Обнародование 21 августа с.г. Вашингтоном основных контуров новой американской стратегии по Афганистану в общем-то ничего неожиданного не принесло. Просто официально был подтвержден прежний курс США на этом направлении, который подразумевает значительное военное усиление своего присутствия в Афганистане, которое притом абсолютно не меняет прежней тактики Пентагона в этой стране. Американские военные всячески избегают участия в крупномасштабных военных операциях и ограничиваются лишь стоянием гарнизонами в крупных административных центрах страны с периодическими ударами с помощью беспилотников в основном по выявленным целям противника. В этой связи чисто количественное увеличение военных США плюс какого-то количества их союзников по НАТО ( в общей сложности порядка пяти-шести тысяч человек) свидетельствует лишь об одном очень принципиальном моменте. Надежды на местных силовиков не оправдываются, они не в состоянии самострельное контролировать все основные логистические узлы в Афганистане на сегодняшний день. Американцы и их союзники таким образом собираются подменить их, как предполагается, на время и взять под свой контроль те пункты, которые они самостоятельно охватить не могут. Упор американцев на использование частных военных компаний в рамках наращивания своего военного потенциала также свидетельствует об «оборонительном уклоне» новой стратегии. Само по себе это означает провал политики Вашингтона и НАТО в целом в рамках подготовки национальных афганиских кадров в области безопасности. При этом никаких уроков из предыдущих затратных (около 800 млрд долларов США за 8 лет пребывания американцев в Афганистане) экспериментов на эту тему американцы не сделали и продолжают уповать на то, что еще немного денег и инструкторов, и афганский силовой блок нарастит мускулы в полной мере. Второй важный и принципиальный момент, который вытекает из этой стратегии — это окончательный отказ от диалога с Пакистаном без создания для этого необходимых условий. Под последними следует понимать нанесение пропакистанской фракции талибов сокрушающего военного поражения, что сделает бесперспективным дальнейшее упорство Исламабада в рамках отстаивания своих условий внутриафганского урегулирования. И вот эти два момента делают перспективы успешной реализации этой стратегии очень туманными.
В связи со всем сказанным принципиальным кажется анализ реакции Исламабада на новую стратегию Вашингтона. Сразу же после ее обнародования 30 августа с.г. во второй раз за неделю пакистанский премьер-министр Шахид Хакан Аббаси провел заседание Национального комитета по безопасности. Цель этих двух заседаний в общем-то сводилась к выработке ответных шагов на нынешний шаг американцев, которые фактически открыто обвинили Исламабад «в поддержке террористов». Одним из важных выводов, которые были сделаны по итогам этих заседаний, стала констатация факта стремления американцев усилить роль Нью-Дели в вопросах усиления политики создания дополнительных противовесов влиянию Исламабада в регионе, и прежде всего — в Афганистане. И в этой связи было принято решение «усилить международную кампанию по осуждению нарушения основных прав человека со стороны индийских властей мусульманского населения в штате Джамму и Кашмир». Одновременно следует ожидать и резкого усиления материально-технического снабжения пропакистанских повстанческих группировок, которые действуют на индийском направлении. Это будет сделано в рамках отвлечения сил Индии от афганского направления. Если брать шире, то в пакистанском руководстве безусловно расценили новую стратегию Вашингтона как начало создания инструментов противостояния растущему влиянию в регионе связки Пакистан-КНР. В том числе и в рамках реализации проектов по созданию новых логистических коридоров под общим названием «Нового Шелкового пути». Именно в этом контексте Пекин практически сразу после откровений Д.Трампа по афганскому досье выразил Исламабаду свою полную поддержку в рамках проводимой им сейчас «антитеррористической политики». Если брать еще шире, то основные контуры противостояния новой тактике Вашингтона были обсуждены во время встречи специального представителя КНР по Афганистану с министром иностранных дел Пакистана. Общий итог встречи звучит дипломатично — приоритет мирного разрешения кризисной ситуации в Афганистане с отказом от чисто военных методов разрешения конфликта. Если отбросить дипломатию, то в сухом остатке стороны договорились о правильности продолжения нынешний тактики пакистанцев на афганском направлении. А она официально включает в себя пункт и о возможном «диалоге с террористическими группами, если это отвечает интересам пакистанской национальной безопасности». То есть продолжение поддержки пропакистанской фракции талибов с точки зрения их влияния на ситуацию в стране. Это означает начало более осмысленной партизанской войны с увеличением материально-технического снабжения. Таким образом, стороны начали кампанию по истощению сил друг друга в рамках взаимного убеждения о неправильности и тупиковости предпринимаемых ими действий с целью принуждения сесть за стол переговоров на своих условиях. Отметим при этом, что министр иностранных дел Пакистана отменил свою встречу с госсекретарем США Р.Тиллерсоном «по техническим причинам», а вместо этого запланировал внеплановый тур в КНР, РФ и Турцию. В перечне этих стран нет пока Ирана, но рискнем предположить, что контакты по линии спецслужб и военных безусловно будут усиленны. Это очевидно в условиях уже сложившегося ирано-пакистанского альянса на афганском направлении, в том числе и в рамках материально-технического снабжения пропакистанских талибов с стороны иранского КСИР, и обучения талибов в тренировочных лагерях на иранской территории. Безусловно нынешняя ситуация автоматически подталкивает Исламабад и к активизации своих двусторонних отношений, в том числе и в рамках ВТС, с Москвой. И этот момент является безусловно позитивным для выстраивания Кремлем своей политики в том числе и на афганском направлении.