В начале апреля месяца этого года Фонд политических, экономических и социологических исследований (SETAV) опубликовал отчёт, посвященный турецко-китайским отношениям. Продолжаем рассмотрение документа с отмеченных автором документа противоречий китайского внешнеполитического курса.
Далее автор указывает, что альтернативные региональные и финансовые структуры Китая могут хорошо сопрягаться, в конкретные примеры совместной работы, с повторяемой на протяжении многих лет турецкой стороной позицией о новом «справедливом мировом порядке» (здесь, по всей видимости, имеются в виду те призывы, которые Турция регулярно делает по пересмотру мироустройства – скажем, по реформированию СБ ООН с пересмотром института его постоянных членов).
В этом смысле, как указывает автор, Турции следует, оставаясь в рамках существующего миропорядка, развивать с Китаем почву для более рациональных и конкретных отношений и разрабатывать свою стратегию касательно альтернативных площадок и новых центров силы. В качестве примера, автор указывает на то, что Турция может развивать отношения с Китаем, для которого Ближний Восток является очевидной сферой национальных интересов.
В конце концов, если принимать во внимание подъем Китая и его нынешнее положение в системе международных отношений, то следует считать связи между Анкарой и Пекином не альтернативой турецкому сотрудничеству с Западом, а фактором его дополняющим.
Следующий раздел документа озаглавлен как «Тренды экономического развития и механизмы нового сотрудничества».
Как отмечается в отчёте, невзирая на всю разницу в моделях экономического развития между Турцией и Китаем, у них есть объединяющий фактор – желание расширить сферы своего экономического влияния сначала в своем регионе, а потом уже и в глобальном разрезе. С целью воплощения этого в жизнь Китай начал реализовывать новую стратегию экономического развития. В то же самое время, в мире продолжается дискуссия на тему того, может ли та же самая китайская модель находить свое применение в других странах мира. Здесь Турция, у которой от Китая – множество отличий (население, география, политическая система, социальные и культурные традиции) не рассматривает для себя партнерство с Китаем на базе общей модели развития. С другой стороны, статус обеих экономик как развивающихся, вкупе со «стабильной политической структурой», по крайней мере, создает общую почву для диалога (понятно, что автор имел в виду под выражением, выделенным в кавычках – применительно к Китаю — КПК; по-видимому, здесь он, немного завуалированно, указывает и на фактическую однопартийность Турции на этом этапе своего развития).
Следовательно, в свете экономических отношений каждой из стран требуются новые организационные корректировки. В их числе, прежде всего, — снижение отрицательного сальдо внешней торговли (разумеется турецкого), повышение объемов иностранных инвестиций (об этом также в предыдущих материалах говорилось – речь идет о привлечении китайских инвестиций в турецкую экономику, как об одном из факторов, компенсирующих торговый дисбаланс), и осуществление совместной деятельности в сфере НИОКР (снова надо прокомментировать, что сравнение нынешних уровней технологического развития Китая и Турции, очевидно, будет не в пользу последней).
Начиная с 2013 года и вплоть по настоящее время Китай внедряет модель экономического развития, основанную на внутреннем потреблении. Реализуя её Китай, пытается одновременно выводить на мировой рынок новые технологические товары, конкурентоспособные в глобальном масштабе. И здесь, как указывает автор, Турция должна быть не только рынком сбыта. Страна должна стать участницей этого процесса, для чего могла бы создать новое стратегическое экономическое партнерство.
Следующий раздел отчёта называется «Проект Шёлкового пути и вероятное положение Турции».
Автор начинает с того, что отмечает, что Китай, с целью расширения сферы своей конкурентоспособности, вывел на повестку дня свой новый проект. Находясь с визитом в Казахстане в сентябре 2013 года, председатель КНР Си Цзиньпин объявил проект «Шёлкового пути». Как отметил Си Цзиньпин, «Шелковый путь» должен стать не только инфраструктурным проектом, но и своего рода платформой, на базе которой страны могли бы обсуждать стратегии собственного экономического развития, планы и цели. Слоган, придуманный Китаем для проекта звучит как «Один пояс, один путь». Однако, можно говорить о наличии в проекте двух разных китайских стратегий. Первая из них – через три маршрута открыть Китаю сухопутный путь на Запад. Вторая – создание трассы ведущей на юг, вплоть до Персидского залива, и открытие нового морского пути. Следовательно, резюмирует автор, можно говорить о том, что Китай формирует для себя две стратегии – сухопутную и морскую. В 2015 году в официально обнародованном документе была заявлена цель по созданию транспортного маршрута, связывающего Тихий океан и Балтийское море, а также Восточную и Южную Азию с Ближним Востоком.
Как отмечает автор, Турция положительно встретила этот проект, и как турецкое Министерство иностранных дел, так и местные инвесторы проявили к нему значительный интерес. Сильные стороны участия Турции в проекте можно перечислить следующим образом: «существующая политическая воля», «сила экономического развития» и «географическое положение».