Новая стратегия в отношении сирийских беженцев в Ливане

К середине 2018 года стало окончательно ясно, что курс ливанских властей по возвращению основной массы сирийских беженцев в страну, первые контуры которой стали вырисовываться с конца 2017 года по мере стабилизации внутренней ситуации в Сирии, приобрел характер долгосрочной стратегии.  Более того, этот курс, реализация которого по мнению ливанских властей позволит стабилизировать в первую очередь социально-экономическое развитие страны,  окончательно закрепляется в качестве главного элемента региональной политики Бейрута на нынешнем этапе.

Примечательно, что, невзирая на возможные репутационные риски, особенно в плане позиционирования Ливана в международном гуманитарном сообществе, в том числе c точки зрения основных соблюдения гуманитарных принципов ООН, данная политика находит полное понимание в официальном Дамаске, а также среди главных союзников Сирии, включая Россию и Иран. Более того, российская сторона выступила накануне со своей инициативой по обеспечению репатриации в Сирию 890 тысяч беженцев из Ливана. На сегодня, по данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ), в Ливане официально зарегистрировано около 1 млн сирийских беженцев, при этом их общее количество в Ливане (с учетом незарегистрированных) может достигать 1.5 млн человек, что является колоссальной нагрузкой для экономики 2.5-миллионного Ливана, в том числе с учетом недостаточности финансовых ресурсов доноров по оказанию содействия сирийцам.

По состоянию на конец июля с.г. инициированная российской стороной политика по репатриации сирийцев обратно из Ливана медленно, но верно воплощается в жизнь. Только в течение последней недели июля обратно вернулись 900 человек, и это уже четвертый массовый исход сирийских беженцев из Ливана за последний месяц. В фокусе усилий российских посредников и сирийских властей – обеспечить добровольный и ненасильственный характер репатриации сирийцев домой, для чего помимо эффективной пропагандистской и коммуникационной кампании необходимо действительно на деле обеспечить благоприятные условия для возвращения беженцев обратно, тем более, что их большая часть покинула Сирию еще в 2011-2012 гг. и фактически лишилась всего в своей собственной стране.

В этом контексте сирийским властям, а также российским посредникам в Сирии предстоит тесное сотрудничество с ооновскими гуманитарными организациями, прежде всего УВКБ, которые будут тщательно мониторить сам процесс репатриации и оценивать степень готовности условий, необходимых для возвращения беженцев. В частности, речь идет о соблюдении статьи 33 Международной конвенции о статусе беженцев, которая запрещает странам репатриировать беженцев обратно в случае наличия угрозы их жизни и свободны, что, разумеется, может иметь достаточно широкую и вольную трактовку.  Тем не менее, в конечном счете, такая оценка со стороны ООН представляется крайне важной не только с точки зрения «репутационных” бонусов для Дамаска в международном сообществе либо в плане придания большей легитимности процессу репатриации, сколько в плане реального привлечения обратно сирийских беженцев, которые безусловно будут прислушиваться к мнению авторитетных ооновских организаций и принимать с учетом этого соответствующие решения о возвращении в добровольном порядке.

Помимо вовлечения в процесс репатриации партнеров из ООН, Дамаску предстоит также создать благоприятные социально-экономические предпосылки, чтобы интенсифицировать процесс репатриации. Одних деклараций о стабилизации внутриполитической жизни и обеспечения условий безопасности в освобожденных от террористов регионах может оказаться недостаточно. Пример освобожденной, но все еще разрушенной и опустошенной Ракки, в которую беженцы не спешат возвращаться – наглядное тому подтверждение.  Нужно постараться действительно создать некие факторы притяжения и реальные бонусы, которые стимулировали бы возвращение обратно, в первую очередь в плане устойчивого дохода, рабочих мест и размещения. Нужно отметить, что пока это работает не очень эффективно. Более того, принимаемые правительством в Дамаске новые законы зачастую отпугивают потенциальных репатриантов. В частности, в апреле с.г.  был одобрен новый закон № 10, позволяющий «создавать в Сирии территории для нового развития в районах, предназначенных для реконструкции». Суть его – фактически в развязывании рук правительства в плане конфискации земель и собственности у прежних владельцев без учета их мнения и передачи этих территорий под реконструкцию. При этом каких-либо установленных критериев и правил для применения этого закона не предусмотрено и власти получили таким образом полное право распоряжаться выборочно собственностью резидентов, которые ранее покинули страну и не объявились в течение 45 дней с момента вступления закона в силу. Таким образом, по мнению экспертов, вступление данного закона в силу стало фактически серьезной и действенной мерой против потенциальных репатриантов, которые рассчитывали вернуться в собственные дома. Фактически, отмечают эксперты, закон в первую очередь направлено именно против сирийских беженцев в Ливане, поскольку 70% из них являются выходцами из городских районов Алеппо и Хомса, то есть как раз тех районов, на которые распространяется новая политика властей по реконструкции и развитию территорий.

Одним из главных факторов риска в реализации новой стратегии в отношении сирийских беженцев в Ливане является политика Бейрута, который ведет достаточно агрессивную и напористую линию, направленную на скорейшее вытеснение сирийцев с территории своей страны. Причем, в эту политику активно вовлечены широкие общественные слои и местная пресса, занимающаяся активным тиражированием кампании. Мотивы такого курса с точки зрения ливанских национальных интересов понятны и объяснимы, однако его практическое исполнение уже приводит к ненужной конфликтности, которая может подорвать начавшийся процесс. В частности, министр иностранных дел и глава консервативного Свободного патриотического движения Ливана Джебран Басиль, являясь одним из наиболее ярых приверженцев жесткого курса, вступил в прямой конфликт с представительством УВКБ в Ливане, обвинив последнее в преднамеренном «запугивании» сирийских беженцев в целях отговорить их от планов возвращения обратно в Сирию. Учрежденный Басилем под эгидой МИД 13 июля с.г. Центральный комитет по возвращению беженцев с первых дней стал проводить довольно дискриминационную политику, прямо обвинив сирийских беженцев в «создании угрозы ливанской идентичности и экономической системе». Ранее, МИД Ливана на деле дал четко понять, что будет проводить крайне избирательную политику в отношении процесса «натурализации» сирийских беженцев: в мае с.г. избирательно лишь несколько сот сирийских бизнесменов были удостоены такого права, в то время как для основного большинства сирийцев такая возможность отсутствует, даже несмотря на случаи исключительно гуманитарного характера.

62.85MB | MySQL:102 | 0,474sec