Правительственные силы Афганистана в ходе серии спецопераций за прошедшие сутки ликвидировали по меньшей мере 79 боевиков. Соответствующее заявление опубликовано в понедельник на сайте Министерства национальной обороны республики. Операции были проведены сразу в 10 провинциях, в том числе в Газни, Горе и Гильменде. «ВВС Афганистана нанесли 34 авиаудара по позициям противника», — отмечается в заявлении ведомства. При этом отмечается, что в последнее время наблюдается значительное укрепление позиций экстремистов в восточных и южных афганских провинциях Логар, Нангархар и Гильменд, а также на севере республики — в Кундузе, Джаузджане и Парване. Мы привели это сообщение по двум причинам, оставляя при этом на совести кабульских пропагандистов данные о числе потерь.

1. Это хорошая демонстрация новой тактики США в Афганистане, которая связана с отказом от практики широкомасштабных наступательных операций.
2. Минимальный эффект от такой тактики для общего положения дел на фронтах. Талибов согласно рапортам по нарастающей убивают, а они укрепляются в ряде районов, да и еще берут на приступ отдельные административные центры.

В этой связи отойдем о официальных сообщений и обратим внимание на основные моменты в последней по времени аналитике Пентагона.

1.Согласно этим оценкам, «авторитетное присутствие главарей «сети Хаккани» в руководстве движения «Талибан» будет по-прежнему подрывать мирные инициативы, поскольку эта группировка настаивает исключительно на военном урегулировании конфликта». От себя отметим, что именно эта группировка является сейчас одним из ведущих механизмов проведения политики Пакистана в Афганистане в рамках создания постоянного военного напряжения для правительственных войск и американских военных.

2. Процессы децентрализации в движении «Талибан» осложнит переговоры из-за необходимости привлечения к участию в них различных и конкурирующих фракций. В этой связи отметим, что американцы до сих пребывают в иллюзии того, что в такого рода конфликтах надо договариваться «стенка на стенку». Между тем, российский опыт в Сирии доказывает со всей очевидностью, что в приоритете на таком этапе развития локального конфликта должны стоять в первую очередь принципы локальных перемирий с конкретной группой или племенной группой.
3. Сохранение высокого уровня присутствия представителей «сети Хаккани» в руководстве талибов усилит антагонизм между Соединенными Штатами и Пакистаном. Этот вывод по идее должен был быть первым в перечне причин того, почему этот 16-летний конфликт не имеет сейчас никаких явных предпосылок к затуханию.

Именно позиция Исламабада, которую Вашингтон старается игнорировать, да и еще и подливает в этот костер недовольства пакистанцев «бензину» в виде привлечения Индию к решению вопросов афганского досье, является первопричиной всех неприятностей США. А если говорить сухим, военным языком, «то делает вариант военного решения афганского конфликта» не реализуемым в принципе. Это доказывает динамика на афганских фронтах, которой располагают в Пентагоне, но не в Кабуле. По этим данным, в рамках своего ежегодного весеннего наступления, помимо организации нападений по всей стране, в этом году «Талибан» направил свою энергию на захват столицы провинции Фарах в попытке повторить свой короткий захват Кундуза в 2015 году. Это свидетельствует о сохраняющемся высоком боевом потенциале талибов. И на фоне этой динамики американские аналитики делают неутешительный вывод: у талибов сейчас нет больших причин вести переговоры ни с Кабулом, ни с кем-либо из его западных покровителей. Тем более, что общей базы для таких переговоров сейчас нет. Таким образом, по оценке американцев, переговоры по внутриафганскому урегулированию крайне маловероятны в 2018 году. Основная причина — интенсификация поддержки Пакистаном «Талибана» и развертывание все большего количества американских войск в стране. В этом же году следует ожидать продолжения процесса деградации отношений между Исламабадом и Вашингтоном. К факторам, которые будут делать возможность эффективных переговоров невозможной в этом году американцы также относят нарастание иранского деструктивного присутствия в Афганистане (а зачем надо было затевать всю эту историю с выходом из СВПД?) и существование крупного раскола внутри движения «Талибан».
По американским выкладкам, «Талибан» имеет по крайней мере четыре основные фракции, отношения которых варьируются от прагматического сотрудничества до активной враждебности. Организованные вокруг директивных органов, называемых «шурами», эти фракции контролируют различные комиссии и действуют по всему Афганистану — часто конкурируя друг с другом, а иногда даже внутри себя. «Кветтская шура», которая берет  название от своей базы в одноименном пакистанском городе, является самой влиятельной фракцией талибов. Образована в 2003 году, через два года после американского вторжения в Афганистан, что вынудило ядро руководства группировки бежать в Пакистан. На сегодня «Кветтская шура» управляет медиа-крылом «Талибана». Она также контролирует еще две шуры: «Пешавар-шуру» и «Миран-Шах-шуру». Последняя собственно и является тем самым явлением, которую называют «сетью Хаккани». Она базируется в «Миран-Ш»ахе в Северном Вазиристане в нескольких километрах от афганской границы.
По оценке американских военных, именно «сеть Хаккани» является самой безжалостной, дисциплинированной и организованной фракцией в рамках движения «Талибан», и она часто вступает в противоречие с другими элементами в «Кветтской шуре». Сеть была ключевым бенефициаром щедрости ЦРУ в рамках «операции Циклон» — проекта Вашингтона по поддержке моджахедов во время советско-афганской войны в 1980-х годах. «Сеть Хаккани» является также серьезным препятствием в рамках организации переговоров с Кабулом. Здесь важно отметить интересный нюанс в анализе Пентагона. Он исходят из сильной конкуренции между лидером группы Сираджуддином Хаккани и главой талибов, муллой Хайбатуллой Ахунзадой, которому не хватает предыдущего военного опыта. При этом С.Хаккани выступает только за военное решение конфликта, а Х.Ахундзада, напротив, открыт для переговоров с Кабулом и желает продолжать практику финансирования широко организованного аппарата теневых правительств талибов, которые функционируют в качестве параллельной структуры власти центральной администрации в большинстве уездов. Это очень большая ошибка. И первая, и вторая структура находятся под полным контролем пакистанских военных. И у них просто разные задачи. Пять лет назад после объявления о смерти харизматичного лидера «Талибана» муллы Омара «сеть Хаккани» находилась в крайне плачевном состоянии, что было вызвано отсутствием финансирования со стороны пакистанцев и арестами ряда главарей группы. На этом фоне глава военного крыла талибов Кайюм пошел на сотрудничество с Кабулом. Этот момент, кстати, позволил Кабулу убедить Вашингтон в том, что талибы разваливаются и нужен решительный военный натиск для окончательного оформления этого процесса. Но очень энергичные шаги Межведомственной разведки Пакистана (ISI) позволили эти процессы упорядочить и создать в виде реанимированной «сети Хаккани» достойную альтернативу отрядам Кайюма. В том числе и за счет организации конструктивного сотрудничества с Ираном на афганском направлении. И нынешний рост влияния С.Хаккани на афганских полевых командиров — это не результат конкуренции с Х.Ахунзадой, а просто оформление процесса создания такой альтернативной от ренегатов военной силы. У Х.Ахунзада совершенно иные задачи — он решает вопросы создания альтернативных от Кабула центров исполнительной власти на местах, что позволит талибам с минимумом проблем организовать преемственность перехода власти после ухода американцев. А то, что они должны уйти, считают солидарно и Х.Ахунзада, и С.Хаккани. И, что самое главное, и Исламабад. И в этой связи, разделение пакистанцами талибов на политическое и военное крылья связаны с тем, что они таким образом оставляют первых в относительном легальном поле переговоров. А совсем не тем, что один из лидеров талибов готов к переговорам, а другой — нет. В этой связи согласимся с бывшим председателем Объединенного комитета начальников штабов Вооруженных сил США М.Малленом, который в 2011 году охарактеризовал «сеть Хаккани», как «подлинную руку» Межведомственной разведки Пакистана. С тех пор ничего не изменилось. Но при этом нынешние американские военные аналитики США почему-то считают, что усиление «сети Хаккани» автоматически означает сужение поля для переговоров с Кабулом со стороны «Кветтской шуры». Это два пальца на одной руке с разной функциональностью. Один указывает, второй щелкает.
Среди других филиалов талибов американцы выделяют «Северную шуру», «Мешхед-шуру» и «Расул-шуру». «Северная шура» базируется в Бадахшане и состоит не только из пуштунов, но и таджиков, которые составляют большинство в регионе. То есть, условно говоря, это некое новое образование, которое пришло на смену Северному альянсу на фоне потерявшего значительную часть своего авторитета и поссорившегося с Кабулом лидера местных узбеков генерала Дустума, который до сих пор отсиживается в Турции и стремится при поддержке Ташкента и Анкары вернуться домой. Захват талибами Кундуза в прошлом году демонстрирует возросшую степень кооперации между этой шурой и Кветтой.
«Мешхед-шура» базируется в одноименном городе на севере Ирана. Фракция состоит в основном из шиитов-хазарейцев и подчеркивает растущее влияние Тегерана на афганское досье. И эта трансформация позиции Ирана знаковая, если учитывать тот факт, шиитский Иран был готов вести войну против суннитского «Талибана» еще в 1998 году после убийства группой ряда иранских дипломатов. Однако в последние годы Иран культивирует связи с талибами, как в качестве оплота против местного «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России), так и в интересах сохранения своего политического и военного влияния в Афганистане с учетом перспектив будущего мирного урегулирования. Пакистанские военные со своей стороны предпринимают все больше попыток кооперации с Ираном, что является самым большим провалом американской политики в этой стране. Такой военно-политический альянс не только позволяет пакистанцам пользоваться тыловыми базами в Иране для снабжения и тренировки своих отрядов талибов в Западном Афганистане, но и создает единый политический фронт в рамках выработки общих с Ираном условий мирного урегулирования. При этом Пентагон однозначно предсказывает активизацию тыловой поддержки талибов со стороны иранцев через возможности «Мешхед-шуры» по мере нарастания кризиса в связи с выходом США из СВПД и реанимацией антииранских санкций в полном объеме. И эта кампания будет расширятся и по своему уровню скоро сравняется с аналогичными формами участия иранцев в конфликтах в Сирии и Йемене.
«Расул-шура», еще одна крупная фракция «Талибана», также активно действует в Западном Афганистане. Фракция откололась от «Талибана» под предлогом того, что мулла Мансур манипулировал процессом выборов лидера движения в июле 2015 года после того, как появились новости о том, что мулла Мохаммад Омар умер два года назад. Из-за этих разногласий по вопросу о правопреемстве «Расул-шура» отказывается признавать власть любой из других ветвей движения «Талибан». Пакистан, однако, перешел к открытым репрессиям в отношении этих диссидентов и задержал лидера фракции муллу Мохаммада Расула в марте 2016 года, когда он перешел в Пакистан. С тех пор боевой потенциал этой фракции неуклонно снижался, хотя американцы и пытаются наладить с ней доверительные отношения. Со своей стороны отметим, что американские аналитики никак не обозначили в своем анализе местное ИГ, которое также стало структурироваться при открытой поддержке Катара все в том же 2015 году. Это также филиал талибов, но только который работает на катарские деньги и преследует в основном цель сохранение достаточного уровня катарского влияния в Афганистане. Как в рамках будущего участия в мирных переговорах, так и с целью блокирования возможного прогресса в рамках реализации проекта трубопровода ТАПИ из Туркмении через Афганистан к морским портам Индии и Пакистана, что создает в перспективе достойного конкурента катарскому сжиженному газу на азиатском рынке.
Общий вывод американских аналитиков. Раздробленный характер движения «Талибан» осложнит шансы на успех в любых мирных переговорах, поскольку согласие всех группировок является необходимым условием для любой долгосрочной сделки. Как мы сказали выше, это не так. Достаточно договориться с Исламабадом и только. Учитывая, что внутри группы имеются конкурирующие центры власти (что не так, как мы убедились), Пакистан, вероятно, усилит свою поддержку «сети Хаккани» в надежде на то, что она подомнет под себя другие фракции. Но поскольку Соединенные Штаты квалифицируют эту группу «террористической организацией», такая политика Исламабада, скорее всего, приведет к еще большему расколу между ним и Вашингтоном. По мере того как обе стороны преследуют явно диаметрально противоположные цели в Афганистане, перспективы прочного урегулирования конфликта становятся все более призрачными.