Задержанный по подозрению в коррупции бывший министр финансов Саудовской Аравии и один из членов правления национальной нефтяной компании Saudi Aramco («Сауди Арамко») Ибрагим Абдель Азиз аль-Ассаф принял во вторник участие в заседании Совета министров королевства. Об этом сообщило Саудовское агентство печати, поместив соответствующий фотоматериал. Таким образом агентство косвенно подтвердило, что экс-глава Минфина был освобожден из-под стражи в фешенебельном отеле Ritz Carlton («Ритц Карлтон»), куда в начале ноября был помещен вместе с десятками других высокопоставленных лиц страны в рамках антикоррупционной кампании. Ранее саудовские СМИ сообщили об освобождении 23 человек из более 200 обвиненных в финансовых махинациях и злоупотреблении властью. Среди отпущенных на свободу сыновья бывшего короля Абдаллы бен Абдель Азиза Аль Сауда (2005-2015 гг.) Фейсал и Машааль. Как отмечали в саудовской прокуратуре, те, кто не согласился на досудебное урегулирование, предстанут перед судом. Официально список подозреваемых не опубликован до сих пор. В начале ноября Высший комитет по борьбе с коррупцией во главе с наследным принцем Мухаммедом бен Сальманом  поместил под стражу десятки членов королевской семьи, госслужащих и предпринимателей, обвинив их в финансовых и должностных преступлениях. В общей сложности допросу подверглись более 300 человек. Как заявил кронпринц в интервью газете «Нью-Йорк таймс», 95% обвиняемых согласились на сделку, передав часть своих активов властям в счет нанесенного убытка, достигшего за последние годы 100 млрд долларов. Мы уже гсообщали, что сами итоги этой кампании уже вызывают большие вопросы с точки зрения достижения запланированных результатов в рамках изъятия у обвиненных части их личных средств. И появление пусть и бывшего «примирившегося» чиновника, но все-таки обвиненного в коррупции, на заседании Совета министров в этой ситуации выглядит удивительным. Но только на первый взгляд. Во-первых, И.аль-Ассаф никаких сделок со следствием не заключал и денег не возвращал. То есть, считается официально невиновным. А, во-вторых, он является ключевым членом наблюдательного совета саудовской нефтяной компании Saudi Aramco, и обойтись без его участия в рамках ее предстоящей приватизации нереально. Собственно и его задержание было обусловлено прежде всего стремлением молодого наследного принца сломить внутреннюю оппозицию в наблюдательном совете этой компании с точки зрения выработки стратегии по будущей приватизации Saudi Aramco. Если еще проще, то вынудить совет принять решение о размещении IPO именно на бирже в Нью-Йорке, а не Лондонской бирже. Это первый пункт разногласий молодого Мухаммеда бен Сальмана со своими оппонентами в наблюдательном совете. И этот момент вызывает очень большие скептические настроения среди инвесторов. Просто в силу того, что такое решение носит очень четкий политический, а не экономический характер по причине курса наследного принца на закрепление таким образом стратегического партнерства с Вашингтоном. В этой связи его оппоненты очень четко указывают на риски такого размещения. Во-первых, Лондонская биржа более глобальная, чем Нью-Йорская, что формально означает более широкий круг заинтересованных компаний. А, во-вторых, условия размещения IPO на ней гораздо более щадящие с точки зрения требований к прозрачности и предварительному аудиту нефтяных резервов, чем у американцев. То есть, в наблюдательном совете совершенно не убеждены, что американский аудит не вскроет не совсем благоприятное для приватизации состоянии дел в компании с точки зрения ее запасов, что кардинальным образом повлияет на  стоимость Saudi Aramco. И соответственно, на полученный в результате приватизации доход. При этом наблюдательный совет настаивает на переносе сроков приватизации по крайней мере до окончательной стабилизации мировых цен на углеводороды, а наследный принц настроен провести ее именно в 2018 году. Кроме того, есть еще несколько пунктов для разногласий. Это крайняя политизированность нынешних экономических реформ Мухаммеда бен Сальмана. В приложении к Saudi Aramco это относится к теме насильственного привлечения к управлению компанией молодого поколения саудовцев в ущерб западным технократам. Отсюда опасения потенциальных инвесторов в том, что эффективность компании в ближайшее время может пойти вниз. Еще один важный момент — инвесторам не нравится стремление клана Сальманов окончательно «поджать» Saudi Aramco под себя. Пусть и через создание государственных прокладок. Напомним, что одним из первых указов нового короля Сальмана в свое время стало создание высшего совета по наблюдению за Saudi Aramco в рамках Совета по экономическому развитию. До этого делами компании занималось Министерство нефти. Если учесть, что обе эти структуры возглавляет наследный принц, то совершенно очевидно, что налицо попытка фактического подчинения компании интересам именно этой части королевской семьи. Ранее компания была формально независимой от исполнительной власти страны, и пополняла государственный бюджет за счет лимитированной квоты дивидендов, что составляет порядка 63 процентов саудовского бюджета. Этот момент крайней политизированности безусловно пугает инвесторов. Тем более, что окончательно не решен вопрос о разделе прибыли после приватизации, и ясности с этим пока нет. В этой связи, если говорить грубо, то инвесторов настораживает сама фигура Мухаммеда бен Сальмана и его непредсказуемость. А также его стремление поставить во главе компании подконтрольных ему менеджеров. В этой связи непонятно, как сам факт приватизации и соответственно превращение Saudi Aramco в мультинациональную компанию будет сочетаться со стремлением наследного принца управлять ею практически в ручном режиме. При этом он в рамках своей стратегии развития страны до 2030 года полагает создание глобального инвестфонда, наполнение которого опять же предполагается осуществить именно за счет доходов Saudi Aramco. При этом очевидна руководящая роль самого Мухаммеда бен Сальмана в принятии такого рода дорогостоящих решений. Разногласия также затрагивают и вопрос дальнейшей инвестиционной программы Saudi Aramco. На это предполагается направить за ближайшие десять лет 414 млрд долларов. В частности, по мнению наследногго принца, они должны в своей подавляющей массе направлены на инвестиции в проекты производства сжиженного газа за границей, в том числе в России и в большей части в США. Одновременно планируется резко поднять уровень добычи газа в самом КСА. При этом королевства добывает в основном газ за счет утилизации попутного газа при нефтедобыче. Перенос центра тяжести на собственно самостоятельные источники добычи газа в королевстве по мнению инвесторов и руководства Saudi Aramco несет в себе серьезные риски. Прежде всего, с точки зрения того, что себестоимость добычи газа в КСА гораздо выше, чем у соседей (Катар), основная масса газа представляет собой либо сланцевый, либо «кислый» (с высокой долей сероводорода). Разведка и добыча газа в основной разведанной области в пустыне Руб эль-Хали очень высока по издержкам. Одновременно наблюдательный совет Saudi Aramco не разделяет стремление наследного принца более пристальное внимание обратить на проекты, связанные с трубопроводным бизнесом, добычей «кислого» газа и нефтехимией. При этом эти проекты уже не будут «дешевыми» и потребуют серьезных инвестиций в современное технологичное оборудование, что резко повышает издержки с непонятными конечными итогами.