О ситуации на северной границе Израиля: возможно ли прямое столкновение между Ираном и Израилем?

11 марта, на американском телеканале Fox News вышло в эфир интервью с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху. В ходе интервью особое внимание было уделено теме безопасности Израиля. В ответ на просьбу назвать три главные проблемы еврейского государства Биньямин Нетаньяху произнес: «Иран, Иран и Иран». Глава израильского правительства отметил, что Исламская Республика стремится к созданию «агрессивной империи», подвергая репрессиям собственный народ. Он подчеркнул, что Тегеран не только рассчитывает завоевать весь Ближний Восток, но и стремится доминировать во всем мире.

По словам Нетаньяху нынешний иранский режим является спонсором глобального терроризма и не отказывается от попыток разработать собственное ядерное оружие, угрожая не только Израилю, но и всему миру.

На сколько обоснованными могут считаться заявления Б.Нетаньяху на данный момент, ведь израильская разведка не говорит об открытой конфронтации с Ираном?

Прошёл месяц с момента последнего по времени инцидента на северной границе, когда 10 февраля Израиль уничтожил иранский беспилотник, проникший в его воздушное пространство, а затем атаковал иранские объекты на территории Сирии. В результате израильский истребитель был сбит системами сирийской ПВО.

 

После этого не было ни одного официального сообщения правительства Сирии, об израильских воздушных атаках на военные объекты на территории этой страны.

На сегодняшний день создается впечатление, что и Израиль, и Иран ведут себя очень сдержанно, осторожно и стараются избежать открытого столкновения. Израиль настойчиво декларирует, что иранское присутствие в Сирии и в Ливане для него неприемлемо, но в то же время можно сделать вывод, что и премьер-министр Биньямин Нетаниягу, и министр обороны Авигдор Либерман, и израильское военное командования предпочли бы, чтобы ситуация продолжалась без прямых столкновений. Они не стремятся к открытой и широкой конфронтации ведь последствия этого для Израиля и для всего региона предсказать попросту невозможно.

Как утверждает руководитель Института исследований в области национальной безопасности Амос Ядлин, в интервью газете «Гаарец» — Иран продолжает наращивать свое присутствие и усиливает свое влияние в Сирии, используя три основных модели: опора на «Хизбаллу», опыт Ирака и опыт Северной Кореи.

Ядлин говорит о том, что в 2014 и 2015 годах «Хизбалла» и элитный КСИР Ирана создали террористические ячейки на базе местных друзских подразделений на сирийских Голанских высотах и в палестинских организациях. Но когда большинство этих активистов были уничтожены в результате действий, приписанных Израилю, Иран отказался от попытки реализовать модель типа «Хизбалла» в Сирии.

Вторая модель, основанная на иракском опыте связана с использованием подразделений шиитских ополченцев, подчиняющихся Ирану, на всей территории Сирии. Ополченцы, состоящие из граждан Ирака, Афганистана и Пакистана, во многом способствовали перелому ситуации в пользу Башара Асада. Однако число их невелико и по разным оценкам оно едва превышает 10 тысяч человек.

Третий подход, о котором говорит Амос Ядлин определяется как «модель Северной Кореи»: поведение Ирана сравнивается с угрозами ракетного обстрела, исходившими из Пхеньяна в адрес Сеула. По словам Ядлина Иран скорее всего пытается обновить оружейный арсенал Б.Асада, поставляя ему ракеты большой дальности с тем, чтобы их значительная часть либо была применена, либо уничтожена в ходе гражданской войны. Кроме того, предполагается, что Иран планирует создать линию сборки ракет непосредственно на границе с Израилем. Этот поворотный момент происходит в относительно спокойное время, гарантированное Венским соглашением 2015 года, которое отсрочило иранскую ядерную угрозу не менее чем на семь-десять лет.

В таком случае в ближайшем будущем Тегеран сможет создать своего рода двойную ракетную угрозу Израилю – из Сирии и Ливана, и тем самым самым заставить еврейское государство серьезно задуматься, прежде чем атаковать иранские ядерные объекты.

Вместе с тем, положительным фактором для Израиля можно считать заверения, которые получил израильский премьер-министр во время встречи с президентом США Дональдом Трампом. По утверждению Трампа в мае Америка откажется от ядерной сделки с Ираном. Между тем Евросоюз выступает с собственной инициативой, обеспечивающей контроль за соблюдением Венского соглашения, ограничения на развертывание ракетной программы Ирана, а также распространение ее на ближневосточный регион.

Это цели обозначены на долгие годы, исходя из того, что противостояние Ирану, скорее всего, перманентно, а Венское соглашение, увы, способствовало всего лишь возникновению небольшого затишья в этом противостоянии, но не являлось всеобъемлющим решением.

Израильские аналитики так же полагают, что Иран, помимо увеличения ракетного арсенала и размещения его в регионе, будет продолжать стремиться к достижению максимальной точности попадания ракет. Об этом, в частности, упоминал Нетаньяху, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности в конце февраля. Он говорил, что Иран пытается оснастить «Хизбаллу» управляемыми ракетам с высокой точностью попадания в цель.

Несмотря на то, что иранская сторона сейчас старается избегает какой-либо активности, в особенности после того, как Израиль предупредил о недопустимости тех или иных шагов и сам Израиль ведет себя достаточно сдержанно, по всей видимости, данное затишье является лишь временным. Многие эксперты сходятся во мнении, что мы наблюдаем сегодня два фактора, направленных друг против друга, и оба они повышают вероятность ирано-израильской конфронтации. Первый фактор — отчетливое стремление Ирана закрепить свое военное присутствие в Сирии, второй — настойчивое желание израильской стороны не допустить развития событий в подобном ключе.

 

Посему, несмотря на относительное спокойствие, напряженная ситуация на северных границах Израиля остается неизменной и скоро мы сможем стать свидетелями нового витка военных действий и, возможно, открытой конфронтации между Израилем и Ираном.

 

62.82MB | MySQL:102 | 0,563sec