Развитие отношений с Соединенными Штатами вызывает все большую озабоченность в странах Персидского залива.

В последнее время появляется новые признаки того, что саудовско-американские отношения претерпевают изменения. На протяжении последних семидесяти лет саудовско-американское стратегическое партнерство оставалось константой ближневосточной политики, а само королевство наряду с Израилем и Турцией было одним из бастионов влияния США в регионе.

Двусторонний союз был закреплен пактом «Куинси» (назван по имени американского крейсера «Куинси», на борту которого в феврале 1945 года проходила встреча американского президента Ф.Рузвельта и саудовсого короля Абдель Азиза). Пакт состоит из двух основных статей: Саудовская Аравия гарантирует США энергетическую безопасность и беспрепятственный импорт углеводородов со своей территории, в то время как США обеспечивают Саудовской Аравии военно-политическую безопасность в регионе. Последнее гарантируется наличием на саудовской территории крупных американских военных баз и регулярными поставками американского вооружения в королевство (1).

Координация американской и саудовской политики на Ближнем Востоке была значимым фактором региональной политики в 80-90-е годы прошлого века. Подрывная деятельность саудовцев против Сирии, выразившаяся в поддержке восстания «Братьев-мусульман» в Хаме ослабила боеспособность сирийской армии в канун израильского вторжения в Ливан летом 1982 г. В 1980-1988 гг. Саудовская Аравия явилась одним из подстрекателей ирано-иракской войны. Саудовцы активно поддерживали режим Саддама Хусейна, в войне против Ирана, предоставлением льготных кредитов. Позже именно саудиты выступали застрельщиками «Бури в пустыне» и последующего свержения режима Хусейна в Ираке. Междоусобная война распыляла силы крупнейших исламских стран, не давая им осуществлять независимые политические проекты. В это же время в 1979-1989 гг. Саудовская Аравия выступала одним из основных спонсоров моджахедов в Афганистане, посылая туда пассионарную арабскую молодежь.

Первым испытанием для многолетнего геополитического союза двух стран стала победа шиитских партий на парламентских выборах в оккупированном американцами Ираке в 2005 году. Наделение властью шиитского большинства в Ираке привело к спекуляциям о «шиитском полумесяце», угрожающем политической стабильности на Ближнем Востоке. Хотя данный тезис был озвучен королем Иордании Абдаллой, однако за ним просматривались и саудовские интересы (2). Курс на конфронтацию с Ираном, который преследовался президентской администрацией Джорджа Буша, а также в начале президентства Барака Обамы, впрочем, несколько успокоил саудовскую элиту.

События «арабской весны», начавшиеся в 2011 году, ознаменовали новый период неопределенности. С одной стороны, Вашингтон и Эр-Рияд оказались на одной стороне баррикад в попытках свержения светских националистических арабских правительств в Ливии и в Сирии. С другой стороны, легкая «сдача» американцами режима Мубарака обеспокоила саудовскую элиту. Не только потому, что Мубарак был союзником как Вашингтона, так и Эр-Рияда, но и потому что королевская семья Аль-Саудов увидела в деле Мубарака определенные параллели со своей собственной судьбой.

Одной из форм саудовско-американского военного сотрудничества традиционно являются поставки американского оружия в королевство. Осенью 2011 года была заключена новая сделка на астрономическую сумму в 90 миллиардов долларов (покупка КСА 87 бомбардировщиков F-15, 70 боевых вертолетов Apache, 72 вертолетов Black Hawk, 36 вертолетов Little Bird, а также систем ПВО и управляемых ракет). Многие эксперты отмечают, что эта сделка является избыточной для Саудовской Аравии. КСА располагает сравнительно небольшой армией (200 тысяч человек) с ограниченным количеством технических специалистов и будет просто не в состоянии освоить эти вооружения (3). Импорт американского оружия в таком количестве преследует не столько военно-стратегические цели, сколько представляет собой саудовский «жест доброй воли», предоставляя очевидные выгоды для пополнения американского бюджета.

Несмотря на это саудовцев на американском направлении ждали новые разочарования. В настоящее время на дальнейшее развитие двусторонних отношений негативно действуют два фактора: поддержка Эр-Риядом нового правительства Египта и наметившийся прорыв в решении иранской ядерной проблемы и разблокирования американо-иранских отношений.

Следует отметить, что саудовская монархия в последние двадцать лет находилась в явном противостоянии с движением «Братьев-мусульман», удерживавшем власть в Египте в 2012-2013 годах, не в последнюю очередь потому что ячейки «братьев» на территории самого королевства вели антиправительственную деятельность и были запрещены законом. При этом в самой Саудовской Аравии с подачи многолетнего министра внутренних дел принца Наефа бен Абдель Азиза (1975-2012 гг.) проводилась политика поощрения экспорта исламского экстремизма в другие страны мусульманского мира при жестком подавлении экстремистских и террористических ячеек у себя дома (4). Наиболее ярким примером здесь является движение по отправке арабских моджахедов в Афганистан в восьмидесятые годы прошлого века, породившее печально известные феномены «Аль-Каиды» и Усамы бен Ладена. За последние два года негативное отношение Эр-Рияда к «Братьям-мусульманам» усугубилось тем, что эту политическую структуру усиленно поддерживает Катар, небольшой эмират, внезапно ставший региональным соперником Саудовской Аравии. Это соперничество хорошо проявляется на примере гражданской войны в Сирии. По мнению информированного арабского журналиста, главного редактора еженедельника «Аль-Кудс аль-Араби» Абдельбари Атвана, если Доха в этом противостоянии поддерживает «Братьев-мусульман» и Сирийскую свободную армию, создающую имидж «умеренной» организации, то Эр-Рияд вооружает и тренирует куда более экстремистские «Джабхат ан-нусра» и другие им подобные (5).

Соответственно, саудовская элита с самого начала поддержала военный переворот в Египте, гарантировав вместе с ОАЭ выделение новому руководству Египта займа на сумму 12 миллиардов долларов и крайне негативно отнеслось к американскому осуждению и бойкоту нового египетского руководства. Американское осуждение египетских военных получило резкую отповедь в Эр-Рияде. Король Саудовской Аравии Абдалла не называя прямо американцев предостерег всех, кто будет вмешиваться во внутренние дела Египта и поддерживать «террористов». Бывший американский посол в Саудовской Аравии Час Фримэн назвал это заявление «беспрецедентным» и сказал, что двусторонним отношениям грозит ухудшение, гораздо более тяжелое, чем то, которое наступило после решения американцев наделить властью шиитские партии в Ираке в 2005 году (6).

Однако наибольшее беспокойство в Эр-Рияде вызывает перспектива прорыва в американо-иранских отношениях. Тегеран является стратегическим противником Саудовской Аравии №1. В Эр-Рияде обеспокоены перспективой превращения Персидского залива в «шиитское нефтяное озеро», и стараются не допустить ситуации, при которой Иран сможет диктовать консервативным арабским монархиям свою волю. Поэтому даже ослабление американского давления на Иран неблагоприятно для саудитов, не говоря уже о нормализации отношений между этими странами. Еще в апреле король Абдалла передал президенту США Б.Обаме послание, в котором заявлял, что доверие к США на Ближнем Востоке будет подорвано, если американцы позволят правительству Башара Асада и Ирану выиграть битву за Сирию (7).

Важным индикатором саудовского недовольства по поводу возможного начала американо-иранских переговоров является статья Абдул Рахмана аль-Рашида в финансируемой саудовцами газете «Аш-Шарк Аль-Аусат». Ее автор – не только бывший главный редактор этой газеты, но и президент телекомпании «Аль-Арабия», рупора саудовской пропаганды в арабском мире, так что транслирует он отнюдь не свою личную позицию. Аль-Рашид в частности отмечает: «То, что на самом деле беспокоит в речи Обамы на Генассамблее ООН – это его политический подход к Ирану. Обама заворожен посланиями нового иранского президента Хасана Роухани, который вдруг предстал миролюбивой личностью, представляющей американскому президенту возможность заключить политическую сделку столетия. В реальности иранцы на протяжении пятнадцати лет всегда выигрывали время. Иранцы нуждаются только в том, чтобы наконец сделать ядерное оружие, и тогда игра будет окончена» (8).

Процесс нормализации американо-иранских отношений, если он начнется в ближайшее время, повлечет за собой необратимые изменения для всего региона. В течение ближайших лет центр тяжести американской политики, судя по всему, будет смещаться с Ближнего Востока в Азиатско-Тихоокеанский регион. Значение ближневосточных стран как поставщиков нефти в США уже сейчас сильно упало в связи с разработкой нефтяных месторождений в самих Соединенных Штатах. Если же в США действительно начнется «сланцевая революция», то тогда у американцев в регионе по существу остаются три приоритета: обеспечение безопасности Израиля, контроль нал Персидским заливом как источником нефти для Европы и Китая и контроль над Суэцким каналом как транзитным коридором для поставок этой нефти. Можно свернуть дорогую и обременительную конфронтацию с Ираном, учитывая, что у двух стран есть точки соприкосновения интересов в Афганистане и в Ираке. В Афганистане и иранцы, и американцы опасаются возвращения власти талибов. В Ираке обе державы поддерживают нынешнее правительство Нури аль-Малики, находящееся в жесткой конфронтации с суннитскими фундаменталистами. Известный американский исследователь Ближнего Востока и исламовед Вали Реза Наср еще несколько лет назад писал о том, что основной дилеммой американского руководства является решить, что же опаснее: «иранская угроза» или вызовы, исходящие от суннитского экстремизма» (9). При определенных условиях в Вашингтоне могут прийти к выводу, что опасность, исходящая от ваххабитских и салафитских группировок больше, чем во многом надуманная «иранская угроза». Конечно, и в этом случае Вашингтон не прекратит стратегию сдерживания Ирана, но будет делать это без лобовой конфронтации, используя не столько аравийские монархии, сколько разжигание суннитско-шиитских противоречий с опорой на такие движения как «Братья-мусульмане». А это означает, что вскоре политический ландшафт Ближнего Востока может очень сильно измениться.

1.Rene Naba. L’Arabie saoudite face au double défi. //http://www.renenaba.com/l%E2%80%99arabie-saoudite-face-au-double-defi/

2.Robin Wrighht, Peter Baker. Iraq, Jordan See Threat To Election From Iran// Washington Post. 18.12.2004

3. Rene Naba. L’Arabie saoudite face au double défi. //http://www.renenaba.com/l%E2%80%99arabie-saoudite-face-au-double-defi/

4.Г.Г. Косач. Смерть принца Наефа и назначение принца Сальмана на пост наследника престола: к вопросу о саудовской политической системе.// http://www.iimes.ru/rus/frame_stat.html

5.Abdelbari Atwan. Al-Qaeda/al-Nusrah nexus in Syria: a significant development.// http://www.bariatwan.com/english/?p=1565

6.Jim Lobe. Washington frets over Saudi ties.// http://www.atimes.com/atimes/World/WOR-01-230813.html

7. Adam Entous, Nour Malas, Margaret Coker. Bandar aux americains: Je ne m’attend pas la victoire des rebelles sur le terrain dans l’immediat. //http://www.afrique-asie.fr/menu/actualite/6239-bandar-aux-americains-je-ne-m-attends-pas-a-une-victoire-des-rebelles-sur-le-terrain-dans-l-immediat.html

8.Abdul Rahman al-Rashed. Are we seeing a new Obama?// http://www.aawsat.net/2013/09/article55317774

9.V.R.Nasr. The Shia Revival. N.Y., 2007