Подведение итогов парламентских выборов в Иордании, по оценке американских экспертов, продемонстрировали «усталость населения» и его неверие в то, «что парламент может что-то изменить». В качестве доказательства приводится факт того, что только 1,5 миллиона иорданцев пришли на пункты голосования, что составляет только 36,1 процента от всего числа избирателей. Полностью согласимся с такой трактовкой, только мы бы не стали говорить в отношении «усталости». Дело в том, что итоги выборов и распределение мест в парламенте были четко согласованы между основными стратами элит и королем Абдаллой II, в связи с чем мало что зависело от настроений общества. Вообще, американцы вновь повторяют уже старую ошибку, полагая, что в Иордании или других арабских странах существует некий структурированный электорат, который каким-то образом полагается на свободное волеизъявление. Такая ситуация не характерна для общества, устроенного по племенному признаку, а значит о результатах либо договариваются заранее, либо консолидированные элиты устраивают протестное голосование или бойкотируют выборы. В Иордании в настоящее время мы наблюдаем консенсус между властью и всеми основными политическими силами, поэтому и явка была строго лимитирована необходимым для официальной процедуры числом. Американские наблюдатели в этой связи говорят о том, что на выборах 2013 года явка составляла 56 процентов. Но при этом надо учитывать, что за это время число граждан, которые достигли электорального возраста как раз и увеличилось примерно как раз на эти самые двадцать процентов. Так что пришло голосовать примерно столько же, сколько на предыдущих выборах. Американцы вынуждены признать, что выборы прошли без особых нарушений и по демократическим канонам, если не считать небольших потасовок в округах Мадабе, Азраке и Маане. В Бадии украли 8 урн для голосования. Собственно, и не могло быть никаких массовых волнений, поскольку с друг другом глобально договорились, а мелкие инциденты просто свидетельствуют о том, что кое-кто не договорился или был обманут, что скорее всего. «Демократических канонов» в Иордании в западном понимании слова не может быть по определению. Повторим, что в Иордании (как и на всем Ближнем Востоке) «демократически каноны» заключаются в том, чтобы договорится с властью о распределении мандатов заранее. Все остальные схемы — это «недемократические каноны».

Главной «сенсацией» американцы считают то, что иорданские «Братья-мусульмане» получили только 15 мандатов (из них 3 женщины, на чем настаивал королевский дворец), а не 20, как об этом утверждал накануне выборов представитель Исламского фронта действия (ИФД). Он был абсолютно прав — всего канцелярия короля выделила в рамках договоренностей с исламским блоком квоту в 20 мест, но кто сказал, что все они должны были достаться именно аффилированным с ИФД депутатам? 5 мест получили исламские благотворители из группы «Зам-Зам», которые считаются проправительственным крылом. Всего 20 мест, как и договаривались. Уверенность американцев в том, что «братья» могли пойти на какие-то самостоятельные действия, выглядит наивно, поскольку тогда бы они вообще не были допущены до выборов. Особо отметим, что эта партия официально в ИХК запрещена. На самом деле, нынешние выборы в парламент свидетельствуют о моральной усталости «братьев» находиться в оппозиции. В 2010 и 2013 они бойкотировали выборы, так и не сумев заставить себя согласиться на предложенные Амманом условия. Они хотели иметь 27 процентов голосов, которые они получили в 1989 году, а им всегда предлагали только 11, как и сейчас. Но жить на что-то надо (а депутат в Иордании это, прежде всего, человек, который может трудоустроить на государственную службу, а не законодатель), и лидеры «братьев» устали ждать у моря погоды и надеяться на победу «всемирной исламской революции», которую они связывали, в первую очередь, с приходом к власти в АРЕ и Тунисе своих единомышленников и покровителей. Так что говорить о неожиданном желании иорданских исламистов согласиться на предложение Аммана о квоте депутатских мест надо исключительно в контексте общего отката в мусульманском мире, что выразилось в отстранении «братьев» от властных рычагов управления и в АРЕ, и в Тунисе. Именно так, а не в увязке с новым избирательным законом, который предложил иорданский монарх, и который якобы улучшает шансы исламских партий на победу.

Допуск исламистских партий в законодательную власть фактически означает, что они сошли с позиций своего безусловного требования введения норм шариата и более не рассматривают даже вероятность своего скорого прихода во власть. Это свидетельствует о том, что «Братья-мусульмане» и король заключили «пакт о совместном сосуществовании» в формате, который диктует королевский дворец. Новый всплеск исламистской активности возможен только в случае серьезных социальных катаклизмов на фоне дефицита электроэнергии или продовольствия. В этой ситуации КСА, которое заинтересовано в сохранении относительной внутриполитической стабильности в Иордании, даже согласилось начать переброску по льготным ценам электроэнергии из общей сети стран-членов ССАПГЗ. В любом случае говорить о том, что ситуация в ИХК чревата серьезными катаклизмами, мы бы сейчас не рискнули. Многие эксперты говорят в этой связи о том, что дестабилизирующим фактором могут стать сирийские беженцы, которые находятся под влиянием радикальных идей. Это практически маловероятно по причине того, что эти лагеря находятся под плотным финансовым контролем со стороны Эр-Рияда, и никакие резкие движения без саудовской санкции просто маловероятны.