Разорвавшихся бомб в прямом, а не переносном смысле в израильских новостях присутствует, к сожалению, достаточно. Однако по традиции и вновь, к большому сожалению, относятся они к событиям текущим, чего не скажешь о рассекреченной в среду информации по поводу обстоятельств уничтожения Израилем строящегося ядерного реактора на севере Сирии в сентябре 2007 г. Несмотря на то, что сам инцидент почти 11-летней давности, по большому счету, известен благодаря публикациям в прессе, появившимся за рубежом, в Израиле существовало своего рода табу на его освещение, неожиданно прекратившее свое существование.
Этот факт породил вопрос, почему именно сейчас было принято решение сделать обстоятельства случившегося достоянием широкой общественности. Ответ на него кажется очевидным во многом благодаря риторике бывших и нынешних военно-политических деятелей страны. Как отметил глава оборонного ведомства А.Либерман: «Сегодня мы можем ознакомиться с тем, как действовал кабмин в сентябре 2007 г. Были те, кто настаивал и те, кто колебался. Историческое и мужественное решение показало тогда, как и сейчас, что национальную безопасность нельзя сдерживать. Мы должны следовать национальным интересам, принимать решения и совершать действия, когда это необходимо». Его предшественник М.Яалон, некогда настаивавший на том, что после СВПД Израилю необходимо смириться с иранской ядерной сделкой и выжидать, подчеркнул: «нашим врагам полезно осознавать: когда Израиль говорит, что не позволит им получать ядерное оружие – им следует иметь это в виду». В аналогичном русле успели высказаться и другие, включая министра разведки И.Каца, и начальника Генерального штаба ЦАХАЛа Г.Айзенкота. Благо тому способствовало умение представителей военно-политического истеблишмента пользоваться твиттером и фейсбуком, а также конференция памяти М.Дагана, организованная в Нетании.
Казалось бы, мотивация, побудившая Израиль придать огласке уничтожение сирийского реактора в 2007 г., очевидна и полностью вписывается в концепцию обеспечения национальной безопасности страны. Одним из её базовых принципов является сдерживание, подразумевающее, как отмечает израильский эксперт Д.Адамский, что применение силы не провал сдерживания, а его интегральная часть[i]. Следовательно, точечный удар – не сигнал к началу эскалации, а своего рода призыв к противнику задуматься и остановиться. В нынешних условиях, следуя этой концепции, Израиль, судя по всему, и к применению силы прибегать не стремиться, демонстрируя лишь на словах, что будет, если Иран пойдет по тому же пути. Примечательно, однако, что в отношении ситуации, возникшей по вопросу роста иранской ядерной угрозы, Иерусалим не применил принцип, характерный для ядерного сдерживания. Последний предполагал бы не приведение в пример случая из прошлого, разрешенного с помощью ВВС, а публичное признание факта наличия у себя и возможности применения ядерного оружия.
Такой козырь, как считают многие, в рукаве у ближневосточного государства имеется. Мало того, в начале 2000-х годов группа экспертов во главе с Луи Рене Бере в рамках проекта «Даниэль», призванного переосмыслить подходы к израильской национальной безопасности в условиях развития иранской ядерной программы, уже выдвигала тезис о том, что при невозможности уничтожить весь накопленный противниками ядерный потенциал Израиль будет вынужден раскрыть свой. Здесь важно подчеркнуть, что эксперты исходили из того, что этот факт уже частично был обнародован Э.Ольмертом, имя которого еще будет упомянуто при нынешних обстоятельствах. Чего стоит хотя бы сказанная экс-главой правительства в 2006 г. фраза: «Иран открыто, прямо и публично угрожает стереть Израиль с карты мира. Можно ли говорить что-то подобное, когда вы стремитесь иметь ядерное оружие подобно США, Франции, Израилю и России?»
В нынешних условиях удалось обойтись «малой кровью», что продиктовано несколькими группами причин. Во-первых, риск прямого столкновения с Ираном в Израиле все же не рассматривается как высокий, уступая место опасности эскалации насилия на севере или в секторе Газа. Мало того, очередной намек на то, что Иерусалим готов к самостоятельным и жестким действиям адресован не столько к Тегерану, а к Вашингтону, где в середине мая президент должен будет принять решение по вопросу будущего СВПД. Во-вторых, во многом обнародование информации было продиктовано внутриполитическими, а не внешними причинами. Здесь вновь стоит вернуться к приведенной выше цитате М.Яалона, который хоть и нашел позитив в предании огласке фактов инцидента 2007 г., считая уместным таким способом «предупредить» враждебные режимы, но все же отметил, что не считает этот шаг своевременным.
Для страны последний тезис, возможно, и оправдан, чего не скажешь об ушедших в тень звездах её политического небосклона – Э.Ольмерте и Э.Бараке, вокруг действий которых, по сути, и строятся обнародованные факты. Оба они стояли за принятием решения об атаке в сентябре 2007 г., а с подачи правительства во главе с Э.Ольмертом было предписано не брать ответственность за инцидент публично, таким образом избегая обострения отношений и с без того враждебной Сирией. Последняя за прошедшие годы, как мы знаем, добрее к Израилю не стала, а вот два упомянутые политика сейчас с удивительной синхронностью готовятся представить свои воспоминания в книгах, где, как пишет газета Haaretz, будут изложены во многом противоречивые версии тех событий. Первая книга, написанная Э.Ольмертом, появиться на иврите, как утверждает издание, уже в ближайшие недели. Вторая, авторство которой принадлежит Э.Бараку, будет опубликована в мае на английском. В этой связи правительство, вероятно, решило не подвергать цензуре эти книги, хотя и имеет на это право, учитывая должности, которые в свое время занимали авторы, а предать огласке факты, не сулящие серьезного ухудшения регионального положения, а дать двум Эхудам выяснить отношения в открытом медиа-пространстве.
Оба бывших государственных деятеля сейчас имеют шанс, если не на вторую волну популярности, то, как минимум, на её заметный рост, который каждый из них планирует использовать по-своему. Э.Ольмерт, рекламируя свою биографию, продолжает утверждать, что не имеет цели возобновления своей политической карьеры, надеясь преимущественно на то, что книга, написанная в заключении, позволит ему пролить свет на наиболее спорные и обсуждаемы факты. С Э.Бараком все видится несколько более туманным, поскольку он хоть и высказывает скепсис по поводу своего участия в большой израильской политике, но все же смущает журналистов и экспертов оговоркой «на этом этапе». Кроме того, интересен всплеск его активности в сфере дискуссий по поводу дальнейшей судьбы Б.Нетаньяху.
В целом, все случившееся во многом действительно утратило свою актуальность, перестав по сути представлять горячую новость. В этой связи ожидать, что обнародование и без того изложенных западной прессой фактов на этот раз в Израиле, приведет к резкому обострению с Сирией не приходится. Также как нельзя прогнозировать значительных изменений на ирано-израильском треке, где Тегеран фактически осознает и израильскую мощь и посыл, заложенный в такого рода операциях, однако, такие факторы его вряд ли сдержат от агрессии. Важнее другое – очередная и, возможно, чуть более успешная попытка решить острый для страны вопрос планирования и разграничения полномочий между лицами, ответственными за принятие внешнеполитических решений. Заочный или открытый спор между Э.Ольмертом и Э.Бараком будет иметь меньший накал в сравнении с той же оценкой итогов операции «Нерушимая скала», где вопрос о недостаточной информированности и сложности определения стратегии и тактики встал не менее остро, но обсуждение его было существенно сглажено, поскольку многие из участвовавших в тех событиях представителей военно-политического истеблишмента присутствуют во властных кругах до сих пор.
[i] Подробнее см.: Adamsky D. From Israel with Deterrence: Strategic Culture, Intra-war Coercion and Brute Force // Security Studies. Vol. 6, № 1, 2017. P. 157-184.