Прозвучавшее в конце прошлой недели высказывание министра иностранных дел Франции Л.Фабиуса о том, что власти Пятой республики признают палестинскую государственность в случае провала попыток урегулирования конфликта за столом переговоров, стало своего рода пиком усилий вдохнуть новую жизнь в разрешение застарелых противоречий. Надо отметить, что за последнее время их предпринималось достаточно, а включали они не только шаги посредников, но и самих участников конфликта. К примеру, в конце января глава Палестинской национальной администрации (ПНА) М.Аббас заявил, что пытался назначить встречу с премьер-министром Израиля Б.Нетаньяху, но получил отказ. В обоих случаях сделанные в адрес страны замечания встретили резкую критику израильских властей. В ответ на слова главы внешнеполитического ведомства Франции Израиль вновь напомнил о нежелании чрезмерного вмешательства со стороны посредников. Замечание М.Аббаса вообще было названо канцелярией премьер-министра не соответствующим действительности, т.к., по их словам, от палестинской стороны на тот момент не было запросов на проведение встреч.

Несмотря на то, что усилия по привлечению внимания к палестино-израильским противоречиям все реже являются успешными, у каждой из сторон, заинтересованных в этом, есть свои мотивы отстаивать необходимость заниматься порядком приевшейся всем темой. К примеру, Францией, традиционно стремящейся к лидирующим позициям в объединенной Европе, движет желание следовать в русле установки ЕС на скорое урегулирование. Нельзя забывать и внешнеполитические ориентиры Ф.Олланда и его администрации. Они, в отличие от Н.Саркози, ориентируются на признание палестинской государственности, а не израильского права на существование. Аналогичной точки зрения сегодня придерживается еще ряд государств Европы. В их числе лишь недавно сошедшая с первых полос израильских СМИ Швеция. Раздираемая противоречиями палестинская сторона и, прежде всего, М.Аббас, всеми силами старающийся подчеркнуть, что он является единственным возможным лидером, с которым Израиль сможет вести переговоры, также заинтересован подогревать своими действиями интерес международного сообщества к ситуации. Впрочем, с течением времени у СМИ и реалистично настроенных политиков и экспертов остается все меньше уверенности в том, что очередной его шаг способен принести что-то новое. В этом контексте стоит вспомнить быстротечный успех новости о скором уходе М.Аббаса из большой политики. Все эти и многие другие шаги составляют лишь мнимые усилия по примирению сторон. К таковым их можно отнести потому, что, во-первых, ориентированы они не на урегулирование как таковое, а на достижение за счет него собственных интересов, которые зачастую не совпадают с точкой зрения Израиля, без согласия которого нельзя добиться желаемого результата дипломатическим путем. Во-вторых, такого рода инициативы заведомо ставят стороны в разное положение: действия Израиля фактически сковываются необходимостью участия в переговорах, в то время как палестинцам заранее предоставляется вариант развития событий в случае дипломатического провала. Примечательно, что альтернатива нередко оказывается для них более заманчивой, что неизбежно может подтолкнуть к срыву основного плана. Этот факт особо отметил Б.Нетаньяху на еженедельном заседании кабинета министров 31 января 2015 г., комментируя слова Л.Фабиуса.

Впрочем, есть и факторы, свидетельствующие о том, что продолжается и реальный процесс разрешения противоречий, однако, характеризуется он отсутствием действий. Во-первых, Израиль в этом вопросе придерживается тактики ситуационного реагирования, т.е. отвечает на конкретный случай, а не выстраивает внешнеполитическую стратегию. Так страна, знающая цену дипломатических ошибок, поступает довольно редко. Если в отношениях с палестинской стороной и наблюдается некий интерес Израиля, то связан он с Газой, отмена блокады которой обозначена Турцией в качестве условия для возвращения на прежний уровень сотрудничества. Здесь государству еще предстоит разрешить для себя дилемму: ценен ли региональный союз с Анкарой настолько, чтобы лишить себя козыря в борьбе с ХАМАСом, и будет ли «новый/старый партнер» настолько преданным, чтобы не переметнуться на сторону противника в случае нового витка насилия, подобного операции «Нерушимая скала». Во-вторых, традиционные и ведущие посредники в урегулировании в лице России и США весьма сдержанно реагируют на упомянутые выше факты. Происходит это не только в силу их занятости более весомыми проблемами, варьирующимися от разрешения острых ближневосточных проблем до собственных разногласий, но и по причине осознания того, что в нынешней ситуации попытка навязывания переговоров станет провальной. ПНА из-за своих внутренних кризисов не представляется сегодня силой, договоренности с которой смогут повлиять на конфликтогенность региона в долгосрочной перспективе. Израиль, столкнувшись с навязыванием ему определенных условий, наоборот, вполне способен осложнить для обоих своих партнеров ситуацию в регионе. Лучше всех этот урок усвоил, пожалуй, госсекретарь США Дж.Керри, вызвавший своими попытками добиться урегулирования невероятный шквал критики в Израиле.

Наконец, нельзя не отметить, что фактически непрямые переговоры между Израилем и ПНА идут. Каждое высказывание одной стороны, попавшее в СМИ или сделанное в кулуарах, неизбежно доводится до сведения другой и получает ответ в виде слов, действий или бездействий. Свидетельствует этот процесс о том, что непосредственные участники конфликта на протяжении его длительной истории так и не смогли отойти от своих принципиальных позиций. Ни давление извне, ни мнимый переговорный процесс не смогут привести к обратному результату.