Обзор альманаха «Внешняя политика Турции в 2017 году» издания онда политических, экономических и социологических исследований (Анкара). Часть 18Ф

В июне с.г. главный турецкий мозговой центр – Фонд политических, экономических и социологических исследований (в турецкой аббревиатуре SETAV – В.К.), базирующийся в столице Турции – Анкаре, опубликовал редакционный Альманах, подготовленный коллективом своих экспертов, под заголовком «Внешняя политика Турции в 2017 году».

Продолжаем анализ первого раздела Альманаха, который состоит из авторских статей, привлекших внимание руководства Фонда.

Напомним, что мы рассматриваем статью Хаккы Уйгура под заголовком «Турецко-иранские отношения после арабской весны в свете региональной динамики» и, в частности, подраздел, озаглавленный как «Астанинский процесс и турецко-иранские отношения». Интересным выводом Х.Уйгура следует признать то, что  переговоры в Астане, где официальный Дамаск косвенно представлен через Россию и Иран, в известной мере обеспечивают легитимацию режима. При этом, как можно сделать вывод, президент Турции был готов смягчить свою позицию по отношению к Б.Асаду, однако, последний своими постоянными «преступлениями против человечности» этому мешает.

В целом, отзываясь достаточно положительно о промежуточных итогах работы астанинского формата, автор напоминает, что на его пути существуют и серьезные препятствия. Прежде всего, неясно каким образом будет осуществляться «роспуск» вооруженных группировок, находящихся в Идлибе. Свидетельством «ломкости» процесса является вероятность того, что Россия или «режим» в качестве мишени выберут «Джебхат ан- Нусру» (запрещена в России)  – достаточно многочисленную силу в регионе или некоторые группы, которые считаются дружественными Турции. Кроме того, после встречи в Сочи 31 января 2018 года не появилось никакого свидетельства, что обеспокоенность Турции вопросом курдских Сил  народной самообороны практически разделяется (партнерами по астанинскому процессу – В.К.).

Однако, даже более важным обстоятельством стали те серьезные дискуссии, которые разразились в отношении того, как будет сформирована новая политическая система в стране. Кроме того, прохладная реакция США на процесс Астана-Сочи также должна наводить на мысли об итоговом результате.

Как отмечается автором, Иран считает, что присутствие Б.Асада, по крайней мере в краткосрочной перспективе, сохранится, что обеспечит на последующем этапе реформ защиту его «красных линий». Помимо всего прочего, очевидно, что Иран до конца для себя не решил вопрос того, можно ли доверять России в том случае, если возникнет новое столкновение, в частности, «через «Хизбаллу»» (с Израилем – В.К.). В конце концов, как пишет автор, особенно в течение последнего года в ходе многочисленных авианалетов со стороны Израиля российская ПВО не работала. Это наводит на мысли о том, что сирийская политика России имеет произраильскую ориентацию.

При этом Ираном, под занавес сирийского кризиса, самым серьезным образом рассматривается вероятность прямого ожесточенного столкновения (автор использует термин «война» — В.К.) между Израилем и «Хизбаллой». Однако, российское заявление о том, что она выведет большую часть своего контингента из Сирии может быть прокомментировано в том смысле, что на новом этапе  можно также ожидать рост противоречий между Россией с сирийским режимом и Ираном.

С другой стороны, Астанинский процесс, с иранской точки зрения, предоставил им возможность сконцентрироваться на кризисе вокруг ядерной сделки. В конце концов, администрация президента США Д.Трампа предпринимает медленные, но неуклонные шаги, направленные на то, чтобы её аннулировать. Тот факт, что Иран сейчас понижает свои амбиции и налаживает тесные контакты с региональными силами, работает ему на пользу. Именно по этой причине Иран демонстрирует политику по развитию многопланового партнерства с Турцией, в том числе, в военно-политической сфере. Переход Ирана на «пониженную передачу» может сказаться и на отношениях между Турцией и Ираком. Как пишет автор, последние по времени теплые заявления Багдада в сторону Анкары, скорее всего «прошли» в силу того, что Тегеран (на этот раз – В.К.) не наложил на них вето. На фоне того, как в регионе набирает силу тройка Саудовская Аравия – Израиль – ОАЭ, Иран, в качестве меньшего из зол, рассматривает свой временный тактический союз с Турцией, которая (в последнее время – В.К.) дистанцировалась от США и сблизилась с Россией.

Следующим измерением турецко-иранских отношений является отношение к референдуму в Северном Ираке, которому посвящен отдельный подраздел статьи. Как напоминает автор, 25 сентября 2017 года курдская автономия в Северном Ираке объявила о проведении референдума по вопросу собственной независимости. Он стал вызовом для как для Турции, так и для Ирана. Ситуация здесь напоминала ту, что возникла вокруг попытки блокады Катара – Турция и Иран продемонстрировали общность своих позиций. Автор даже говорит о произошедшем турецко-иранском сближении. Дальнейшие шаги и заявления руководства двух стран делались скоординированным образом.

62.83MB | MySQL:102 | 0,498sec