О стратегии безопасности Китая в Афганистане и Центральной Азии

По оценке американских экспертов, все более важным компонентом китайской инициативы «Нового великого шелкового пути» являются практические действия Пекина в области безопасности в рамках формирования центральноазиатского коридора, соединяющий Китай и Афганистан. В этой связи в последние годы Китай активно расширяет свое экономическое сотрудничество и сотрудничество в области безопасности в Центральной Азии. На прошлой неделе пришли подтверждающие данные, которые свидетельствует о том, что Китай планирует построить военную базу для вооруженных сил Афганистана в северо-восточной провинции Бадахшан. По имеющимся данным, афганские военные обсуждали планы создания такой базы в Бадахшане во время визита в Пекин в декабре. По словам афганского генерала Даулата Вазири, 7 января стороны договорились «углублять прагматическое сотрудничество в различных областях, включая антитеррористические операции, и продвигать вперед государственные и военные отношения между двумя странами». Китай будет снабжать базу «оружием, обмундированием для солдат, военной техникой и всем остальным, что необходимо для ее функционирования», с этой целью планируется организовать постоянно действующий логистический коридор для перемещения автокараванов с военными грузами и «военных транспортных средств» из КНР через Таджикистан в Афганистан, поскольку участок границы Китая с Бадахшаном слишком труднопроходима для организации таких логистических маршрутов. Точное местоположение и размеры этой военной базы остаются неизвестными. Сообщается, что китайские и афганские должностные лица создали специальную комиссию для разработки конкретных деталей. Но вместе с тем, с геостратегической точки зрения строительство военной базы вписывается в растущие связи Китая в области безопасности с Кабулом и формирования своего присутствия в Афганистане и Центральной Азии. Активизацию военного сотрудничества Китая с Афганистаном надо рассматривать как начало практических шагов по формированию опорных точек гарантий безопасности не только собственно в Бадахшане, который является важным компонентом инициативы Пекина в области строительства «Нового великого шелкового пути», но и как действия по вопросу создания реальных рычагов воздействия на уйгурских боевиков, которые используют эту афганскую провинцию для организации переходов в КНР и обратно. Такая тенденция имеет потенциально восходящий тренд в силу разгрома «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) в Сирии и стабилизации ситуации в Ираке, и соответственно возможному оттоку уйгуров, которые там воевали на стороне радикалов, на родину. Хотя, по нашей оценке, этот поток вряд ли серьезными образом интенсифицируется в среднесрочной перспективе: уйгуры из зоны боев отходят пока не в Афганистан, а в Турцию, где их структуры пользуются открытым покровительством турецких спецслужб. Пекин уже давно обеспокоен контрабандой через узкие перевалы Бадахшана и использованием их уйгурскими боевиками для возвращения из Сирии, Ирака и других военных зон. За последний год в Афганистан неоднократно заходили патрули Китайской народной вооруженной полиции для проведения специальных миссий в Ваханском коридоре, который граничит с китайской провинцией Синьцзян, с Таджикистаном на севере и Пакистаном на юге. Планы строительства новой военной базы в Бадахшане, таким образом, сигнализируют о формировании четкой стратегии Китая и росту его инвестиций в область безопасности в этом районе.
Таджикистан также играет важную роль в этой формирующейся стратегии безопасности Пекина в Афганистане и Центральной Азии. Страна имеет протяженную и пористую границу с Афганистаном, более половины которой приходится на горную провинцию Бадахшан. К тому же отметим, что приграничную с Бадахшаном территорию заселяют т.н. «тибетцы», которые в общем-то таджиками себя не считают. В этой связи у Душанбе всегда с этой группой были непростые отношения. Исходя из этого, Пекин согласился не только финансировать и строить форпосты на таджикско-афганской границе, но и рассмотреть несколько инфрастурктурных проектов в этой части Таджикистана. Китайцы также увеличили темпы и масштабы совместных антитеррористических учений с Таджикистаном для укрепления потенциала таджикских сил в борьбе с терроризмом. Более того, Таджикистан служит основным логистическим центром для Китая по транспортировке военных поставок в Афганистан, учитывая сложную местность и плохую инфраструктуру границы Китая с Афганистаном по Ваханскому коридору.
В рамках своей новой стратегии Пекину безусловно придется учитывать интересы и присутствие других стран в Афганистане по мере продвижения вперед на этом направлении. Одна из них — это безусловно Соединенные Штаты. В настоящее время к военное присутствие США рассматривается в Пекине как важный фактор в своей стратегии безопасности на афганском направлении. В этой связи Китай предпочитает, чтобы Соединенные Штаты несли большую часть бремени по обеспечению вопросов безопасности в Афганистане. Китай не может и не желает в слишком превосходной степени увязать в Афганистане, а его общее присутствие в стране в плане безопасности, хотя и увеличилось в последние годы, остается относительно незначительным. По сути, Китай заинтересован в создании буфера безопасности в Афганистане, чтобы защитить себя, но он не заинтересован в том, чтобы нести слишком много ответственности за вопросы внутренней безопасности Афганистана. При этом надо учитывать, что более широкие формы взаимодействия с США в области безопасности сейчас не укладывается в формат нынешних пакистано-американских отношений в этой сфере, а именно Исламабад в настоящее время является по сути стратегическим партнером Пекина в этом регионе. При этом, по данным экспертов, Пентагон пока не собирается каким-либо образом мешать нынешним планам Пекина в рамках строительства военной базы в Бадахшане.
Еще одна региональная сила, с которой у китайцев складываются более активные форматы сотрудничества на афганском направлении, это Россия. При этом учитывается и значительное влияние Москвы в Таджикистане и Кыргызстане, и ее исторические связи с Афганистаном, и сильные позиции на севере Афганистана. При этом, по оценке американских аналитиков, несмотря на дублирование сфер влияния в Центральной Азии и Афганистане, Россия и Китай в основном сотрудничают, а не конкурируют в этих областях. Москва и Пекин, похоже, организовали неформальное разделение труда в Центральной Азии, при этом Россия сосредоточилась на военных вопросах, а Китай сосредоточился на экономической сфере. Даже там, где Китай решил увеличить свою деятельность в области безопасности, он сделал это, безусловно в рамках соответствующего соглашении с Россией. Такие примеры кооперации ясно демонстрируют совместные военные учения России и Китая, как на двустороннем уровне, так и в многостороннем контексте через Шанхайскую организацию сотрудничества, которая включила центральноазиатские государства в совместные военные учения. Пекин четко учитывает позицию Москвы в центральноазиатском регионе и сразу же реагирует на ее «озабоченности» по тому или иному вопросу. Например, по согласованию с российской стороной китайцами были заморожены первоначальные планы по организации в Таджикистане антитеррористического центра. Планы Китая строительства базы для афганских подразделений в Бадахшане, по данным американцев, были приняты с учетом позиции Москвы. При этом китайцы полагают, что создание такого буфера безопасности является необходимым в рамках безусловного ухода США из Афганистана уже в среднесрочной перспективе и возможного осложнения ситуации в стране.

62.83MB | MySQL:102 | 0,510sec