Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций (ООН) А.Гутерриш передал в Совет Безопасности доклад по угрозам, исходящим от «Исламского государства» (террористической организации, запрещенной на территории России) и актуальному состоянию экстремистской группировки.

В докладе отмечено, что «Исламское государство» успешно «адаптируется» к давлению международного сообщества. Несмотря на успехи, достигнутые в войне с исламистами в Сирии, Ираке и Афганистане, группировка расширяет области атак и продолжает тайную вербовку сторонников.

Справедливости ради необходимо отметить, что в качестве одного из успехов борьбы с террористической организацией отмечается, что ее финансовое состояние продолжает ухудшаться.

По информации генерального секретаря ООН, в последнее время значительно снизились доходы экстремистской группировки от незаконного сбыта энергоносителей, а также налогообложения на захваченных территориях в Сирии и Ираке.

В докладе указано, что за прошедший год «Исламское государство» заработало на контрабанде нефтью почти вдвое меньше чем в 2015 году.

Приводится следующая статистика: в 2016 году «Исламское государство» за счет продажи углеводородов получила 260 млн долларов, тогда как в 2015 году – около 0,5 млрд долларов.

При этом А.Гутерриш подчеркнул, что нефтегазовая контрабанда – по-прежнему основная доходная статья этой террористической группировки. Вкупе с вымогательством и рэкетом «черное золото» обеспечивает 80% выручки «Исламского государства».

В докладе ООН отмечено, что большая часть реализованной террористами нефти была добыта в сирийской провинции Дейр-эз-Зор. Сейчас на подступах к провинциальному центру идут ожесточенные бои. Сам город Дейр-эз-Зор находится под контролем правительственных сил, однако сторонники ИГ не оставляет попыток захватить «сердце» главной нефтеносной провинции Сирии.

А.Гутерриш отметил, что в целом борьба с ныне самой опасной на Ближнем Востоке террористической группировкой в последнее время дает положительные результаты.

Тем не менее, по словам генерального секретаря ООН, все еще очень серьезна угроза осуществления терактов, подготовленных боевиками ИГ.  Причем рвануть может в любой момент не только в регионах открытого вооруженного противостояния террористам, но и в государствах, отдаленных от очага конфликта.

Напомним, что еще в конце 2015 года разведка Ирака установила основные маршруты, по которым расходится нефть, захваченная ИГ. Было установлено, что главный покупатель сырья – контрабандисты из Турции, которые затем перепродают их трейдерам для сбыта на различных региональных и международных рынках.

Важно отметить, что ежесуточные объемы сырья, которые Турция покупает у террористов, зависят от того, смогут ли посредники беспрепятственно пересечь сирийско-турецкую границу, которую охраняют противники ИГ.  Краденая нефть уходит за рубеж по рыночным ценам, которые в несколько раз выше цены, которую турецкие покупатели заплатили исламистам.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что контрабандная нефть, поставляемая ИГ, с самого начала привлекала Турцию из-за крайне низкой цены. Перепродавая ее, турки имеют возможность получить дополнительную прибыль и продолжить бомбить курдов, прикрываясь версией борьбы с радикалами.

География сбыта весьма обширна. Есть сведения, что ворованная нефть также идет в Иорданию, и оттуда международные трейдеры распространяют ее по всему миру, включая Европу и США.

Турция, конечно, может использовать купленную у террористов нефть и на внутреннем рынке, поскольку собственная нефтедобыча в стране незначительна, а потребление энергоносителей высокое.

Кроме того, часть «черного золота» террористы сбывают в те регионы Ирака, которые находятся под управлением курдов. В курдской автономии, как и в Турции, обвинения иракской стороны отвергли.

Полтора года назад под контролем радикальных исламистов только в Сирии находились 253 нефтяные скважины, из них около 160 были в рабочем состоянии. На контролируемых боевиками сирийских землях добывали до 30 тыс. баррелей в сутки. Еще от 10 до 20 тыс. баррелей ежесуточно приносили террористам отбитые у властей месторождения в Ираке.

Естественно, интерес у покупателей вызывает прежде всего весьма низкая цена «черного золота», выставляемого боевиками на продажу.

По некоторой информации, в 2015 году баррель такой нефти чаще стоил максимум 35 долларов, но иногда его цена опускалась и до 10 долларов. Иракская разведка тогда оценивала доходы «Исламского государства» от реализации нефти и нефтепродуктов в 50 млн долларов в месяц.

Стоит отметить, что на протяжении длительного времени представители группировки «Исламское государство» осуществляют контрабандные поставки углеводородов с захваченных сирийских и иракских месторождений.

Помимо «Исламского государства», месторождения Сирии захватили и другие террористические формирования, например «Джебхат ан-Нусра» (переименована в «Джебхат Фатх аш-Шам», запрещена в России).

Вполне логично, что из-за контрабанды нефти и нефтепродуктов экономики Сирии и Ирака недополучают финансовые ресурсы, что весьма ощутимо в нынешней ситуации, когда государства – экспортеры нефти вынуждены интенсифицировать сбыт ввиду низкой ценовой конъюнктуры.

С учетом сказанного выше вполне закономерным и своевременным выглядит следующий факт. Сегодня перед руководством России, США и других стран, заинтересованных в нормализации крайне напряженной обстановки в Сирии, остро встал вопрос разработки и внедрения четких и эффективных международно-правовых норм, которые бы не позволили радикалам регулярно получать финансовую подпитку за счет нелегального сбыта «черного золота».

Говоря о существующих международно-правовых нормах или доктринах о незаконном захвате нефтяных и газовых месторождений на территории так называемых несостоявшихся государств  (Белый дом относит к таковым и Сирию) и о транспортировке энергоносителей в другие страны, следует отметить, что при обсуждении данной проблемы с точки зрения международного права невольно сталкиваешься с двойной сложностью.

Во-первых, сам термин «несостоявшееся государство» (failed state) на сегодняшний день остается спорным, и до сих пор не существует когерентной (согласованной) и общепризнанной международно-правовой доктрины в отношении таких государств.

Во-вторых, «Исламское государство», несмотря на название, является не государственным актором (действующим субъектом), а террористической организацией, действия которой в ходе вооруженного конфликта не регулируются нормами международного гуманитарного права.

В ситуации с действиями ИГ в Сирии налицо незаконный захват части территории суверенного государства, на которой расположены углеводородные месторождения. До захвата их разрабатывали государственные и частные компании.

В случае оккупации части территории одного государства вооруженными силами другого государства в состоянии войны международное гуманитарное право разрешает армии, занимающей область, управление и пользовладение месторождениями как недвижимым имуществом. Однако, как было отмечено выше, в случае с ИГ речь идет, скорее, об аннексии части территории государства террористической группировкой, не являющейся субъектом международного права и не соблюдающей законы ведения войны.

Таким образом, можно прийти к выводу о том, что ИГ контролирует сирийские месторождения и занимается добычей и экспортом углеводородов совершенно незаконно.

Тем не менее следует еще раз обратить внимание на то, что в таком разрезе данный вопрос в международно-правовой доктрине не специфицирован.

Каковы же могут быть конкретные международно-правовые механизмы решения проблемы незаконной контрабанды нефти и обеспечения энергетической безопасности государства?

В 2016 году, выступая в одном из университетов США на закрытом мероприятии, посвященном выработке конкретных рекомендаций по созданию правовых и конституционных механизмов для деэскалации конфликта и постконфликтного восстановления Сирии, автор предложил ряд мер, реализация которых способна помочь сирийской экономике избавиться от «гангрены», вызванной контрабандой нефти «Исламским государством».

Первое. Не секрет, что террористы заключают сделки на продажу нефти и нефтепродуктов с захваченных территорий Сирии с независимыми иностранными трейдерами (сделки заключаются буквально рядом с самой скважиной!). В этой связи необходимо принять жесткие международно-правовые нормы, которые бы предписывали соразмерную правонарушению меру наказания как государственным, так и частным продавцам.

Второе. Весьма важно обеспечить честный подсчет объема поставок нефти и нефтепродуктов. Например, из Ирака нефть идет в Турцию по двустороннему договору между двумя государствами. Однако из-за сильной коррупционной составляющей, которая позволяет наряду с легальными поставками осуществлять и контрабандный экспорт углеводородов, на турецкий рынок приходит больше сырья, чем полагается по контракту. Такой же сценарий реализовывается и в Сирии.

Как представляется, было бы целесообразным учредить специализированное международное агентство, подотчетное ООН, а не региональным организациям (например, ОПЕК или ОАПЕК), поскольку на региональном уровне коррупционные риски весьма велики.

Главная цель созданной организации – контроль над объемами нефти и нефтепродуктов, которые идут из Сирии на внешние рынки. Кроме того, агентство будет следить за тем, чтобы и на внутреннем рынке Сирии все было легально (есть информация, что даже военнослужащие президента Б.Асада не прочь купить за бесценок ворованную нефть и для внутренних нужд, и для сбыта за рубеж с солидным доходом).

Изъятые в ходе мониторинга объемы нефти, нефтепродуктов, а также финансовые ресурсы от контрабанды углеводородов, следует аккумулировать на счетах этого агентства до принятия решения по линии ООН о судьбе этого топлива и средств.

Третье. Расчеты за нефтяные сделки экстремистов с иностранными покупателями осуществляются через банковскую систему. В рядах террористов есть профессионалы в банковской сфере, которые вполне способны осуществить самые разнообразные валютные операции.

Целесообразно перекрыть возможность «Исламскому государству» и аффилированным с этой группировкой структурам осуществлять валютные операции через международные межбанковские системы.

США и страны Запада, которые де-факто борются с террористами и в Ираке, и в Сирии, вполне могут способствовать положительному решению этой задачи. Если, конечно, захотят.

Четвертое. Все без исключения международные игроки заинтересованы в надежности и долгосрочности поставок энергоносителей на различные рынки. Обстановка в Сирии давно стала не только региональной, но и глобальной проблемой, в том числе нефте- и газотранспортной (сама Сирия не является существенным экспортером углеводородов, но представляет большой интерес как транзитная страна).

Например, Катар заинтересован в том, чтобы через сирийскую территорию была проложена магистраль, которая бы позволила осуществлять экспорт катарского сырья в Турцию, а затем в Европу.

Это способствовало бы укреплению катарских позиций на турецком и европейском рынках и, как следствие, понизило бы конкурентоспособность российского сетевого (трубного, магистрального) природного газа на этих направлениях.

В этой связи в государственном диалоге с США и другими игроками российской стороне целесообразно лоббировать принятие международных норм, которые бы обеспечили надежность и долгосрочность отечественных экспортных энергетических потоков.

А вот будет ли реальный отклик со стороны западных партнеров на предложения России?