Реакция американского аналитического сообщества (в том числе и его части, которое близко к силовому блоку страны) на российско-турецкие договоренности на саммите в Сочи 3 мая явилась очень предсказуемой. Общий настрой аналитики на эту тему можно определить следующими тезисами: Россия устала от войны в Сирии, осознает ее бесперспективность и готовит площадку для сокращения общего формата своих усилий. При этом позиция части вооруженной сирийской оппозиции свидетельствует о том, что этот выход из ситуации для Москвы не будет простым. Американцы при этом отмечают безусловные плюсы, которые получила Москва в связи со своим активным вмешательством в сирийский конфликт. Это, прежде всего, поднятие своего международного авторитета, что невозможно игнорировать ни одной из ведущих мировых держав, а также апробирование российской военной техники в боевых условиях, что однозначно на порядки ценнее, чем испытания в «лабораторных» условиях. Все это дало России мощный импульс в рамках развития своих связей по линии ВТС. Но теперь Россия явно стремится найти приемлемый для себя выход из патовой ситуации, стремясь завязать США и их союзников на совместные пути решения в рамках любых форм взаимодействия, а само нахождение российских войск в Сирии повторяет опыт США в Ираке, со всеми его негативными моментами. От себя добавим два момента.
- Вход России в Сирию поставил точку наряду с Крымом и Донбассом на попытках создания Вашингтоном и Брюсселем однополярного мира и вернул его к системе нескольких полюсов влияния в мировой политике. Само по себе это ставит точку на попытках Запада без оглядки диктовать свои условия мировой политики и, в общем-то, обнажило их невозможность эту ситуацию каким-либо образом изменить. Еще и потому, что в мире помимо России существует несколько серьезных игроков, которых безусловное доминирование Запада в вопросах мировой политики не устраивает. Этот очевидный момент, который американские эксперты всегда опускают в своих статьях.
- Активизация усилий Москвы вынудила Вашингтон в реальности заняться важным вопросом выживания мировой цивилизации, а именно — перейти к борьбе с «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России) не на словах, а на деле. Общий лейтмотив, который всегда присутствует в американской аналитике, это убежденность в том, что Москва отчаянно ищет пути преодоления конфронтации с США и достойного для себя выхода из сирийского конфликта. И последние по времени договоренности с Анкарой о т.н. «зонах деэскалации» в Сирии тому подтверждение. Этот момент в их рассуждениях очень важен, поскольку внушает уверенность в завтрашнем дне. Иллюзия американцев в отношении своей исключительной роли на мировой арене, и на Ближнем Востоке в частности, имеет очень мало общего с действительностью, но сама по себе заставляет их делать абсолютно неверные прогнозы и оценки. А это в свою очередь приводит к ошибкам в практических шагах. По нашей оценке, действия Москвы в Сирии надо расценивать с точки зрения смелого мальчика из известной сказки, который взял да и разоблачил «голого короля». То, что Вашингтон этого не понимает или не хочет понимать, говорит о том, что там совершенно неправильно осознают глубинные моменты российской стратегии не только в Сирии, но и во всем мире. В реальности же Вашингтон крайне беспокоит любая, даже гипотетическая договоренность по Сирии между Москвой и Анкарой. Просто в силу того, что участие США в такого рода форматах минимально, не они играет первую скрипку, а их степень влияния на ситуацию через контроль над сирийской оппозицией оставляет желать много лучшего. Ставка на сирийских курдов, безусловно, сразу же отрезает их не только от основной арабской массы, независимо от их конфессиональной принадлежности, но и от Анкары, без поддержки которой любое повстанческое движение в Сирии проживет от силы год. Сейчас Белый дом стремится такой контроль восстановить и войти в сирийское досье полноправно через реанимацию своих стратегических отношений с Эр-Риядом. Не получится по ряду причин. В первую очередь потому, что просаудовские группировки идеологически мотивированы идеологией «Аль-Каиды» (запрещена в России), которая подразумевает борьбу с США и Европой, как основными гарантами сохранения нынешней политической элиты на Ближнем Востоке. В том или ином ее исполнении. Изменить этот идеологический настрой не получится ни у одного из внешнеполитических спонсоров подобного рода групп: их просто не поймут в джихадистской среде. Этой средой можно манипулировать в рамках отказа от терактов в тех же США, но нельзя кардинальным образом заставить их отказаться от основных принципов противостояния «гнилому Западу». Этот момент делает любые попытки контролировать данный сегмент антиасадовских сил ничтожными и очень непродолжительным по времени, что Афганистан в годы советского присутствия, где американцы пытались через Пакистан и Саудовскую Аравию использовать «исламистский фактор», а затем теракты 11 сентября 2001 года воочию доказали.
Среди основных тезисов американских экспертов присутствует неверие в то, что Анкара «смирится с главной посреднической ролью Москвы» в Сирии. Но Москва как раз является самым идеальным для Анкары партнером для внутрисирйиского урегулирования. Ровно потому, нравится или нет это США, но именно Россия имеет самые серьезные рычаги влияния на Дамаск и Тегеран, чего у Вашингтона и Брюсселя нет. А если нет таких рычагов и реальной опоры «на земле», то в чем смысл их посредничества? Разговаривают с теми, кто может реально влиять на ситуацию. Москва может, а вот Вашингтон, который к тому же отягощен неприемлемым для Анкары курдским фактором, нет. 59 «Томагавков», из которых половина куда-то потерялась по пути, будет маловато для того, чтобы реально каждый день влиять на ситуацию. От США в данной ситуации Турция может получить только политическое благословение, но никак не реальную помощь. Таким образом, зоны деэскалации — это ход Москвы на опережение с точки зрения перехвата дипломатической инициативы у тех же американцев, которые провозгласили необходимость создания таких зон, но до практического применения так и не дошли. А Анкара делает сейчас ставку именно на эту модель. В том числе и для того, чтобы иметь свой суннитский буфер безопасности и оплоты своего влияния на ситуацию. И здесь очень вероятно столкновение Анкары и Эр-Рияда за главную роль в этом процессе. Насколько эта инициатива живуча, покажет время. Пока Москва набирает очки чисто по дипломатическому счету. Этот проект — попытка положить начало новой архитектуре межконфессионального относительно мирного существования в Сирии, нащупать новую модель мирного урегулирования через подмораживание боевых действий. И надо быть готовым к тому, что это встретит сопротивление ряда сил, несмотря на вроде бы сейчас демонстрируемое общее одобрение. Этому будут безусловно сопротивляться в саудовском руководстве. Именно по той причине, что фиксируется статус-кво. То есть сохранение нынешнего сирийского режима и иранского присутствия в Сирии с контролем над основными стратегическими узлами страны. Его будут торпедировать, пусть и неявно, американцы, поскольку помимо перечисленных причин налицо дипломатическая победа Москвы с минимальной ролью Вашингтона. И этот момент опять же очень аккуратно начинают вбрасывать американские аналитики. Правда, говорят они пока только о том, что сейчас мирное урегулирование в Сирии «наименее вероятно, чем когда либо». И затем обязательно следует оговорка по Фрейду: «поскольку любая попытка мирного урегулирования объективно играет на руку Кремля».