вручил бразды правления своему 33-летнему сыну Тамиму, который до этого носил статус наследного принца.
Однако резонные вопросы все же остаются, главным из которых является следующий: передача власти – это смена политико-экономического курса страны или его укрепление? Для того чтобы разобраться в этом, следует обратиться к анализу личности и биографии нового правителя Катара, сопоставив его с прежним эмиром.
Несмотря на свой возраст, Тамим Аль Тани имеет неплохой задел для выполнения самых серьезных административных и политических функций, так как получил вполне достойное западное образование и практический опыт. Выпустившись из средней школы Шерборна (одна из лучших частных школ Великобритании), он, как и его отец, затем окончил британскую королевскую военную академию в Сандхерсте. По возвращении в Катар он занимал различные должности, связанные с хозяйственной, дипломатической и военной деятельностью эмирата.
Так, Тамим является председателем совета директоров Катарского управления по инвестициям (КУИ) – крупного суверенного фонда, на счет которого зачисляются финансовые средства, которые впоследствии катарцы инвестируют в различные проекты как внутри страны, так и за ее пределами.
Кроме того, он является главой Высшего совета по окружающей среде и природным заповедникам, а также Высшего совета по вопросам образования и Высшего совета по связи и технологиям.
Шейх Тамим также занимал посты заместителя главнокомандующего вооруженными силами эмирата и президента олимпийского комитета Катара. Активное участие Тамима способствовало получению права провести чемпионат мира по футболу в этом государстве (впервые в регионе!) в 2022 г. Уделяя большое внимание развитию спортивного имиджа эмирата, новый монарх параллельно поддерживал своего отца в проведении ряда его внешнеполитических инициатив, постоянно принимая участие в региональных и международных конференций и сопровождая Хамада Аль Тани в ходе официальных визитов в другие страны.
Примечательно, что найти общий язык, понимание с родителем, а также расчистить дорогу к престолу Тамиму помогла его мать – вторая жена Хамада Аль Тани шейха Муза, которая, по свидетельству доверительных источников, обладает серьезным влиянием на супруга и тем самым активно участвует в политической жизни страны. В частности, Муза приложила все силы для того, чтобы именно Тамим унаследовал трон, оставив не у дел старшего сына прежнего эмира от первой жены, а также своего родного старшего брата.
Стоит напомнить, что ранее наследным принцем был старший сын шейхи Музы Джасем Аль Тани. Однако десять лет назад он отказался от этого статуса в пользу своего брата Тамима.
В политических и дипломатических кругах не умолкают слухи о том, что добровольное отречение Хамада Аль Тани было обусловлено резким ухудшением его здоровья. Дело в том, что довольно длительный промежуток времени он страдает сахарным диабетом, а в 1990 г. даже перенес трансплантацию двух почек, что, вероятно, возымело отложенный эффект. Например, минувшей весной, во время своего визита в США, шейх Хамад Аль Тани был сильно похудевшим и выглядел болезненно.
По всей видимости, обострившееся недомогание на протяжении последних двух-трех лет стало катализатором того, что отец начал активно вводить в курс дела своего сына, фактически переложив на плечи последнего ведение многих государственных дел. Так, в 2012 г. Тамим присутствовал на саммите членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), в ходе которого Хамад Аль Тани официально обозначил сына в качестве своего преемника, наделив его правом ведения соответствующих консультаций и визирования документов.
Обладая серьезным лобби в лице родителя, а также природными качествами волевого и прагматичного человека, Тамим стремится придать сегодняшней катарской внешней политике не оборонительный, а, если хотите, наступательный характер по ряду направлениям. Цель этой стратегии – создание эффективной конкуренции Саудовской Аравии, являющейся одним из основных региональных визави эмирата.
В послужном списке нового главы Катара особняком стоят три «кита»: организация и спонсирование гражданской войны в Ливии, качественно новый диалог с палестинским ХАМАСом и антиасадовская кампания в Сирии. Некоторые аналитики называют опорой данной стратегии Катара не только давнее противостояние суннитов и шиитов, но и стремление Дохи встать во главе общесуннитской наднациональной уммы, тем самым опередив Эр-Рияд. Отсюда, по их мнению, вытекает острое стремление катарцев контролировать глобальное движение «Братьев-мусульман», которые со временем станут если не правящей силой, то во многом определяющей политику стран Ближнего и Среднего Востока.
Развивая высказанную идею, стоит отметить, что в катарской смене власти четко прослеживается желание эмирата не только «закрутить гайки» на приоритетных геополитических фронтах, но и продолжать плавно плыть в фарватере «прозападной» политики, время от времени отклоняясь от этого направления в сторону автономности и собственных прагматичных интересов. Катар успел аккумулировать значительные финансовые средства, что позволяет ему умело маневрировать в условиях возможного падения цен на природный газ вследствие активизации сланцевой добычи в США и начала их агрессивной экспортной политике на различных энергетических рынках.
К тому же катарцы, ведомые Тамимом, на международной арене эффективно огибают «острые углы», которые могли бы ухудшить двусторонние связи с Вашингтоном, который является, пожалуй, основным стратегическим союзником и экономическим партнером Дохи.
Таким образом, смена власти в Катаре вряд ли повлечет за собой серьезные метаморфозы внешнеполитического курса эмирата, так как нынешний глава государства усвоил с молоком матери и наказами отца, каким должно быть внешнее позиционирование государства на региональном треке и в мире.
Внешняя политика государства в последние годы имела здоровый прагматизм и стремление соблюдать баланс между Западом с одной стороны и арабо-мусульманским миром с другой.
Период правления Хамада Аль Тани называют катарским ренессансом, ведь за это время эмират стал поистине современным государством, способным прямо и косвенно оказывать влияние на некоторые региональные и международные процессы. Это стало возможным благодаря эффективному использованию доходов от реализации катарских энергоносителей (прежде всего сжиженного природного газа) на внешних рынках, и осуществлению Дохой гибкой политики.
Переходя к хозяйственным достижениям страны в период нахождения у ее руля отца нынешнего эмира, стоит подчеркнуть качественную эволюцию эмирата из государства с постоянным дефицитом бюджета в одного из крупнейших мировых инвесторов.
Казалось бы, всю плюсы стратегии Хамада Аль Тани отчетливо видны. В чем же причина его добровольного ухода? Неужели все дело в плохом самочувствии?
Представители правящей семьи Аль Тани опровергли информацию об этом, а также о том, прежний эмир был обеспокоен событиями в некоторых арабских странах 2011-2013 гг., и, передав власть своему сыну, попытался укрепить внутриполитическое положение в эмирате.
Как представляется, в ближайшей и среднесрочной перспективе стабильности Катара ничто не угрожает. К тому же сам шейх Хамад Аль Тани, которому 61 год значительно моложе большинства глав арабских государств, входящих в «аравийскую шестерку». Скорее всего, по его задумке, сын сможет частично изменить правящую элиту страны и осуществить многие социально-экономические и политические мечты отца.
В частности, вкладывать средства в развитие и модернизацию различных отраслей промышленности, разрабатывать природные богатства, при этом не забывая про диверсификацию источников валютных поступлений и активно развивать перспективные сферы национального хозяйства во благо катарского народа.
В пользу обозначенного выше тезиса также говорит тот факт, что Тамим оперативно осуществил значимые перестановки в катарском правительстве. Например, отправил в отставку премьер-министра и министра иностранных дел Хамада бен Джасема Аль Тани – по некоторым данным, самого богатого и весьма влиятельного члена семьи Аль Тани. Убрав главного конкурента, эмир расчистил себе путь для проведения самостоятельной властной кампании, что было бы проблематичным при сохранении Хамадом бен Джасемом прежних должностей.
В дипломатических кругах Дохи еще до смены эмира и последующей отставки членов правительства ходили слухи о том, что это была плановая замена государственного лидера, которая готовилась Хамадом Аль Тани в течение года по нескольким причинам.
Одна их них – добровольная отставка означала автоматический уход с занимаемых постов Хамада бен Джасема Аль Тани – основного противника нынешнего главы государства. Так, внешнеполитическое ведомство эмирата не одобряло действия (особенно их финансовый аспект) Тамима на палестинском, ливийском и сирийском направлениях.
Столь откровенная неприязнь Хамада бен Джасема Аль Тани связана с тем, что он принадлежит к побочной ветви правящей семьи (его сестра является одной из жен отца бывшего эмира Хамада). Активно способствовал приходу к власти последнего в результате «бескровного переворота», чем и заслужил доверие.
Размеры личного состояния Хамада бен Джасема неизвестны, однако он владеет крупным бизнесом и имуществом в Дохе (около 40% акций крупного авиаперевозчика «Катар Эйрвейз», крупные доли в пятизвездочных отелях «Ритц-Карлтон» и «Фор Сизонс») и за рубежом (преимущественно в США, Великобритании).
В заключение следует отметить, что дальнейшее политическое и экономическое будущее Катара выглядит вполне стабильным, так как новый эмир не ставит во главу угла бездумное и оголтелое новаторство в ущерб качеству, как это часто бывает в мировой практике, а, наоборот, учитывает накопленный предыдущим поколением опыт при ведении государственных дел.