14 сентября Меджлис Ирана утвердил в должности министра нефти ИРИ «нового-старого» тяжеловеса – Бижана Намдара Зангене. Б.Н.Зангене уже занимал пост «главного иранского нефтяника» в период двух президентских сроков Мохаммада Хатами (1997-2005 годы) и в одиннадцатом иранском кабинете министров (первом правительстве Хасана Роухани). В Иране он известен как эффективный менеджер и профессионал высочайшего класса в нефтегазовой сфере. До недавнего времени Б.Н.Зангене занимал пост сопредседателя с иранской стороны Российско-иранской межправительственной комиссии. Возглавив Министерство нефти в 2013 году, Зангене уже добился ряда достижений. В частности, экспорт иранской нефти увеличился с 1,5 млн баррелей в день в 2013 году до 2,8 млн баррелей. В актив министру можно записать и заключение соглашения с французской нефтегазовой компанией Total, состоявшееся в ноябре 2016 года. Напомним, что согласно этому контракту, Total обязуется инвестировать в течение 20 лет 4,8 млрд долларов в 11-й блок месторождения «Южный Парс». Для этого создается консорциум, в котором кроме компании Total будут присутствовать китайская CNPC и иранская Petropars. Проект должен увеличить газодобычу в Иране на 55,95 млн куб. м ежедневно. Учитывая возраст министра и конкуренцию в рядах иранской политической элиты, двенадцатый кабинет – скорее всего, последнее иранское правительство, в котором Бижан Намдар Зангене будет занимать пост министра нефти.
В своем докладе Меджлису во время голосования по его должности Зангене обозначил ряд приоритетов своей деятельности на посту руководителя иранского ТЭК. К ним относятся: разработка нефтяных и газовых месторождений, которые Иран делит с сопредельными странами (здесь подразумевается, прежде всего, «Южный Парс», разделяемый с Катаром); повышение прибыльности нефтедобычи и нормы извлечения нефти путем привлечения передовых зарубежных технологий и инвестиций; увеличение продуктивной способности для того, чтобы Иран оставался одним из ведущих игроков на глобальном рынке нефти и в ОПЕК (это нужно для того, чтобы обеспечивать экономическую безопасность страны и укреплять ее политическую роль в мире); обновление старых и пришедших в упадок сегментов нефтяной промышленности; увеличение ценовых требований к продукции нефтехимической промышленности; переход от экспорта нефти к экспорту нефтепродуктов; строительство нефтяного терминала на побережье Оманского залива. Планы, как видим, достаточно амбициозные и движимые различными мотивами: политическими амбициями (разработка общих с иностранными государствами месторождений), соображениями безопасности (строительство нефтеналивного терминала на Оманском заливе), рекомендациями технократов (внедрение новых передовых технологий). Требования к увеличению доли продуктов с прибавленной стоимостью в энергетическом экспорте Ирана соответствуют задачам, поставленным верховным лидером ИРИ аятоллой Али Хаменеи в его новогоднем послании (Новруз-конец марта 2015 года), где была сформулирована доктрина «экономики сопротивления».
Перед Ираном в нефтяной и газовой сфере стоят действительно непростые задачи. Изношенная инфраструктура нефтедобычи и нефтепереработки требует вложения 200 млрд долларов в течение ближайших десяти лет. Исходя из этого, привлечение иностранных инвесторов и предоставление им более выгодных условий контрактов является безальтернативным. У иранского ТЭК есть свои плюсы и свои минусы для привлечения зарубежных инвесторов. Позитивную роль здесь играет очень низкая себестоимость добычи нефти и отсутствие заметных геологических рисков. Отрицательную роль здесь может сыграть то, что, несмотря на снятие санкций, крупные западные банки все еще отказываются работать в ИРИ, а присутствие финансовых операторов, готовых работать с инвесторами, является критически важным для таких проектов. Особенностью контрактов с иностранными нефтяными компаниями, которые заключает иранское правительство на современном этапе, является то, что они обязуются закупать часть оборудования и материалов у иранской стороны для того, чтобы стимулировать развитие иранской промышленности.
По мнению иранского экономиста Мехди Ассали, одним из вызовов, пред которым вскоре столкнется Министерство нефти, является «распределение доходов от нефтяной отрасли между различными экономическими игроками иностранными инвесторами, полугосударственными компаниями (боньядами), связанными с высшим духовенством, новой иранской буржуазией, КСИР». Конкуренция между этими группами за доступ к финансовым потокам порождает коррупционные процессы. Ярким примером здесь является дело Бабака Зенджани, организовавшего на пике санкций по поручению правительства Махмуда Ахмадинежада схему по привлечению в Иран средств от нефтеэкспоорта в обход банковских санкций. Б.Зенджани, который вел свой бизнес в Дубае, обвиняется в присвоении 4 млрд долларов. Стоит вспомнить и о сыне покойного президента Али Акбара Хашеми-Рафсанджани Мехди Рафсанджани, осужденном в 2015 году на 10 лет за присвоение 250 млн долларов при продаже нефти через компанию Crescent Petroleum, зарегистрированную в ОАЭ.
Еще одним сложным участком иранского ТЭК является газовый сектор. Иран занимает второе место по запасам газа, которые оцениваются в этой стране в 33,5 трлн куб. м. За последние годы Иран неуклонно увеличивал добычу газа. Согласно данным British Petroleum Statistical Review, в 2011 году в ИРИ было добыто 159 млрд куб. м газа, в 2013 году 164 млрд, в 2014 году 172 млрд, а в 2016 году уже 202 млрд куб. м. Министерство нефти поставило задачу довести газодобычу в Иране в 2020 году до 300 млрд куб. м, а к 2025 году до 360 млрд куб. м. При этом министром Зангене определены ряд приоритетных целей в газовой сфере: оставаться третьим по величине производителем природного газа в мире; осуществлять регулярное закачивание газа в нефтяные скважины для повышения эффективности нефтедобычи; увеличить подачу газа для теплоэлектростанций, нефтехимической промышленности и производства минеральных удобрений; заместить натуральным газом потребности экономики и населении страны в нефти и поддерживать долю газа в национальной энергетической корзине на уровне 70%; экспортировать газ в сопредельные страны, страны Индийского субконтинента и в Европу. Еще одной важной задачей является развитие мощностей по производству сжиженного природного газа (СПГ). Производство СПГ позволит наладить регулярный экспорт иранского газа в страны Евросоюза.
Эти амбициозные цели требуют, однако, огромных финансовых вложений. Для того, чтобы довести производство газа к 2025 году до 360 млрд куб. м в газовую отрасль ИРИ потребуется вложить около 50 млрд долларов только в проекты upstream (газодобычу), которые затем повлекут за собой проекты midstream (строительство трубопроводов) и lowstream (газопереработку). Что касается повышения удельного веса газа в энергетической корзине ИРИ, то, по мнению заместителя министра нефти Хамида Аббаса Араги, курирующего газовый комплекс, она уже составляет 72% (в 2015 году, согласно British Petroleum Statistical Review, она составляла 65%). Большинство ТЭС Ирана работают на газе, газолин широко используется как топливо для автомобилей (по количеству газовых заправок Иран является лидером в регионе).
Таким образом, основное внимание в Иране должно быть сосредоточено на экспорте газа. На сегодняшний день ИРИ экспортирует газ в Турцию, Ирак, Армению. Готовится реализация экспорта газа в Султанат Оман. Между тем, до сих пор Иран не проявил себя как успешный игрок на мировом газовом рынке. Примером этому является безуспешная попытка наладить поставки газа в Пакистан и в Индию. Проработка строительства газопровода «Мир» (Иран-Индия-Пакистан) шла с 1995 года. В 2004-2007 гг. был проведен ряд двусторонних и трехсторонних встреч, посвященных строительству газопровода. Однако итоговые переговоры в 2007 г. завершились фиаско по причине фактического отказа индийской стороны от участия в нем. Основными контраргументами индийцев были сомнения в способности Пакистана обеспечить безопасность газового транзита. Когда же иранцы предложили в качестве альтернативы транспортировку газа по глубоководному трубопроводу, проложенному по дну Аравийского моря (техническую сторону вопроса обеспечивала итальянская фирма Snamprogetti), то переговоры уперлись в разногласия по цене (индийцы сочли ценовые требования Ирана завышенными). Что касается Пакистана, то, несмотря на то, что иранский участок газопровода «Мир» был достроен к 2014 году, пакистанская сторона к строительству своего участка так и не приступала. Это заставило иранцев подать на Пакистан в Лондонский суд. Такой «саботаж» строительства газопровода объясняется как политическими (давление США и Саудовской Аравии), так и экономическими (нехватка финансов у Исламабада) факторами. Кроме того, иранцы используют в расчетах не совсем выгодную для партнеров систему take or pay. Турция пару раз подавала в арбитраж на иранскую сторону и выигрывала дело, в результате чего в один из прошлых лет Иран вынужден был поставлять газ в эту страну бесплатно.
Нефть и газ являются основами экономического потенциала Ирана и обеспечивают львиную долю национального дохода, позволяющего Тегерану вести наступательную внешнюю политику. Для Ирана жизненно важным является остаться одной из ведущих энергетических держав мира. В то же время существует ряд серьезных вызовов топливно-энергетическому сектору Ирана как внутреннего, так и внешнего характера. От того, насколько успешно Ирану удастся их преодолеть, зависит экономическое и политическое будущее страны.