Современные российско-турецкие отношения, если их рассматривать по всему «периметру» — политические, торгово-экономические и гуманитарные, в настоящее время характеризуются исключительной противоречивостью. При этом, если в прошлом в «тихом омуте» отношений между сторонами и были разногласия, то они, как правило, не становились достоянием широкой публики. Сейчас же ситуация обратная: противоречия – на поверхности и они вызывают широкий интерес у публики с обеих сторон.

Турецкая сторона устами президента Реджепа Тайипа Эрдогана и Министерства иностранных дел страны, после мартовского официального визита турецкого лидера в Москву, уже не раз и не два поспешила продекларировать, что российско-турецкая «нормализация» состоялась и это слово можно отложить в сторону за ненадобностью. Российская сторона не спешит со своей стороны поддержать этот тезис. Здесь, впрочем, заметны усилия турецких и российских СМИ, очевидно, не без целеуказания сверху, лишний раз не напрягать только-только начавшие налаживаться отношения какими-то острыми сюжетами и заявлениями, даже если для этого есть основания.

Самым главным индикатором состояния двусторонних отношений между Россией и Турцией стали итоги официального визита в Москву двухнедельной давности (10 марта) президента Р.Т.Эрдогана, приехавшего со всеми ключевыми министрами правительства. Подчеркнем: практически ни один из тех вопросов, которые представляют значимость для турецкой стороны решен не был, включая, полную отмену экономических санкций, введенных Указом президента и несколькими Постановлениями правительства РФ, после «самолётного кризиса» 24 ноября 2015 года. Отмена идёт очень выборочно и запреты на турецкую продукцию снимаются по отдельности буквально для каждой товарной группы. Надо ли говорить о том, что вопрос возврата к старой, упрощённой системе въезда турецких граждан в РФ, даже не стоит на повестке дня. Единственное, в чем президент РФ В.В.Путин заверил своего турецкого коллегу – это в том, что вскорости будет решен вопрос с рабочими визами для турецких рабочих, участвующих в реализации строительных проектов в России.

Это прочитывается однозначно – режим «открытых дверей», существовавший в России для турецкого бизнеса с 1990-х годов, приказал долго жить и возвращаться к нему российская сторона уже не собирается. Конечно, турецкие строители, в первую очередь, из числа обосновавшихся в России, будут получать работу. Однако, пока сложно сказать, насколько «новая реальность» будет напоминать «старую». В новых условиях, российское руководство демонстрирует намерение поддерживать на плаву отечественных производителей, где это возможно, через набор протекционистских мер. Что же до отмены санкций: их легче ввести, чем отменить. Поскольку последнее, со всей неизбежностью, становится объектом последующего политического торга.

Разочарование турецкой стороны российской позицией прочитывается достаточно четко: не впадая в свою обычную риторику «Эй, Россия», турки просто приняли ряд конкретных шагов, включая запрет паромного сообщения между Турцией и Крымом ( правда здесь, справедливости ради, надо сказать, что прямого сообщения и до этого не было; было сообщение через международно признанные российские черноморские порты), заявление турецкого МИДа о «незаконной аннексии Крыма», срыв участия делегации сирийской вооружённой оппозиции  в очередных переговорах по Сирии в Астане, плюс введение заградительных пошлин для импорта из России пшеницы. Весьма болезненных, надо признать, с учётом того, какое место пшеница в последние годы занимает в российском экспорте.

Однако, экономика – экономикой, а политика – политикой. Очевидным образом, главные разногласия между Россией и Турцией лежат не в сфере экономики, а в сфере политики – в частности, в сирийском вопросе. Все последние дни турецкие СМИ демонстрируют сюжеты о «создании российской военной базы» в районе города Африн на севере Сирии. При этом объяснения российской стороны о том, что речь идёт об обеспечении безопасности региона и сирийской границы, а также режима прекращения огня сочтены в Анкаре не убедительными, сообщается именно о создании военной базы и центра подготовки сирийских курдов из числа Отрядов народной самообороны (ОНС – организация, признанная в Турции террористической). Это комментируется как российский шаг в противовес американской активности в Сирии. Как указывают турецкие обозреватели, США создают в регионе, подконтрольном Партии демократический союз (ПДС), восемь своих военных баз.

Также турецкие обозреватели отмечают конкуренцию между Россией и США в сирийском городе Манбидж, которая привела к тому, что в последнее время Турции пришлось отказаться от своего тезиса о том, что по курдам — сторонникам ПДС будет нанесен удар. Комментарий Р.Т.Эрдогана после московского визита о том, что «Путин прохладно относится к Партии демократический союз» пока делами российской стороны не подтверждается. Как не устают напоминать турецкие СМИ, в Москве продолжает функционировать офис сирийских курдов, цитируя при этом заявления различных российских официальных лиц о «федерализации» Сирии и «культурной автономии» для курдов.

Понятно, что вопрос послевоенного устройства в Сирии, когда и если оно состоится, имеет для Турции, без преувеличения, жизненно важное значение. И здесь картина выглядит для Анкары не слишком радужно: Россия и официальный Дамаск, США, а также президент курдской автономии в Ираке М.Барзани – сотрудничают или выступают в координации с Партией демократический союз. Самым плохим сценарием для Турции, который явно просматривается, является «одиночество» Анкары в курдском и, если говорить шире, — в сирийском вопросе. Как подчеркивают турецкие обозреватели, «Турция не должна оставаться одна», настаивая на необходимости активизации своей «дипломатии». Однако, конкретного рецепта они предложить не могут и, похоже, потому, что его для турецкой стороны, создавшей себе напряженность со всеми своими ключевыми партнёрами, попросту не существует.