Совет представителей (парламент) Ирака большинством голосов одобрил законопроект, предусматривающий включение отрядов шиитского Народного ополчения в ряды вооруженных сил страны. Об этом сообщил телеканал «Скай ньюс – Арабия». По его информации, голосование проходило при наличии необходимого кворума. Шиитское ополчение ведет борьбу на стороне правительственных сил против террористической группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России) к западу от Мосула на севере Ирака. Участие шиитских отрядов в наступательной операции вызывает опасения у суннитского духовенства, большого числа депутатов иракского парламента и части жителей Мосула. Они связаны главным образом с действиями отрядов шиитского ополчения при борьбе с ИГ в других иракских населенных пунктах. Так, после освобождения от боевиков группировки города Тикрит — административного центра провинции Салах-эд-Дин — шиитское ополчение обвиняли в нападениях на мирных граждан, поджогах частных домов, разбоях и грабежах. Подведем некоторые промежуточные результаты этого решения. Прежде всего напомним, что Иран еще в прошлом году усилиями командующего элитным подразделением «Аль-Кудс» иранского КСИР генерала К.Сулеймани запустил глобальный проект организации иррегулярных военных милиций шиитов в ряде стратегических для Тегерана странах, в т.ч. в Ираке и Сирии. В качестве образца для структуры такого рода формирований была выбрана модель построения ливанской «Хизбаллы». Основная цель всех этих мероприятий была организация самостоятельной, полностью ориентированной на шиитские ценности военной структуры, которая была бы при любых вариантах развития ситуации в той или иной стране надежным гарантом защиты шиитской общины и ее духовенства. А если еще шире — надежным инструментом сохранения влияния Ирана в стране. На примере «Хизбаллы», в общем-то, можно убедиться в том, что серьезная моноконфессиональная вооруженная сила в реальности действительно выступает очень серьезным аргументом во внутриполитических баталиях. Ирак, видимо, отличается от Ливана не только численностью, но и тем фактом, что иракская шиитская милиция, по крайней мере официально, открыта и для представителей христиан и других малых конфессий страны. В ее рядах единственно не может быть суннитов. При этом план К.Сулеймани был очень серьезным: он полагал фактически низвести до роли заведомого аутсайдера регулярные армейские структуры, что вызвало резкую негативную реакцию не только традиционного генералитета, но и значительной части собственно самой шиитской элиты в Ираке и Сирии. Идея К.Сулеймани о том, что классическая армия себя в современных условиях исчерпала, а в локальных конфликтах выгоднее и эффективнее использовать иррегулярные формирования, не выдерживает никакой критики и испытанием реальностью. Последние по времени события в Алеппо и под Мосулом свидетельствует о том, что регулярная армия продолжает играть одну из ведущих ролей в конфликтах малой и средней интенсивности. Собственно, и по этой причине ливанская «Хизбалла» отрыто взяла курс на воссоздание на своей основе некой модели классической военной организации с родами войск и специализацией тех или иных управлений. Да и сирийская алавитская и иракская шиитская элиты как-то побаиваются вверять свою судьбу в руки исключительно одной проиранской структуры. Отсюда и гибридный вариант. Провести чисто иранскую модель нивелирования классической армейской организации с одновременным созданием аналога КСИР, как ее альтернативы, К.Сулеймани в Ираке и Сирии не удалось. Отсюда и компромисс, который заключается в создании гибридной армии, которая состояла бы из классических вооруженных сил и шиитских милиций.

То, что произошло в Ираке — есть первый шаг к созданию такой гибридной схемы. Подчеркнем, что в данном случае принято решение о инкорпорации шиитских вооруженных формирований в иракские вооруженные силы, что в принципе должно означать введение новой должности в армейском  командовании. При этом речь не идет о финансовом государственном довольствии шиитских ополченцев. Они получали деньги на свою деятельность из бюджета Ирака фактически с самого начала своего образования два года назад. Имеется в виду, прежде всего, «Силы народной мобилизации», которые создавались при активной поддержке Ирана. Про еще одну шиитскую группу «Армия Махди», которая замыкается на известного иракского лидера Муктаду ас-Садра, пока речи не идет из-за, в первую очередь, жесткой антиамериканской риторики последнего и непростых межличностных отношений с иракским премьером Хейдаром аль-Абади. В данном случае мы наблюдаем попытку скрестить две, в общем-то, враждебные друг к другу силы в лице старого генералитета (суннитского в своем абсолютном большинстве) и чисто шиитских формирований. По нашей оценке, это неминуемо приведет к серьезны трениям внутри командования иракской армии, которая и так не блещет успехами в боях под Мосулом: там фактически воюет один спецназ. Возможно, что в этом и состоит фланговый маневр К.Сулеймани, который запускает в вооруженные силы некого «троянского коня» в виде шиитских формирований. Последние демонстрируют несравненно более высокий уровень самоотдачи, чем сунниты. Еще один момент — становясь официально частью вооруженных сил, шиитская милиция теперь может в полной мере и полнокровно участвовать в штурме Мосула. По крайней мере, формально. В Сирии такие схемы вряд ли реализуемы. Там по большому счету регулярная армия и так стала в силу последних событий практически чисто алавитской и, соответственно, тема создания еще одного инструмента защиты интересов этой общины пока на повестке дня так остро не стоит.