Иран официально готовится открывать свою экономику для мировых рынков и западных стран в первую очередь. Не дожидаясь окончательного официального подтверждения снятия режима санкций, представители крупных компаний Европы уже зачастили в Тегеран. На прошлой неделе иранскую столицу посетили топ-менеджеры практически всех крупных автомобильных фирм Франции, а за ними потянулись газовики и нефтяники. Углеводородная отрасль экономики остается в списке приоритетов, и некой отправной точкой для инвесторов станет международная конференция по нефти и газу, которую иранцы первоначально планировали провести в сентябре с.г. Но недавно было объявлено о переносе мероприятия на февраль 2016 года, что обозреватели связывают с синхронизацией официального процесса снятия санкций. На этой конференции иранцы планируют обнародовать окончательный проект развития своей углеводородной отрасли, который, как предполагается, будет в разы более привлекательным для инвесторов, чем все предыдущие. Планы Тегерана в нефтяной отрасли амбициозные — довести в течение года-двух добычу нефти до 6 млн баррелей в день. Предыдущая модель развития этой отрасли была одна из самой жесткой с точки зрения инвестиционной привлекательности. Она предполагала, что иностранные партнеры берут на себя все капитальные риски и издержки без всяких преимуществ в случае повышения нефтяных цен. Но даже в этом случае европейские гиганты итальянская EniI и французкая Total активно осваивали иранский рынок, и уходили они с него после наложения санкций очень неохотно. И рассуждения аналитиков США, что их отпугнула от Ирана воинственная риторика тогдашнего президента Ирана М.Ахмадинежада, мы оставляем на их совести. Смеем утверждать, что западные компании до последнего тянули с уходом с иранского рынка и сделали это уже в самый последний момент под угрозой серьезных штрафов со стороны Брюсселя и Вашингтона. Нынешняя мировая ситуация с развитием углеводородной отрасли характеризуется серьезными подвижками в области либерализации условий привлечения иностранных инвестиций, и Иран, безусловно, будет просто вынужден пойти по этому пути. К этому обязывает резко возросшая конкуренция и ухудшение инвестиционного климата, прежде всего, в аравийских монархиях. Полноценный вход Ирана на рынок, который ожидается только к концу следующего года, вынудит Саудовскую Аравию и ОАЭ предложить для западных компаний гораздо более выгодные условия деятельности.

Тегеран, конечно, это учитывает и готовится предоставить конкурентную программу для инвесторов. По некоторым данным, она будет предполагать создание совместных предприятий между национальной нефтяной компанией и зарубежными партнерами, срок действия которых предполагается установить в 20-25 лет. Оплачивать вход зарубежных технологий на рынок иранцы планируют либо нефтью, либо в денежной форме, исходя из мировых цен. То есть компенсация будет наиболее четко отражать условия глобального рынка. Иран также планирует ввести дифференцированные ставки налогов для месторождений со сложными условиями добычи, что должно, по идее. активно конкурировать с Ираком в этой обласли. Планируется, что иранская модель будет более привлекательной, чем иракская, что вместе со сложной внутриполитической обстановкой в Ираке должно оттянуть инвесторов на иранский рынок. Однако не все так гладко. Иран по-прежнему рассматривается инвесторами как сложная площадка. Это касается свободы движения капиталов и перемещения персонала по всей территории страны. Необходимо учитывать и наличие различных группировок во властных структурах, пытающихся участвовать в распределении финансовых потоков. И наконец, никто не отменял наличие «ястребов» на всех уровнях, которые выступают категорически против любых поблажек иностранцам. Собственно недавние заявления министра обороны Ирана о «необходимости уничтожить, в конечном счете, Израиль» это доказывает, и иллюстрирует наличие приличного количества дураков у власти. Как предполагается, не только в силовом блоке. Иран вообще склонен чередовать периоды «открытости» и «враждебности», что не внушает оптимизма. Привлечение иностранных инвестиций в углеводородную отрасль предусматривает значительный инвестиционный период до 25 лет, и за это время такие циклы будут продолжаться. Никто не может предположить, как поведет себя Тегеран после снятия санкций. Он может расценить нынешний процесс как «проявление слабости» со стороны Запада и усилить свою «антиимпериалистическую риторику», а также активизировать поддержку лояльных себе движений по всему миру в рамках глобального суннитско-шиитского противостояния. И, в конце концов, снова начать закрывать свою ядерную программу от МАГАТЭ и «налететь» на очередной американский «штык» в виде санкций. Полагаться в данном случае на гибкость и дальновидность иранских лидеров мы бы не стали. В рамках борьбы с суннитами открытие иранского рынка и выход его из-под санкций означает в среднесрочной перспективе начало нового витка жесткой региональной борьбы с аравийскими монархиями (прежде всего Саудовской Аравией) на всех существующих площадках — от Ирака до Магриба. И страны Персидского залива к такому сценарию начинают готовиться, выдвигая Египет на первые роли в качестве военного противовеса, и стараясь создать некий аналог НАТО на базе ЛАГ. А это означает, что Ближний Восток еще очень продолжительное время будет оставаться «зоной турбулентности». Впереди не только открытые военные противостояния между союзниками Ирана и аравийских монархий, но начало «ядерной гонки». Естественно, «мирной», но представьте себе наличие АЭС в этом регионе в условиях тектонических общественных сдвигов и бесконечных «революций». Таким образом, попытка США восстановить баланс сил и интересов в регионе, который они сами же и разрушили в свое время, свергнув С.Хусейна в Ираке, грозит очень серьезными внешнеполитическими рисками в самом ближайшем будущем. И надежды ЕС на создание «иранской альтернативы» российским поставкам  могут очень запросто не оправдаться. И не только в силу внутриполитических рисков, но и по чисто экономическим параметрам. Экспорт углеводородов из Ирана до введения санкций был ориентирован в основном на Азию. Это вызвано чисто рыночными причинами и большей ценой на нефть именно на этом рынке. Соответственно экспорт в ЕС (450 тыс. баррелей в день против 546 тыс. баррелей только в КНР) может наращиваться только при условии строительства соответствующей инфраструктуры (как газопроводной, так и сжижения), что резко поднимает стоимость таких инвестиционных проектов. При этом в самом Иране, несмотря на все примирительные заявления, о санкциях помнят, и европейскому рынку в данном контексте не вполне доверяют. Эти моменты, по оценкам экспертов, предопределят сохранение в среднесрочной перспективе основных экспортных потоков иранских углеводородов именно в азиатско-африканском направлении.